обаяние и то огромное влияние, которое вы имеете на женщин, сыграли в нашей встрече совсем не главную роль. Я вовсе не увлечена вами, не влюблена, и, если быть до конца откровенной, вы мне даже не симпатичны.
— Вы раните меня в самое сердце,— иронично выдохнул Грегори, но Патриция не дала ему продолжить.
— Так вот, мне бы и в голову не пришло знакомиться с вами, если бы не обстоятельства, заставившие меня сделать это...
Монолог девушки прозвучал достаточно убедительно, но ее внутренний голос нашептывал, что на самом деле она не так уж безразлична к чарам Грегори Адамса.
— Ну хорошо,— на этот раз на полном серьезе вступил он.— Я допускаю, что все, сказанное вами, правда. Но объясните, черт возьми, почему эта таинственная вечеринка так много значит для вас? Почему вы не хотите, чтобы вас сопровождал на нее приятель или близкий друг мужского пола? Зачем было платить немалую сумму именно за меня?
— У меня нет ни приятелей, ни близких друзей мужского пола.— В голосе девушки послышалось отчаяние.— В общем, есть, конечно, но они мне не смогут помочь. Для моего замысла они не подходят.
— Патриция, милая, ну что вы морочите мне голову. Подходят — не подходят. Да любой дурак в элегантном костюме может составить компанию девушке...
— В том-то и дело, что далеко не каждый дурак! — почти крикнула Патриция в трубку.
Адамc, казалось, никак не среагировал на этот всплеск эмоций. Он решил воспользоваться другим способом в разгадывании этого нелегкого кроссворда, созданного необъяснимой женской логикой, а именно молчать и ждать объяснений. Девушка тоже не проронила ни слова, и с минуту они просто слушали дыхание друг друга. Наконец Патриция решила, что пришло время приоткрыть свои карты:
— Все дело в том, что мне нужен не просто сопровождающий. Со мной должен быть человек, чье общественное положение позволяет ему быть желанным и уважаемым гостем в самых респектабельных домах. Чье появление в чопорной светской гостиной вызовет шепот удивления и восторга...
— Неужели...— иронично перебил Грегори, — я произвожу такой фурор? Благодарю за комплимент.
— Мне нужно, чтобы мы вместе поехали в Оксфордшир, в дом моих родителей,— отрешенно, как заведенная, продолжала девушка.— Меня устраивает, что вы ничего о них не знаете и что они знают о вас только понаслышке. Вы, по-моему, неплохой актер. Там у вас будет возможность в полной мере проявить свои способности. Роль для вас не новая. Нужно лишь изобразить моего возлюбленного. Но не просто ветреного сердцееда, для которого я развлечение на неделю, а страстного, увлеченного мужчину, который целиком и полностью поглощен своей женщиной. Вы должны заставить собравшихся, между прочим людей весьма проницательных, поверить, что я для вас центр Вселенной, кумир, предмет обожания и поклонения. Разыграйте безумно влюбленного, такого, о которых одинокие и замужние женщины с замиранием сердца читают в книгах, такого, из-за которых девчонки украдкой плачут в кинотеатрах, такого, о котором втайне мечтает каждая. Притворитесь таковым на один день. Потом мы с вами расстанемся и каждый пойдет своей дорогой.— На другом конце провода сосредоточенно молчали, и Патриция продолжала таким же серьезным деловым тоном: — Мне нужно полное подчинение на эти сутки, а потом спокойное безболезненное расставание без взаимных претензий и упреков. Это мероприятие, несмотря на всю внешнюю авантюрность, абсолютно деловое, и я считаю, что заплатила сполна.
Патриция сказала все, что хотела, и ожидала ответной реакции. Но Адамc по-прежнему молчал. Наконец в трубке раздался его глубокий, но теперь немного хриплый голос:
— Да, дело тут, похоже, серьезное. Неужели эта вечеринка в семейном кругу так много значит для вас, сыграет какую-то важную роль в вашей дальнейшей жизни?
— Можно и так сказать.— Девушка сделала неудачную попытку непринужденно усмехнуться.
— Я не расслышал, что вы сказали?
