то и мило, что дорого. Прости, сколько тебе стоило это?
— Зачем тебе это знать?
— Я думаю о себе, — ответил Стейнар. — Могу ли я позволить себе то же.
— Это ты сам решай, — сказал епископ Тьоудрекур. — Если будем проходить мимо ручья с чистой водой, я тебя охотно окуну.
— А потом?
— Ты освободил меня, — сказал епископ, — и заслужил вознаграждение. Но я скажу словами апостола: серебра и золота нет у меня, а что имею, то даю тебе.
— Спасибо, дорогой епископ, — сказал Стейнар. — Я знаю, что у тебя добрые намерения. Если ты собираешься на юг, в Эйрарбакки, то здесь, у перекрестка, нам придется расстаться, и каждый пойдет своей дорогой. Благодарю еще раз. Я рад, что познакомился с тобой. Прощай. Да хранит тебя господь. Мне хотелось бы, чтобы мы с тобой стали друзьями.
— И я желал бы того же, друг, — ответил мормон.
— А случится тебе быть на востоке, в Стейнлиде, будь покоен: из хутора Лид на тебя не спустят собак.
На этом они расстались. Каждый пошел своей дорогой: один на восток, другой — на юг. Когда они отошли друг от друга на расстояние брошенного камня, епископ Тьоудрекур остановился и крикнул:
— Послушай, друг! Как зовут тебя?
— Да я разве не сказал? Стейнар Стейнссон.
— Ты спрашиваешь, что мне стоило стать мормоном?
— Не будем больше говорить об этом, друг мой.
— Мормоном может стать тот, кто пожертвует всем, — поворачиваясь и направляясь к Стейнару, сказал Тьоудрекур. — Никто не преподнесет тебе землю обетованную на ладони. Ты должен сам пройти через пустыню, должен покинуть родину, близких, хозяйство. Вот что такое мормон. И если дома у тебя нет ничего, кроме цветов, которые в Исландии называют сорной травой, ты покинешь их. Возьмешь с собой в пустыню свою любимую. Такой человек — мормон. Румяная, молодая, она несет на руках ребенка, прижимая его к груди. Вы идете и идете, день и ночь, неделю за неделей, месяц за месяцем, волоча свои пожитки на тачке. Хочешь быть мормоном? И вот наступает день, когда твоя возлюбленная падает от голода и усталости и умирает. Ты берешь из ее рук маленькую дочку, которая еще не научилась смеяться, и дитя смотрит на тебя вопрошающе. Ты — мормон. Но ребенка не согреет костлявый бок отца. Не многие способны заменить отца, мать же никто не заменит, друг. И ты идешь со своим младенцем на руках по пустыне, пока однажды ночью не заметишь, что маленькое тельце, скованное холодом, больше не шевелится. Вот кто такой мормон. Ты роешь руками могилу в песке и ставишь крест из двух веточек, которые тотчас уносит ветер; таков мормон…
Глава восьмая. Тайна красного дерева
Теперь в Лиде все чаще и чаще поглядывали на каемку горы, из-за которой обычно показывались всадники, едущие с юга. В доме держали наготове снятое молоко в ведре и кусочек масла, чтобы тотчас же сунуть его лошади, когда она вернется после длинного пути, усталая и голодная как волк.
Золотистая ржанка была необычно грустна этим летом, и кулик-сорока едва подавал свой голос. Это лето выдалось таким, что эхо вовсе не раздавалось в горах, крикнешь — и не услышишь ответа. Буревестник молча скользил вдоль черных гор.
Прошли уже все сроки, когда должен был вернуться хозяин, а он все не появлялся. Вдруг однажды детям показалось, что они заметили странника, бредущего с юга с котомкой за плечами. По мере приближения человек этот казался все более и более знакомым, в особенности его походка. Он делал шаг и притаптывал ногой, как бы пробуя крепость льда. Подойдя к изгороди, остановился и погладил ее. Поправил один камень, другой.
