Зеленоглазая фея

другом. Погода хорошая, пусть на улицу вынесут шампанское и закуски. Устроим небольшой импровизированный пикник.

Мама просияла. По всей видимости, больше всего она боялась, что мои нервы не выдержат непредвиденной задержки. А раз я так спокойно отнеслась ко всему, то и волноваться было не из-за чего!

— Ox, Эйлин, ты меня прямо к жизни возвращаешь, — улыбнулась она.

Мы обнялись. Наверное, мне следовало бы обо всем рассказать ей. Но я чувствовала себя так плохо, как будто весь мир предал меня. Я разочаровалась в Патрике, кто знает, не придется ли мне разочароваться и в собственных родителях?

— Пойду-ка я, распоряжусь насчет угощения. — Она заторопилась на улицу. — Не хочешь со мной? У тебя бледный вид…

— Это все корсет, — уверенно сказала я. — Но на улицу я не хочу. Ведь ты же не сможешь завязать Патрику глаза!

Я произнесла его имя со смехом, но сердце мое обливалось кровью. Видимо, что-то в моем голосе показалось маме подозрительным, потому что она предложила:

— Может быть, прислать тебе кого-нибудь из девочек? Люси или Джин?

Я отрицательно покачала головой.

— Я просто хочу немного побыть одна, мама. Не беспокойся.

Она не нашла в этом желании ничего страшного и вышла из комнаты. Теперь действовать предстояло мне.

Сейчас, вспоминая детали своего лихорадочного бегства, я не могу удержаться от улыбки.

Неизвестно почему, но я чувствовала себя преступницей. Я осторожно выглянула из комнатки и, увидев церковного сторожа, попросила его вывести меня на задний дворик. Сторож был стар, хром и некрасив, но сейчас я точно знаю, что это был ангел, посланный с небес. Без него я не смогла бы выбраться из церкви незамеченной.

Сторож не задавал мне никаких вопросов, считая мою просьбу блажью богатой невесты.

Когда я очутилась на улице, я быстро пошла вдоль небольшого кладбища, а потом свернула в рощу. Гости, занятые шампанским, толпились у входа в церковь, разговаривали, флиртовали, фотографировались. Одним словом, прекрасно проводили время.

Я тем временем дошла до дороги и села в первую остановившуюся машину. Удивительно, какое количество мужчин готовы оказать услугу девушке в подвенечном платье! На эту тему стоило бы написать отдельную статью.

Я добралась до дома, попросила моего великодушного водителя немного подождать, поднялась в свою комнату и наспех собрала чемодан. Если слугам и показалось странным мое внезапное возвращение, то они ничем этого не выдали. К тому же большинство было занято на кухне, наводя последний глянец на посуду или поливая глазурью свадебный торт. Поэтому и здесь мне не чинили никаких препятствий.

Я захватила с собой деньги и расплатилась с водителем, который доставил меня еще и в дублинский аэропорт.

Ближайший рейс, на который я смогла купить билет, отправлялся в Нью- Йорк.

Таким образом, когда мои взбешенные родственники и жених напрасно ожидали моего появления, я проходила регистрацию на посадку.

Да, грустная получилась у меня история. Если бы не одно но — судьбе было угодно подвергнуть меня страданиям и злоключениям, чтобы в конечном итоге вознаградить за все с лихвой.

Мои глаза открылись. Я поняла одну простую вещь — что настоящая любовь ни с чем не сравнится в этом мире, и это касается как мужчин, так и женщин…

Максимилиан отложил в сторону последний лист, исписанный убористым почерком Эйлин, и потер глаза. Пожалуй, не стоит это пока печатать. На этот раз у Эйлин получилась не статья, а исповедь. В любом случае надо будет посоветоваться с Питером. Когда он вернется из свадебного путешествия.

Макс улыбнулся. Он ни секунды не сомневался в том, что Питер не позволит Эйлин просто так уйти. Иначе он бы перестал его уважать.

Раз в жизни встречается настоящая женщина, так ее надо держать обеими руками и никуда от себя не отпускать…

Казалось, совсем недавно она сидела на этом самом месте и обливалась горючими слезами. А теперь она уже миссис Питер Данн, примерная жена и счастливая возлюбленная.

Максимилиан поворошил рукой исписанные листочки. Как же настрадалась она, бедняжка.

Надеюсь, Питер вознаградит ее за все. Макс откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. А ведь одно время я был готов поклясться, что она неравнодушна ко мне, некстати подумал он. Хотя разве этих женщин можно понять?

А в это самое время Питер и Эйлин сидели в парадном зале особняка Донахью в дублинском пригороде. Они прилетели в Ирландию накануне. Эйлин побаивалась встречи с родными, но Питер настоял на этом. Он не хотел, чтобы они плохо думали о нем или о своей дочери. К тому же не мешало навестить и своих родственников. Конечно, за исключением дяди и тети, родителей Патрика…

— Значит, Эйлин работала в вашем журнале? — в который раз переспросила миссис Донахью.

Она никак не могла прийти в себя. Ее как громом поразило известие, что Эйлин вышла замуж за двоюродного брата своего бывшего жениха. Стоило проделывать все это, чтобы в конечном итоге все равно стать женой Данна? — ворчала она про себя.

Но в душе миссис Донахью была счастлива.

Поведение Эйлин возмутило ее, и первое время она не желала ничего о ней слышать. Но потом материнское сердце не выдержало, и она позволила мужу разузнать что-нибудь о дочери.

Выяснилось немногое — только то, что Эйлин уехала в Нью-Йорк.

Родители места себе от беспокойства не находили. Только когда от Эйлин пришла телеграмма, что с ней все в порядке, миссис Донахью смогла вздохнуть с облегчением. Объяснить причины своего поведения Эйлин не сочла нужным. С тех пор раз в месяц она давала о себе знать короткими телеграммами.

И вот вдруг такой сюрприз. Первой ласточкой стала поездка Патрика Данна в Нью-Йорк.

Донахью сразу поняли, что он поехал к Эйлин.

Хотя их отношения с семейством Даннов значительно ухудшились, и без этого им стало все известно — слухи быстро распространяются в маленьком городке.

Патрик вернулся ни с чем.

— Выпороть бы эту маленькую нахалку, и дело с концом, — в сердцах проговорил мистер Донахью. — Только подумать, сколько хлопот она доставила почтенным людям…

Миссис Донахью молчала. Она была согласна с мужем. Но в глубине души чувствовала, что ее девочка не могла поступить так без основательной причины.

— Знаешь, мне кажется, Патрик явно приложил руку к побегу Эйлин, — как-то робко заметила она.

Тогда муж вспылил. Но она оказалась совершенно права. И вот теперь дочь сидела напротив нее с горящими от счастья глазами и держала за руку своего мужа. Тоже Данна, между прочим.

— Даже не представляю, как вы взяли Эйлин на работу после всего, что она натворила, — вдохнула миссис Донахью.

Мистер Донахью нахмурился. Он бы предпочел, чтобы жена не затрагивала эту скользкую тему. Миссис Донахью еще не успела передать своему супругу то, что Эйлин шепнула ей, когда они разбирали ее чемодан. Патрик Данн бессовестно повел себя с их милой девочкой! Единственная вина Эйлин заключалась в том, что она не доверилась родителям, а предпочла действовать на свой страх и риск.