чувствовал ее ревность.
Позже Гаррисон будет ласкать и баловать Сюзи, и никогда у него не будет страха, что он испортит или ослабит ее характер, — ее характер был стальной и справленный в твердый непробиваемый щит. Ее верность, ее жизнь принадлежали Гаррисону. Лаская ее, он представлял Сюзи точно такой, какой она и была, — какой она была в том старом, почти забытом сне. Итак, еще одно звено было выковано в странной и непонятной цепи, и с того времени Гаррисон и Сюзи стали неразлучны...
Следующие несколько недель были для Гаррисона самыми загруженными со времени его предыдущего визита в Хари. Это было связано прежде всего с его личным знакомством с хозяйством в “Прибежище Гаррисона”: как новый хозяин он настаивал на знании каждой мельчайшей подробности. А еще были приготовления к длительному отдыху; и, наконец, путешествие Сюзи на корабле в Англию и прохождение ею карантина, — этим Гаррисон занимался лично. В отношении последнего дела: это была его идея — возвращаться в Англию по крайней мере три раза в течение следующих четырех или пяти месяцев, чтобы только прийти и увидеть в питомнике Сюзи. В последний же месяц ее карантина Гаррисон приезжал в Англию на уикенд и мог приходить к Сюзи, как минимум, раз в неделю. А во время ее последней недели, до того как забрать ее, он остановился поблизости и виделся с ней каждый день.
Его быстро растущую привязанность к этой собаке можно было бы объяснить случаем, который произошел на пятую ночь в “Прибежище Гаррисона”. Было так.
Под утро ему снова приснился сон о Машине, тот самый сон, который предупреждал его о взрыве бомбы, ослепившем его. Но на этот раз все было гораздо более реальным и живым, чем в каком-либо прежнем сне или кошмаре.
Он снова ехал на Машине через какой-то таинственный мир, мир из сна, в котором были скалы, населенные ящерицами, первобытные океаны, странные долины и горы и отвратительная растительность. Сюзи сидела за ним на Машине, положив одну огромную лапу ему на плечо, она скулила и обнюхивала его шею, прижимая к его спине свое черное гибкое тело.
Он подъехал на Машине к скалам, где, невероятно высоко на вершине скалы, высоко над горным перевалом, у открытой дверцы серебристого “мерседеса” стояла фигурка Вилли Кениха. Он махнул Гаррисону рукой, указывая путь к Черному озеру. Немец хмурился, его лицо выражало сильное беспокойство и участие к наезднику Машины.
Затем Гаррисон проехал перевал, Кених и “мерседес” растаяли вдали за ним, а Машина помчалась дальше. В следующее мгновение он миновал лес деревьев-скелетов и спустился к Черному озеру — там, где оно жирно плескалось о берег. И там, в озере, была черная скала со своим черным замком, блестевшим, как некая ужасная угольная корона.
Гаррисон знал, что должно случиться дальше: как ему придется бороться с Силой из замка, бросаясь тщетно снова и снова против невидимой Силы. Он знал также, что человек-Бог Шредер явится к нему в виде липа в небе, требуя, чтобы он впустил и принял его. А затем, конечно, будет бомба.
Все это уже стало фактами в его сознании, совершенно неизбежными, кроме...
...Этого не должно было произойти, — здесь сон пошел по другому пути. Что-то в нем изменилось.
Гаррисон уже начал было следовать старому порядку, начал время от времени бросать себя и Машину на стену Силы из замка, прежде чем изменения во сне стали явными. Они были следующими.
Первое: Кених за рулем “мерседеса” напролом мчался через белесый лес, оставляя дорожку среди деревьев и с трудом пробиваясь к склизкому склону берега. Кених выпрыгнул из машины с криком.
— Ричард, его не тот путь. Слезай с Машины, Ричард, слезай с нее, — слезай с Машины!
Второе: Сюзи вдруг вцепилась зубами в рукав и попыталась стащить его с сидения Машины. Он отчаянно сопротивлялся.., и, в конце концов, под весом собаки рукав оторвался, так что она упала на измазанный дегтем берег, — там, где на него набегало маслянистое озеро.
И только тогда появился человек-Бог Шредер, — огромное кричащее лицо в небе.
— ПРИМИ МЕНЯ, РИЧАРД! ПРИМИ МЕНЯ И ПОБЕДИ. ПОЗВОЛЬ МНЕ ВОЙТИ...