Девушка, дочка крестьянина, стоявшая во дворе, залилась вдруг слезами.
— Я видела это во сне, — рыдая, сказала она. — Я знала, что именно так случится. Теперь всему конец.
С этими словами она вбежала в дом.
Затем Стейнар вошел во двор, неся седло за плечами. Он приветливо поздоровался с женой и сыном и спросил, куда делась Стейна.
— А где Крапи? — спросил викинг.
— Ну, это целая история, — ответил отец. — По крайней мере у меня есть седло и кнут.
— Он, конечно, продал лошадь, — вставила жена.
— Маленькому человеку не под стать большая лошадь. Вот я и подарил ее королю.
— Ах, какая я глупая, — промолвила жена. — Конечно же, ты подарил ее королю.
— У меня было такое чувство, что настоящее место такой лошади при короле.
— И хорошо сделал, что не взял за нее деньги от короля. Не хотелось бы мне стать женой барышника.
— Ну разве можно, моя дорогая, брать деньги за такую лошадь?
— Наш скакун дороже денег, — сказала жена. — Здоровье и душевный покой — единственные ценности в жизни. И наоборот, все несчастья — от золота. Как я счастлива и благодарна богу, что у нас в Лиде оно не водится никогда.
— В благодарность король обещал мне свое покровительство, — сказал крестьянин.
— Вот видишь! Кто может у нас в приходе похвастаться дружбой с королем? Благослови, господи, короля.
— О ком же мы будем теперь заботиться? — И мальчик залился слезами так же, как его сестра.
— Только отказавшись от своей лошади, человек может познать, чего он стоит, — заявил отец.
— Не надо плакать, — утешала мать. — Ты не понимаешь, что за человек твой отец. Кто знает, быть может, вскоре король пригласит его к себе и сделает своим советчиком.
И мальчик утешился — он же был викингом и дружинником короля.
— Плохо только то, что я забыл снять уздечку, — вздохнул Стейнар. — Ну ничего, как-нибудь устроится.
Он взял седло и пошел в сарай.
Была уже поздняя осень, когда в хутор Лид прибыл важный гонец. Он переступил порог, вытащил скрепленное печатью письмо и протянул его хозяину.
В те времена власти посылали гонцов в дома бедняков только в тех случаях, когда требовалось известить о том, что их скарб будет описан или что их ждет выселение по той или иной причине. Насколько известно, такого письма, какое доставили сейчас нашему крестьянину, не доводилось получать еще ни одному бедняку в Исландии. В этом документе говорилось, что его величество, король Дании, шлет Стейнару из Лида свой всемилостивейший привет и благословение. Король приглашает крестьянина посетить Данию; королевский казначей получил указание оплатить все дорожные расходы, а также расходы, связанные с пребыванием его в Копенгагене — столице королевства. Король лично примет крестьянина в одном из дворцов — в том, где он будет жить к приезду Стейнара. Этим приглашением король хочет выразить свою благодарность за лошадь, которую он получил в подарок от Стейнара. Теперь эту лошадку зовут Пусси, во дворце все ее обожают, в особенности королевские дети. Пусси держат в конюшне при дворце Бернсторфф, летней загородной резиденции короля.
Считалось неприличным, чтобы знатные посланцы задерживались в бедняцких домах: дескать, нам, королевским слугам, недосуг останавливаться в пути. Однако посланца, привезшего это письмо, разбирало любопытство, и он постоял в дверях, дожидаясь, пока Стейнар прочитает письмо.
— Хорошее письмо, много важных новостей, — сказал крестьянин, дочитав до конца. — Ты, служивый, вполне заработал золотой. Но его у меня нет и никогда не будет. К тому же мать говорит, что золото — начало всякого зла в жизни человека. Приветствуй короля, передай ему, что я приеду навестить его, как только выберу время. И, пожалуйста, напомни придворному, что я забыл уздечку, когда передавал
