Я в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55).

Во сне Я ведет себя иначе, нежели в состоянии бодрствования. Когда теория либидо будет завершена, Фрейд

выскажет предположение, что во сне происходит отступление и вбирание либидо внутрь Я. И по мере того, как это происходит, сопротивления его — я говорю о сопротивлении собственного Я, о сопротивлении, связанном с Я, которое составляет лишь малую часть сопротивления вообще, — можно миновать, через них можно проникнуть или просочиться, а сами условия, в которых возникает такой представляющийся нам непрерывным феномен, как последовательность дискурса, оказываются измененными. И о чем же еще идет речь в этих двух главах, как не о том, что дискурс сновидения согласован с дискурсом бодрствования? Фрейд постоянно поверяет их друг другом — что сказал субъект в сновидении, учитывая, что наяву он говорил то- то и то-то? Именно на этом соотношении вся диалектика этой главы и построена. Отношения, различия, все те оставшиеся незамеченными и игнорировавшиеся процессы, которым Толкование сновидений, собственно, посвящено, заявляют о себе именно на этом уровне

Валабрега: — Потому-то и усматривает он динамическое соотношение между сопротивлением и притворством. Он пишет, к примеру, что под давлением цензуры — он пользуется таким выражением сопротивление цензуры…

Лакан: — Что как раз и доказывает, что это вещи разные. А иначе говорить о сопротивлении цензуры ему бы не пришлось. Цензура действует на том же уровне, что и перенос. Есть сопротивление цензуры и есть сопротивление переноса. Речь в каждом из этих случаев идет о цензуре и переносе как препятствиях в аналитической работе. Когда два слова эквивалентны, как, скажем, слова цвет и цвет, цвет цвета сказать нельзя.

3

Замечания по ходу доклада Валабрега

Фрейд испытал настоящее потрясение, познакомившись с концепцией, выдвинутой Фехнером в рамках его психо-физики. Психофизика Фехнера не имеет отношения к тому элементарному психологизирующему измерению, в которое вульгаризаторы пытаются ее втиснуть. Строгость занятой Фехнером позиции заставляет его предположить, что ввиду параллелизма между сознанием, с одной стороны, и областью, поддающейся физическим измерениям, с другой, следует — по крайней мере абстрактно, в порядке предположения — распространить возможность явлений сознания далеко за пределы одушевленных существ. А это свидетельствует о том, что идеи, даже те, что появляются поначалу в качестве правдоподобных гипотез, уводят их создателей далеко от рутинных стереотипов. Когда Фрейд упоминает о теории Фехнера, перед нами не просто удачная аналогия или прием стиля. Фрейд никогда таких вещей не допускает. Фрейд не Юнг. Он не развлекается поиском перекличек. Когда Фрейд о чем-то в своем тексте упоминает, это всегда чрезвычайно важно. И если он пишет Флиссу, что мысль Фехнера о невозможности представить себе сновидение иначе как расположенное в другом психическом месте стала для него откровением, мы должны отнестись к этому замечанию с полной серьезностью.

К этому я как раз мысль и веду: психическое место, о котором здесь идет речь, вовсе психологическим не является, это измерение просто-напросто совершенно иного порядка — измерение символическое (уже Ангелус Силезиус играет словами Ort и Wort, к чему мы еще вернемся). Говоря, что сновидение помещается в другом психическом месте, мы утверждаем, что в скобки сна оно просто не вписывается. Оно располагается и определяется в другом месте, чьим местным законам и подчинено. Я говорю о том месте символического обмена, которое отнюдь не смешивается (в нем воплощаясь) с тем пространственно-временным измерением, где имеют для нас место все человеческие поступки. Законы структуры сновидения, как и законы языка, вписываются в другое место, и не так важно, назовем мы это место психическим, или нет.

Валабрега.· — Перейдем к схеме на страницах 442–443, важная особенность которой состоит в том, что сориентирована она наподобие рефлекторного аппарата. Фрейд поясняет, что ориентация эта идет от требования объяснять психические процессы на модели процессов рефлекторных.

Лакан: — Погодите немного. Если Вы помните, Фрейд оправдывает введение этой ориентации, опираясь задним числом на

собственную схему рефлекторного аппарата. В конце концов, говорит он, рефлекторный аппарат имеет то свойство, что движение происходит в одном-единственном направлении. Но замечательно то, что внимание на этот факт он обращает только теперь. До сих пор в его рассуждениях об аппаратах ?, ? и ? речь шла о явлениях равновесия, которые предполагают обратимость процесса, — ведь положение равновесия всегда достигается возвращением, в каком бы направлении они ни происходили. И вот Фрейд постулирует — и, к слову сказать, совершенно неожиданно, — что все происходящее совершается в определенной и необратимой последовательности. Слова необратимой у него нет, но понятие это недвусмысленно содержится — на мой и, надеюсь, на Ваш взгляд — в выражении Zeitlichfolge (временная последовательность) и в слове Richtung. Но это еще не все. Введя временную последовательность, Фрейд тут же вынужден, по соображениям внутренней, концептуальной связности, заговорить о прямо противоположном, о том парадоксальном явлении, которое он называет регрессией и которому суждено в дальнейшем оказать на развитие психоаналитической теории решающее влияние.

Кстати, ведь именно об этом шла речь вчера вечером при обсуждении доклада Швайха — как мы, вторгающиеся в такие неисследованные покуда области, как область психозов, должны понятие регрессии воспринимать? Что мы должны иметь в виду, говоря о факте регрессии субъекта к оральной стадии?

Далее Фрейд запутывается в серии антиномий, не самая маловажная из которых состоит в том, что чем теснее связано желание со своими биологическими корнями, с биологическим порывом, тем сильнее оказывается в нем тенденция к проявлению в форме галлюцинаторной. Согласитесь, что здесь заключен парадокс. Далее в тексте мы находим, например, мысль о том, что сновидение проливает для нас свет на первобытное состояние человечества. Получается, что первобытный человек, при том, что средств к добыванию себе пропитания у него было меньше, нежели у нас, занимался этим погруженный в грезы. Впрочем, о первобытных людях нам рассказывали и не такое — говорили, например, что мышление у них было дологическое. Такие вещи принимать за чистую монету не стоит.

Короче говоря, объяснение сновидений через регрессию приводит Фрейда к принципиальным противоречиям на всех уровнях, и возражений он встречает ровно столько же, сколько этой регрессии придает форм. Нуждаясь в том, чтобы найти своего рода первоначальный план восприятия, он заводит речь о регрессии топической, откуда и та якобы галлюцинаторная форма, которую желание, при определенных условиях, принимает. Но нейронная цепочка передает движение только в одном направлении, распространение нервного возбуждения в обратном направлении невозможно. Понятие топической регрессии приводит, следовательно, к многочисленным затруднениям. В антиномии не менее серьезные упираются и понятия о регрессии формальной и темпоральной.

Чтение этой работы указывает нам то направление, в котором мысли Фрейда суждено было пойти в дальнейшем. Теория Я, например, сформулированная в 1915 г. исходя из нарциссического либидо, как раз и разрешает проблемы, поставленные в этой схеме регрессий в различных ее формах.

Это и станет предметом нашего следующего занятия, которое состоится через две недели. Вы видите теперь те ограниченные условия, в которых мы вправе пользоваться такими терминами как сопротивление, цензура и регрессия.

16 февраля 1955 года.