строительству пирамиды внезапно остановилась бы или сильно замедлилась.
— Убери когти, Абизот, — приказал сотник. — Неужели не видишь, что напрасно беспокоишь царя рабов?
Я не могу допустить, чтобы хороший и честный Адонда Гомба пострадал из-за твоей глупости! Нет, он мой друг уже на протяжении многих лет и не стал бы мне врать.
Раманон повернулся к громилам, державшим раба:
— Отпустите его. Он ничего не знает.
Нубиец тут же бросился к ногам Раманона, ко сотник оттолкнул его в сторону.
— Не надо, царь рабов. Лучше собери документы и возвращайся к работе, потому что твоя угроза может подействовать двояко. А если работа на пирамиде замедлится... мне не придется долго искать, кого в этом обвинить.
— А пока, — прошептал Абизот, — держи глаза и уши открытыми, черная собака, если хочешь, чтобы они вообще у тебя остались. Мы ищем мальчика с голубыми глазами, светлыми волосами, лет четырнадцати-пятнадцати — а когда мы его найдем... Если узнаем, что ты имел какое-то отношение к его побегу, то вернемся! И в следующий раз я приду без милосердного сотника!
Глава 3
За стенами города
После того, как спустилась ночь, Адонда Гомба вывел Кхайя из укрытия. Как нубиец и предполагал, мальчик чуть не сошел с ума, н дважды засыпал и просыпался в ужасе от того, что по нему взбирались крысы. Они пытались полакомиться его хлебом. В конце концов мальчик разломил хлеб на две части и бросил их так далеко, как мог, по заброшенной трубе вперед и назад.
После этого число попискивающих и суетящихся серых тварей удвоилось, если не утроилось, но, тем не менее, они казались временно удовлетворенными.
Кхай добился желаемого эффекта: грызуны оставались на некотором расстоянии от него, по крайней мере, пока не съели хлеб. Однако после этого они стали еще более любопытными.
Один раз Кхай просто обезумел. Он бросился на крыс головой и в отчаянии пополз по петляющей траншее, пока не добрался до того места, где обвалился потолок. Если крысы могли нестись, не останавливаясь, пролезая в какие-то дыры, исчезая во тьме, Кхай дальше ползти не мог. Наконец разум вернулся к нему. Только тут он заметил, что гнилые куски светятся далеко не по всему коллектору. Ему повезло, что он смог найти то место, где сидел изначально. Он прополз на довольно большое расстояние по старому коллектору, и по пути ему попалось несколько ответвлений. В темноте все ходы казались абсолютно похожими друг на друга. Правда, в конце концов Кхайю удалось опять очутиться под домом Адонды Гомбы.
Тяжело дыша и дрожа всем телом, Кхай, обозвав себя дураком и трусом, подумал, что черный раб наверху рисковал ради него своей жизнью, а он испугался каких-то крыс! Но несмотря на то, что он взял себя в руки, ему страшно хотелось выбраться на прохладный чистый воздух, от которого его отделяла лишь толстая каменная плита — часть пола в кухне нубийца. Тем не менее, ему казалось, что свежий воздух и дневной свет в миллионах миль от него. Так что, когда он услышал громоподобные шаги нубийца, жуткое скрежетание отодвигаемой у него над головой плиты, то чуть не закричал от радости, хотя на него сверху посыпался песок и комки земли.
Огромный нубиец тоже радовался, что все обошлось.
Он вытащил Кхайя из дыры, обнял и надолго прижал к груди дрожащего мальчика перед тем, как оттолкнуть от себя и оглядеть, удерживая на расстоянии вытянутой руки.
— Ты смелый парень, Кхай. Ты сидел тихо, как мышь!
Кхай содрогнулся.
— Не напоминай мне о мышах... — пролепетал он. — И о крысах!
— Знаю, знаю, — кивнул Гомба, хлопая Кхайя по плечу. — Но теперь все закончилось. Прости, что держал тебя там так долго, но так было нужно. Весь день по улице ходили отряды солдат, совали всюду свои носы, но теперь они отказались от поисков. Сейчас мы поудобнее устроим тебя, но все равно оставшуюся часть ночи тебе не нужно никому попадаться на глаза. А завтра ты отправишься в путь.
