Здесь были рестораны, кафе, киоски, торгующие сувенирами, модные магазины, среди которых особо выделялся стильный «Пале Версаль», куда относительно невысокие цены привлекали покупателей не меньше, чем то совершенство, с которым заведение было задумано и построено.
Они задержались в небольшом кафе возле входа, где подавали кофе и спиртные напитки, и, наслаждаясь ароматным кофе, разглядывали «Аква Виту», окруженную частными причалами со множеством яхт и лодок.
Пространство было обустроено сверхмодно, и в то же время просто. Здесь прогуливалось множество людей, что было явным признаком популярности этого места.
Вероника чувствовала, что ее внутреннее напряжение понемногу ослабевает. Чистый морской воздух, должно быть? Или перспектива провести целых два дня в обществе Ралфа, которого не будут постоянно отвлекать телефонные звонки, вызванные необходимостью срочно решать какие-то проблемы? Отсутствие всех этих светских раутов и приемов? А еще — вечный как мир звук прибоя, солнце, песок и блаженное безделье, такая редкая в ее жизни вещь.
Ралф окинул ее откровенно оценивающим взглядом. Забранные на затылке в пучок шелковистые волосы были немного растрепаны ветром, и он, протянув руку, вытащил оставшиеся шпильки. Белокурые пряди рассыпались по ее плечам, и он остался доволен своей работой.
Ему мучительно захотелось сжать в ладонях ее нежное лицо и поцеловать, сначала легко, едва прикасаясь губами к ее губам, затем проникнуть языком в сладостную влагу, превращая все это действо в прелюдию близости.
В этот момент Вероника взглянула на него, и он увидел, как вдруг расширились ее глаза, как зарделись нежным румянцем щеки, будто она прочла его мысли, угадала его желания. Сердце его, как было уже не раз, сжалось, стиснутое не очень привычным для него чувством умиления.
— Вы устали, не пора ли нам вернуться и немного отдохнуть? — тихо проговорил Ралф.
Его ленивый тон ничуть не обманул ее.
— У меня такое ощущение, что, пока мы не окажемся в постели, вы не успокоитесь.
Он ласково провел пальцами по ее щеке.
— Это уж как водится.
Ралф легко, одним плавным движением поднял свое большое тело со стула, затем помог встать ей. Его взгляд, вмиг посерьезневший, обещал нежность, страсть и еще что-то, что трудно определить словами...
Несомненно, сонно думала она много позже, близость не намного лучше того, что ей предшествует. Ралф обладал даром прикосновения, опытом, знанием того, что может доставить женщине истинное наслаждение.
Медленное скольжение его пальцев, этот чувственный рот, и вот уже она объята пламенем желания.
Он мог начать игру, когда Вероника уже засыпала, но она тотчас возвращалась в явь и поддерживала его начинание.
Вот и сейчас, торжествуя во взаимном слиянии, они вознеслись в наивысший миг наслаждения, и восторг несколько кратких мгновений удерживал их на краю бездны. Она слышала его стон, сама стонала, тела их содрогались, пылая таким сильным жаром страсти, что она сомневалась, повторится ли когда- нибудь все это снова.
Вероника заснула, но скоро проснулась от его ненасытных ласк, от поцелуев, дразнящих и возбуждающих, и все повторилось, теперь уже не совсем так, как в первый раз, но не менее сладостно.
После всего он обнял ее, прижал к себе, убрал с ее лица упавшие пряди волос.
— Закажите завтрак на восемь, — сонно пробормотала она, чувствуя скольжение его пальцев вдоль своей спины.
И она закрыла глаза, тотчас заснув и не зная, что Ралф еще долго лежал без сна, глядя на спящую любовницу.
Разбудил Веронику звонок в дверь. Видимо, им доставили завтрак. Она встала, накинула халат и, пока Ралф расставлял все на столе, отправилась в ванную.
Вернувшись в номер, она увидела, что он раздвинул шторы, и за окном во всей своей красе сияет океан.
Апельсиновый сок, тосты и ароматный кофе, с которого она и начала, выпив чашечку. Затем полакомилась фруктами и съела один тост, после чего еще налила себе кофе. Ралф же в это время подкреплялся яичницей с беконом и помидорами.
Потом они приняли душ, исследовали комплекс «Пале Версаль», расположенный напротив, затем вернулись к «Адмиралу» и расположились в шезлонгах на берегу лагуны, под большим пляжным зонтом.
Восхитительный уик-энд, думала Вероника, глядя вдаль, туда, где воды лагуны сходились с небом.
Здесь появлялось ощущение удаленности от суеты, тихая радость растворения в вечности, выражавшей себя бесконечным шумом океанского прибоя. Можно было закрыть глаза и представить, что ты на краю света.
9
— Ну как, желаете пообедать здесь или рискнем пройтись до набережной?
При звуке его ленивого голоса Вероника очнулась от пляжной полудремы, села, опустила на глаза темные очки и сразу же сказала:
— Тут и выбирать нечего. Конечно, лучше прогуляться!
Тасмания поддерживала неторопливый и безмятежный образ жизни, далекий от рекламной трескотни и сумятицы больших промышленных городов.
В разнообразии расцветок и экзотических названий жилых строений тосканский стиль не уступал греческому и карибскому, а также стилю французской провинции. Чуть дальше виднелись белые песчаные пляжи и великолепные особняки, прилегающие к берегам.
Эти изумительные места, подумала Вероника, будто самой природой созданы для развлечений и любовных историй.
Прогулявшись вдоль набережной, они остановили свой выбор на ресторане, где подавали блюда из морепродуктов, где побаловали себя жареными креветками, нежнейшим устрицами и лобстером, поданным на ложе из салатных листьев и всякой другой зелени.
Ралф заказал шампанское, великолепный Дом Периньон, поданный им в серебряном ведерке со льдом, и Вероника, отпив немного из хрустального бокала и поморщившись от брызнувших в нос пузырьков, спросила:
— Что мы празднуем, Ралф?
Он приветственно поднял свой бокал и произнес:
— Жизнь, мисс Хеймиш, жизнь! Что же еще? — Лицо его преобразила задумчивая улыбка. — Разве она сама по себе не праздник?
Да, молча согласилась Вероника. Сейчас — да. Пока она, рядовая учительница, разделяет этот праздник жизни с преуспевающим и красивым человеком. Но придет время, и они расстанутся, пути их разойдутся, и судьба может никогда уже не улыбнуться ей так приветливо, как улыбается сейчас.
Сумеет ли она, когда настанет срок, уйти от этого мужчины? Сил-то у нее хватит... Но вот удастся ли ей расстаться с ним легко, без сожалений?
Нет, конечно, ибо при одной мысли о предстоящей разлуке на глаза у нее невольно навертываются слезы, а сердце сжимается от боли.
Каждый день, проведенный рядом с ним, каждая ночь в его объятиях... Все это сделает расставание невыносимо трудным, ибо у Вероники возникла потребность, удовлетворить которую, как она опасалась, мог лишь он один, Ралф Спенсер.
