Он усмехнулся Оливии, которая с тяжелым стоном обхватила голову руками.
Конечно, это была случайность, что папарацци засняли их в ночном клубе. Но, если честно, подумал Доминик, сдерживая себя, чтобы не засмеяться, газеты доставили ему огромное удовольствие. Теперь его любимой женщине будет куда труднее увильнуть от западни, в которую она попала.
— Я пройдусь по палубе, немного подышу свежим воздухом, — сказал он Оливии, которая никак не могла прийти в себя, но перед тем, как уйти, обнял ее и погладил по волосам, попытавшись хоть немного успокоить.
Выйдя из каюты, он пошел на другую палубу, вынул свой мобильный телефон и позвонил в справочную службу.
— Здравствуйте, мне бы хотелось узнать телефонные номера редакций газет «Таймс» и «Дэйли телеграф»... Да, да... Спасибо большое, вы мне очень помогли. — Через некоторое время он с чувством выполненного долга отправился обратно к Оливии.
— Ох, Оливия! Я так заинтригована! — на следующий день Морин просто не находила себе места от волнения. Оливия успела только войти в офис, как ее помощница, не дав молодой женщине спокойно снять пальто, сразу же пристала к ней с расспросами. — Сперва все эти фотографии во вчерашних газетах, а сегодня официальное извещение! Оливия, это... это правда, что граф Тентерден попросил тебя выйти за него замуж, надев на палец металлическое колечко от банки с тоником? Ах, как это романтично!..
— Пожалуйста, Мо, не надо! — простонала Оливия, чувствуя себя смертельно уставшей после бессонной ночи. — Это была шутка, просто шутка! — добавила она, пытаясь как-то объяснить Мо, что же все-таки произошло в ресторане.
Морин уставилась на Оливию, явно сбитая с толку.
— Но... но в сегодняшней газете есть извещение...
— Какое еще извещение? В каких газетах? — Оливия с трудом поняла, о чем идет речь. Она мелкими глотками пила только что приготовленный кофе, пытаясь прийти в себя и избавиться от сонливости.
— Вот, посмотри в «Таймсе» извещение о твоей помолвке! — Морин развернула газету на нужной странице и протянула молодой женщине. — Все как нельзя просто.
Морин была права — в газете черным по белому было написано о ней и Доминике:
Граф Тентерден, из замка Челбери, графство Кент, и Оливия Джонсон, единственная дочь лорда Бибери, из поместья Лидгейт, графство Кент, сообщают о своей помолвке.
— Но я не понимаю! Я не давала никаких объявлений в газету! — воскликнула Оливия. — Кто мог это сделать?
Но, как только ее слова отзвучали в комнате, молодую женщину как током ударило — это дело рук Доминика.
— Я убью его! — сжав зубы, проговорила Оливия и, вскочив со стула, принялась с такой скоростью носиться по помещению офиса, что Морин пришлось прижаться к стене, в противном случае Оливия попросту сбила бы ее с ног. В глазах у женщины явно читался ужас — ей казалось, что ее работодательница неожиданно сошла с ума.
— Этот гадкий, низкий, отвратительный двурушник... — кричала Оливия яростно. Внезапно, заметив на столе маленькую вазочку, она схватила ее и изо всех сил швырнула об стену. — Я знаю, что он задумал! Он надеется, что после этого я сразу же соглашусь. Как бы не так! Я еще ему покажу...
— Оливия... Оливия! — Морин попыталась успокоить ее. — Ради бога, скажи, что происходит!
Голос помощницы привел молодую женщину в чувство, она попыталась успокоиться.
— Да... Да... Прости меня... — пробормотала она, глубоко вздохнув, и медленно села опять на свое место за столом. — Извини меня, Мо, — начала она теперь более уверенно. — Я не выспалась, а тут еще такие новости...
Оливия откинулась на спинку стула и прикрыла на мгновение глаза.