— Прими его, Ричард! — кричал Кених с того меси?" где стоял, увязнув в дегте. — Вспомни о вашем соглашении...
— Нет! — крикнул Гаррисон и повернул машину, она еще раз столкнулась с невидимой стеной энергии, с Силой из замка. Он должен в последний раз атаковать этот барьер. Должен прорваться, пересечь озеро, попасть в замок и найти Черную комнату. Там, в Черной комнате, затаился Ужас, и Гаррисон должен изгнать этот Ужас навсегда.
— Ричард! Ричард! — кричал Кених голосом, полным страдания.
Услышав этот крик, жестоко страдая, Гаррисон повернул голову и оглянулся. Серебристый “мерседес”, быстро погружаясь, тонул в дегте. Его капот уже исчез, и над ним поднимались черные пузыри, разрывавшиеся на липкие лохмотья.
Однако Кених шел дальше, его ноги погружались в черную липкую грязь, но все еще двигались быстро, так что его не успевало засасывать в залив; так человек бежит по льду, который ломается у него под ногами: он может только либо продолжать бег, либо утонуть.
— ВЕРЬ МНЕ, РИЧАРД, — гремел человек-Бог. — ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ УМИРАТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН ВЕРИТЬ МНЕ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, Я ЗНАЮ, КАКОВО ЗДЕСЬ.
И затем бомба — горящий, завернутый в коричневую бумагу кубик, — вылетела из неба и повисла над Вилли Кенихом, там, где он отчаянно старался выбраться из дегтя, который доходил ему почти до колена.
— Вилли, оглянись! — закричал Гаррисон. Он развернул машину к вращающейся бомбе и пошел на таран, туда, где она ослепительно блестела и шипела над головой Кениха. Даже зная, что эта штука должна скоро взорваться, от таранил ее снова и снова, отбрасывая от Кениха и стараясь оказаться между бомбой и завязнувшим в грязи человеком.
— ПРИМИ МЕНЯ, РИЧАРД! — снова загромыхал человек-Бог Шредер. — ПРИМИ МЕНЯ ТЕПЕРЬ!
За мгновение до того, как бомба взорвалась, Сюзи сделала невероятный прыжок и бросилась к Гаррисону, сжавшему зубы и вцепившемуся, как пиявка, в брыкающуюся Машину. Злясь за то, что он специально подвергает свою жизнь опасности, доберман сердито заворчал на него и сбил своим весом с сиденья.
Затем, подхваченные взрывом бомбы, они падали.., падали...
Упали.
...И Сюзи облизывала ему лицо, скуля и припадая к нему.
Запутавшись в простынях, он лежал около своей кровати, а Сюзи скребла лапами, скулила и облизывала его лицо. В тот же миг, все еще в состоянии сна, он вскрикнул.
— Вилли! Вилли, бомба! Я снова слепой! С тобой все в порядке?
— Ричард, Ричард, — донесся до него успокаивающий голос Кениха. — Конечно, со мной все в порядке. У нас все хорошо. Это был кошмар, Ричард, всего лишь плохой сон.
— Но бомба.., и Томас. Машина...
— Сон, Ричард.
Гаррисон позволил, чтобы ему помогли подняться. Трясясь, он сел на кровать. Теперь, полностью проснувшись, он покачал головой.
Всего лишь сон, да, но почему Сюзи была здесь? А Кених? Так быстро пришел на помощь. Гаррисон заметил, что говорит вслух.
— Я кричал или что? — Он надел головное устройство и браслеты.
— Нет, — медленно ответил Кених. — Ты не кричал, кроме как сейчас. — По его голосу Гаррисон понял, что тот хмурит брови. — Но все равно странно. Я встал рано и вышел с Сюзи. Сегодня утром она очень нервничала и была раздражительной, похоже, она не хотела уходить слишком далеко от дома. Затем.., ну, она начала изо всех сил дергать поводок, пытаясь притащить меня обратно. Я прикрикнул на нее, чтобы вела себя хорошо, и.., она бросилась на меня.
— Сюзи бросилась на тебя? Ты следующий после меня, кому она доверяет!
— Ладно, она не то чтобы бросилась. Она.., угрожала мне — скалила зубы. Затем, почувствовав себя виноватой, заскулила и лизнула мою руку, но все еще продолжала тянуть поводок. Она явно хотела, чтобы я отпустил ее. Я не стал спорить, а просто спустил ее с поводка, и она стрелой помчалась обратно к дому.
