задумываясь, без малейшего промедления бросилась в объятия Дерека, чувствуя только одно: наконец-то она там, где ей положено быть.
Там, где она может стать счастливой.
Если же это продлится лишь ночь… что ж, об этом можно будет подумать, когда наступит завтра.
Движения Дерека были неторопливые, как будто даже ленивые, однако полные внутреннего напряжения. Он отнес Эльвиру наверх и бережно положил на большую кровать в спальне, расположенной по соседству с комнатой, в которой мирно спала в новенькой кроватке маленькая Дороти. Сорвав с дрожащего тела жены одежду, он покрыл каждый сантиметр ее кожи горячими, страстными поцелуями.
Эльвира и не подозревала, что можно быть настолько возбужденной, оставаясь при этом в полном сознании. Понятия не имела о том, сколь богат диапазон чувственных наслаждений, насколько быстро может биться сердце, каким жарким огнем гореть. Только сейчас она наконец-то узнала об этом. И, дождавшись соединения их жаждущих блаженства тел, заплакала навзрыд от охватившей ее невыразимой радости.
Выгнувшись навстречу Дереку, прижавшись к нему всем телом, Эльвира изо всех сил впилась ногтями в его мускулистую спину и, услышав вырвавшийся у него стон, сама не удержалась от крика, чувствуя, как окружающий мир словно растворяется в тумане благословенного экстаза…
Довольная и обессиленная, она долго еще лежала, не в состоянии пошевелиться, а когда наконец шевельнулась, то лишь для того, чтобы поуютнее устроиться в теплых объятиях столь же обессиленного Дерека. Уже засыпая, Эльвира услышала бой стоящих в холле у лестницы старинных часов.
— Полночь, — пробормотал Дерек. — Счастливого тебе Рождества, дорогая.
Глава 13
Рождественское утро выдалось ясным, снежным и холодным. Лениво потянувшись, Эльвира, не глядя, пошарила рукой там, где должен был находиться Дерек, и только тогда поняла, что разбудивший ее холод вызван тем, что место это пусто. И, судя по показавшимся ей ледяными простыням, пусто уже довольно давно.
В удивлении подскочив на кровати, Эльвира смутно припомнила раннее утро, пронзительный звонок телефона и недовольное ворчание поднявшегося Дерека.
Однако его дремотное состояние длилось недолго. Эльвира вспомнила, с какой энергией заговорил он, едва подняв трубку.
— Оливия, дорогая, как я рад слышать тебя!
Где ты пропадала? А что еще важнее, где ты сейчас?
Эльвира припоминала, как пыталась бороться со сном, поскольку ей хотелось дослушать разговор до конца. Однако усталость дала себя знать, и, несмотря на все усилия, неумолимый сон сморил ее опять.
Так куда же все-таки пропал Дерек? И кем могла быть эта Оливия… не матерью же Дороти? Иначе с чего бы Дереку так радоваться ее звонку?..
Поразмышлять Эльвире удалось недолго. Раздавшееся из соседней комнаты хныканье Дороти мгновенно прогнало остатки сна. Кормление, купание и пеленание девочки отвлекло ее внимание на достаточно долгий срок. И, только управившись с этими делами, она получила возможность вновь заняться собственными.
Уверенная в том, что Дерек вот-вот должен вернуться домой, Эльвира поспешила принять душ, вытерлась и, собрав влажные волосы в хвост, надела темно-красный свитер и черную вельветовую юбку. Под стоящей в гостиной рождественской елкой были разложены завернутые в яркую оберточную бумагу подарки. И, выключив гирлянды, она устроилась на диване, наблюдая за миганием разноцветных лампочек…
Где же все-таки Дерек? Часы пробили половину двенадцатого, а от него по-прежнему не было никаких известий. После прошедшей ночи у нее не оставалось никаких сомнений в том, что, проснувшись поздно утром в объятиях друг друга, они спустятся вниз и заглянут…
— О Боже, чулок! Как же я могла забыть?
Ругая себя, Эльвира вновь взбежала по лестнице и ворвалась в ванную. Поднимая крышку корзины для грязного белья, она не смогла сдержать улыбки. Соблазн приготовить для Дерека рождественский чулок с подарками был слишком велик, поэтому, накупив всяких милых мелочей и красиво завернув каждую из них в отдельности, Эльвира сложила все в красный декоративный чулок. Желание сохранить сюрприз в тайне заставило ее спрятать надежно завернутый в пластиковый пакет чулок на самое дно корзины, заглянуть в которую мужу никогда бы не пришло в голову.
Она уже вытащила пакет и запихивала обратно белье, когда внимание ее привлек смятый листок бумаги, выпавший из кармана джинсов Дерека.
Записка, поняла Эльвира, разворачивая и разглаживая листок. Записка, написанная торопливым и крайне неразборчивым почерком.
Однако подпись в самом низу сразу же привлекла ее внимание — Оливия.
Голос Дерека, произносящий эту фразу, прозвучал в ее голове так отчетливо, что она даже обернулась, решив, что муж только что вошел в ванную собственной персоной.
Оливия… Кто же такая эта Оливия?
И тут в глаза Эльвире бросилось еще одно, не менее знакомое ей имя, — Дороти.
Так, значит, звонила все-таки мать Дороти.
В этом больше не оставалось никаких сомнений.
Но что-то здесь было не так.
Тряхнув головой, чтобы собраться с мыслями, Эльвира попыталась сосредоточиться на содержании записки.
«Среди своей семьи»? «Дороти Грейдон»?
Испытанная ею боль была так ужасна, что Эльвире показалось, будто она умирает. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной.
Дороти Грейдон.
Только теперь, оглядываясь назад, она начала понимать многие вещи. Его нежное и заботливое отношение к девочке. Его отказ сообщить о ней в службу социального обеспечения.
Желание, чтобы малышка имела все самое лучшее.
И, что хуже всего, Эльвира отчетливо вспомнила, как, сказав «Дороти моя…», Дерек тут же замолчал, словно прикусив язык.
Дороти моя… Кто? В эту недостающую ячейку головоломки логично помещалось лишь одно слово.
Дороти моя дочь!
Звук затормозившей возле дома машины заставил Эльвиру поднять голову так резко, что текущие по щекам слезы, о наличии которых она даже не подозревала, закапали записку, которую она все еще держала в руках.
Дерек вернулся! Вернулся как раз в тот момент, когда ей меньше всего хотелось его видеть!
А ведь еще совсем недавно Эльвире казалось, будто жизнь ее достигла низшей точки. Но нет, оказывается, судьба уготовила ей очередной удар.
Выйдя из ванной и заняв позицию на верхней площадке лестницы, она молча наблюдала за тем, как открывается большая парадная дверь, как вошедший в дом Дерек сметает налипший на ботинки снег.
Неожиданно большие старинные часы в холле начали отбивать очередной час. Машинально Эльвира начала отсчитывать удары.
Один… второй… третий…
Внезапно, не досчитав до конца, словно по озарению свыше, она поняла, который сейчас час. Ровно полдень. Ударов должно было быть двенадцать. В памяти тотчас же всплыло воспоминание о тех же часах, отбивающих то же количество ударов, только это было в полночь, а не в полдень…
— А у меня для тебя маленький сюрприз, — довольным тоном заявил Дерек. — Будем считать это моим