— Я сказала «да». Для меня это очень важно, — нетерпеливо выкрикнула в трубку Патриция.— Ответьте мне, наконец, согласны ли вы помочь мне? Готовы ли пойти на эту сделку?
— Я должен подумать. Мне нужно десять минут...
Послышались короткие гудки. Патриция в полном недоумении прислушивалась к монотонным звукам.
Грегори положил трубку, отключился, вероломно прервал эту хрупкую, удивительную, непонятно как изобретенную людьми связь. Надо опять чего-то ждать. Он, видите ли, будет думать десять минут!..
3
В комнате царил полумрак. Серо-синие вечерние тени проявились на белых стенах гостиной, таинственно поблескивали зеркала и золоченые рамы картин.
Патриция уронила голову на колени, струи ее золотистых волос касались пола, а телефонная трубка все еще была зажата в ее руке. Приглушенно раздавались монотонные короткие гудки. Они звучали навязчиво и, казалось, заполняли все пространство отчаянием и безысходностью. Наконец Патриция выпрямилась, положила трубку на рычаг и устало откинулась на спинку кресла. Разговор прервался так неожиданно, так внезапно, что заставил ее испытывать тягостные чувства неизвестности и ожидания. Нужно было набраться терпения. Ровно десять минут она, как под гипнозом, смотрела на подсвеченный миниатюрный циферблат своих наручных часов. Вместо цифр на нем сверкали двенадцать драгоценных камней дивной красоты: здесь был и синий сапфир, и фиолетовый аметист, и красный рубин, и изумруд, и бриллиант... Ни один камень не повторялся по цвету. Такие необыкновенные часы были сделаны специально на заказ в одной знаменитой голландской ювелирной фирме. Это был отцовский подарок на шестнадцатилетие, и Патриция не расставалась с ними, веря, что они приносят ей удачу.
Когда золотая минутная стрелка отмерила десять минут, а телефон продолжал глухо молчать, девушка не выдержала и сама набрала номер Грегори. Но, увы, ответа не последовало.
Неужели он обманул меня, испугалась Патриция. Пообещал, а сам, наверное, поехал домой по своим делам. Конечно, что ему до моих проблем, до капризов избалованной девчонки! Он, похоже, и всерьез-то меня не принял. Вообще-то я на его месте поступила бы так же. Что же мне теперь делать? Проявить настойчивость, упорство, другими словами, стать назойливой занудой, методично доставать его, добиться, чтобы он согласился, но навсегда возненавидел меня? Раньше мне было все равно, но хочу ли я этого теперь? Нет. Я совершенно уверена, что нет. Неужели этот мужчина нравится мне? Что со мной происходит?..
Патриция обхватила себя руками, пытаясь согреться и унять внутренний озноб, встала и направилась к окну, и в эту же секунду раздался звонок. Девушка ринулась к телефону и неловким движением опрокинула изящную хрустальную вазочку с фиалками, выполненную в виде плетеной корзинки. Наступив прямо в лужу пролитой воды, она поморщилась и схватила трубку, но звонки продолжались.
Господи, это же в дверь, а я отпустила Мэри, вспомнила Патриция. Оставив телефон, она бросилась к лестнице, попутно включая свет во всей квартире. Спустившись, перепрыгивая через две ступеньки, запыхавшаяся, она повернула замок входной двери и потянула массивную ручку на себя.
— А вот и я. Правда, опоздал немного...
Патриция не верила своим глазам. На серых гранитных ступенях стоял не кто иной, как Грегори Адамc, а его расстегнутый черный плащ развевался на ветру, словно крылья посланца небес.
— Как вы здесь оказались?— только и смогла произнести девушка, потому что надо было произнести хоть что-нибудь. В ее вопросе в равной степени звучало изумление и отчаяние. Она чувствовала себя совершенно несчастной оттого, что ее застали врасплох: растрепанную, раскрасневшуюся, в домашней одежде, в мокрых носках.
— Мне подождать вас в машине или позволите войти? — вежливо поинтересовался незваный гость.
Сложившаяся ситуация его явно забавляла. Он снова был хозяином положения. Как всегда безупречный, одетый с иголочки, готовый к словесной баталии.