Морин несколько секунд в замешательстве смотрела на уставшую от такого выплеска энергии женщину, а потом тихо вышла из комнаты.
Вернулась она через две минуты со стаканом холодной воды и таблеткой аспирина.
— Выпей это, — с тревогой в голосе попросила Морин. — Выпей, а потом расскажи мне, что тебя беспокоит.
Оливия кивнула в ответ.
— Спасибо за аспирин, — она с благодарностью посмотрела на свою помощницу и приняла таблетку. — Знаешь, — сказала она через несколько секунд. — Все так сложно. Я даже не знаю, с чего начать.
— Почему бы тебе не начать с самого начала? — разумно предложила ей Морин.
Оливия устало согласилась и рассказала немолодой женщине обо всем, что произошло в течение последних двух недель, а когда закончила, то была поражена реакцией своей помощницы.
— По крайней мере одна вещь мне кажется совершенно ясной, — Морин смотрела на Оливию с безмятежной улыбкой. — Твоя душа, может быть, и полна сомнений и противоречий, но его светлость точно знает, чего хочет.
— Нет, он тоже не знает, — молодая женщина отрицательно покачала головой. — Я уже, кажется, объяснила тебе, что это была всего лишь шутка, достаточно глупая, обыкновенный подростковый жест. Я имею в виду, что взрослые, разумные люди так не предлагают выйти замуж. Ты со мной согласна? В моем возрасте, я полагаю, можно ожидать чего-то более утонченного от мужчины, причем довольно состоятельного.
Морин молча посмотрела на нее.
— Ты любишь его? — спросила она наконец.
— Это не имеет значения, — пробормотала Оливия, стараясь не встречаться взглядом со своей помощницей. — Я не желаю, чтобы мной играли, как куклой.
— Если ты любишь его, тогда это действительно имеет значение, — тихо проговорила Морин. — Если же нет, тогда все становится очень просто. Единственное, что надо сделать, — и я готова об этом позаботиться, — отправить в «Таймс» и «Дейли телеграф» опровержения. Мы ведь раньше уже занимались подобными вещами, когда наши клиенты внезапно отказывались от свадьбы.
Оливия вздохнула.
— Да, мы так делали.
Видя, что на лице Оливии отражается борьба противоречивых чувств, Морин напрямую спросила ее:
— Ну что, ты хочешь, чтобы я отправила в газеты факсы с извещением об отмене свадьбы?
Оливия еще раз тяжело вздохнула.
— Да... Нет... Я не знаю, — беспомощно закончила она.
— А! Так значит, ты все-таки любишь его?
— Да, черт возьми! — чуть ли не выкрикнула в отчаянии молодая женщина. — Конечно, я люблю этого отвратительного человека! Но я не хочу, чтобы все происходило именно так. С этими глупыми фотографиями в газетах и не менее пошлыми комментариями. И я никак не могу понять, как после таких замечательных двух недель он не смог придумать ничего лучше, чем предложение с кольцом от жестяной банки!
— Я не знаю, что тебе ответить, — призналась Морин. — Если, как ты утверждаешь, вы провели вдвоем великолепный отпуск, не беспокоясь ни о чем, то, может быть, он опасался, что, вернувшись в Лондон, ты снова уйдешь с головой в наше безумно трудное дело и будешь вечно занятой. Вот он и торопится со свадьбой.
— Я давно уже не юная дурочка, — горячо ответила Оливия. — Мы, конечно, провели восхитительное время, но нужно когда-то возвращаться в реальный мир. Поэтому, естественно, я и отказываюсь от этого нелепого предложения. Как можно воспринимать его серьезно?!
Морин, не говоря ни слова, посмотрела на нее. Тщательно обдумав свой ответ, она наконец заговорила:
— Не знаю, думала ли ты об этом, но мне кажется, графу Тентердену пришел в голову тот же самый вывод. Этот человек тоже ведь не глупец, верно? Понимая, что в Лондоне у вас будет меньше