— Отправлюсь в путь?
— Да, из Асорбеса вверх по реке. Ты покинешь Кемет. Не беспокойся, все уже спланировано. Но, Кхай...
— Да?
— Если тебя поймают, я хочу, чтобы ты никому не рассказывал обо мне. Моя жизнь будет в твоих руках...
— Об этом тебе не нужно беспокоиться, Адонда Гомба, — тут же ответил Кхай. — Я никогда не назову твоего имени никому из людей фараона. Меня станут допрашивать, но пытать не будут. Они могут угрожать мне, но не накажут. У фараона относительно меня существуют определенные планы... Нет, он хочет меня подготовить для... для другого. — Кхай содрогнулся и внимательно посмотрел на нубийца. — Но меня не поймают, ведь так?
— Я сделаю для этого все возможное, — попытался успокоить мальчика Гомба. — А пока нам нужно снова тебя спрятать.
Увидев, как Кхай в страхе посмотрел на каменную плиту, под которой был тайник, Адонда Гомба добавил:
— Нет, не туда, не беспокойся. На этот раз ты полезешь наверх, — он показал большим пальцем на низкий потолок.
— На крышу? — округлились от удивления глаза Кхайя.
— Под нее, — улыбнулся Гомба. — Между потолком и крышей есть небольшое пространство. Перед рассветом там может стать прохладно, но крыс там нет. Как только ты туда заберешься и устроишься поудобнее, мы сможем поговорить, правда, только шепотом. Мне нужно многое тебе рассказать перед тем, как ты уснешь.
Выслушав меня, ты повторишь все мои указания, чтобы хорошенько их запомнить. Нельзя допустить ни одной ошибки. А теперь, перед тем, как я скажу тебе еще что-нибудь, ответь: ты умеешь плавать?
— Как рыба, — тут же кивнул Кхай.
— Прекрасно! Это очень важно. Ты поймешь почему, когда я обрисую тебе весь план. А теперь я покажу тебе, как забраться наверх и где спрятаться...
Повторяя в очередной раз инструкции Гомбы, Кхай заснул, но спал он очень беспокойно. К тому же на грубых досках, лежащих на балках под провисающей крышей, увешанной паутиной, было очень жестко. Два раза за ночь мальчик просыпался, когда в комнату внизу заходили солдаты, трясли нубийца и в очередной раз обыскивали дом. Оба раза Гомба громко ворчал о том, что ему не дают спать, доставляя ненужное беспокойство, и о том, как будет недоволен фараон, если узнает, что происходит. От угроз царя рабов солдатам быстро становилось не по себе и они уходили. Ближе к утру, когда стало прохладно, мальчику удалось погрузиться в глубокий сон, и он проспал несколько часов, пока не почувствовал тихий шорох в комнате под ним.
— Ты проснулся, Кхай? — раздался беспокойный голос Гомбы. — Да? Тогда спускайся. Быстро. Посыльный уже пришел.
Кхай попытался размять затекшие мышцы, пробираясь между запыленными балками. Когда открылся потайной люк и мальчик повис на руках, болтая ногами в воздухе, огромный нубиец поймал его и опустил на пол.
В комнате, кроме Гомбы, оказался кушит примерно одних лет с Кхайем и такого же роста. В этот момент он как раз раздевался. В кухне при свете небольшой масляной лампы было видно, что каменную плиту снова подняли, открыв потайную яму. Пока Кхай стряхивал с себя пыль и вычесывал паутину из волос, Гомба помог второму юноше спуститься в дыру в полу. Перед тем, как нубиец задвинул камень на место, Кхай подошел к отверстию и встал перед ним на колени.
— Спасибо, — поблагодарил он скорчившегося внизу юношу.
Затем Гомба водрузил плиту на место и забросал трещины между нею и другими плитами грязью и кусочками земли.
— Надевай его тряпье поверх одежды, — приказал нубиец. — И побыстрее. Не нужно было тебе
