чем мои экстрасенсорные силы. Кроме того, инстинкт — ясный и решительный, в то время как экстрасенсорные силы часто бывают расплывчатыми и обманчивыми. Например, мой собственный сон о Машине и Черном озере, замке и всем остальном. Предвидение, да, но я все еще не решил, к чему все это имеет отношение. Ты же, с другой стороны...
— Как любил говорить Томас Шредер, — вставил Кених, — я первым думаю мои плохие мысли, ты называешь это инстинктом, я называю это выживанием. Твоим выживанием, моим выживанием. Мы согласились с тем, что Вятт, пожалуй, не строил Психомех. Хорошо, тогда мои плохие мысли такие: если он не строил, то кто? И зачем он притворяется, что машина — его изобретение? Или, может быть, он боится упомянуть имя настоящего изобретателя?
— Ладно, — сдался Гаррисон, — насчет Криппнера я выясню сам. Как ты и предложил, я сделаю это через Ури Ангелла. Он кое-чем обязан мне. Тем временем ты тоже можешь кое-что сделать. Поезжай в Винчестер в ММЭ, найди там Джимми Крэйга и пусть он приедет ко мне. Я хочу поговорить с ним — подробно. Ты слышал, что я сказал Вятту.
— О том, что пошлешь своего человека проверить Психомех? Да. Мне показалось, что он подпрыгнул и ухватился за это предложение, пока оно еще висело в воздухе. А кого лучше послать, как не главного инженера ММЭ? Но разве ты не видишь? Вот еще одно свидетельство, что Вятт — не изобретатель Психомеха! То есть я хочу сказать, что если он построил машину, то почему не может отремонтировать ее?
— Деньги, он говорит. Он построил Психомех, так сказать, прямо из головы. Он “понимает” эту машину, это — его дитя, но он не особо разбирается в микроэлектронике. Он не может определить, чего он не понимает. Вот почему ему нужен Джимми Крэйг. Время существенно, понимаешь? Этот парень по уши в долгах. Ему надо сделать деньги и быстро. Это то, что я могу понять. Если у тебя когда-нибудь были деньги, то без них тяжело обходиться.
— Нет, — сказал Кених, покачав головой, — слишком счастливое совпадение, здесь еще что-то.
— В самом деле?
— Понимаешь, это, наверное, тот Гарет Вятт? Тот самый доктор Гарет Вятт, у которого была интрижка с матерью Терри?
— Да, я знаю, — пожал плечами Гаррисон, — опять совпадение.
— Что, — Кених не поверил своим ушам, — ты веришь в это?
— Да, нет, какая разница? Послушай, Вилли, вот оно! Это Психомех! — Гаррисон хлопнул кулаком о ладонь. — Это та Машина — моя Машина! Больше меня ничего не интересует кроме того, чтобы поехать на этой Машине.
При последних словах Гаррисона Кених почувствовал, как его коротко стриженые на затылке волосы встали дыбом.
— Ричард, это был только сон, — возразил он. — Только...
— Только сон? Где же логика? — резко перебил его Гаррисон, но сразу смягчился. — Послушай, Терри тоже была сном, бомба, которая ослепила меня, была сном. Господи, сон или не сон — другого пути нет, Вилли! Ты понимаешь это? Вспомни: “Машина — РГ/ТШ — Свет!”, — все очень просто.
— Но...
— Никаких “но”, Вилли. Психомех и есть моя Машина. Конец поиска. Гороскоп Шенка отработал до своей последней детали. Психомех — это ответ, можешь не сомневаться, и я получил билет на эту поездку...
В течение следующих лета и зимы Гарету Вятту и Терри Гаррисон здорово повезло. Повезло в том, что экстрасенсорные силы Гаррисона больше не развивались и он не мог читать в умах так, как делал это раньше. Но, в любом случае, у него не было оснований подозревать, что между ними существует связь. Напротив, Терри не хотела иметь никаких дел с Вяттом, даже оставаться в непосредственной близости с ним, или так, по крайней мере, казалось. Им также повезло, что Кених поставил себе задачу исследовать прошлое Вятта, а не его настоящее. Если бы он занялся настоящим.., тогда бы их скоро раскрыли. Их связь продолжалась, хотя и тайно, но страстно как никогда. И Вятт ручался, что все идет как надо.
На самом деле, теперь он получил помощь, в которой нуждался: он фактически был занесен в платежную ведомость Гаррисона. Он начал думать о Терри как о чем-то большем, чем просто приманке для большой рыбы. Там, где она раньше была девочкой, теперь она стала женщиной в полном цвету, и ее аппетит стал таким же большим, как у Вятта, — ее аппетит к нему, по крайней мере. По-видимому, она не была безнравственной от природы, просто она была влюбленной женщиной. И действительно, они составляли хорошую пару. Она была красивой и расцветала еще больше, — как прямой результат ее связи с Вяттом; в то время как он.., он не становился моложе. Время шло, и он обнаруживал, что такие мысли все чаще и чаще приходили ему на ум. Тревожные мысли для человека, который раньше любил только себя...
Между тем расследование Кениха полностью окупилось, и еврейский контакт Гаррисона также оказался плодотворным. Ответы пришли не сразу, но к концу октября Кениху и Гаррисону стало известно, что бывший садовник Вятта, Ганс Маас, был ни кем иным, как Отто Криппнером. Кених оказался совершенно прав в своих подозрениях: создателем Психомеха был этот бывший наци.
Менее года назад израильтяне напали на след, ведущий к Отто Криппнеру. С помощью определенных высокопоставленных членов британской разведки они вышли на дом Вятта, где отсиживался наци. Очевидно, Исход первым добрался до Криппнера и подсказал ему убраться. Где он сейчас (если он все еще жив), никто не догадывался. Что касается Вятта, его история казалась немного неубедительной, и он настойчиво отказывался верить, что его садовник был находящимся в розыске наци, фактически он высмеял всю эту идею. Доказательств против него не нашли. Дом обыскали, получив у него разрешение и ключи, так же, как и последнее жилище Криппнера, но ничего не обнаружили. Все расследование было очень тихим, не предназначавшимся для внимания широкой публики.
Никто даже не побеспокоился спросить Вятта об огромной машине в верхнем этаже дома; в конце концов, он все же доктор и здесь же ведет приемы. Да и в любом случае, кто теперь должен помнить о Берлинском Проекте? То было детище военного времени, недоношенный ребенок больных умов, устаревший, как ракеты ФАУ-2. Кених и Гаррисон знали больше: в доме Вятта Отто Криппнер, наконец-то, построил свою машину. Психомех стал реальностью.
И, конечно, в течение нескольких дней после знакомства с Вяттом и задолго до получения всей этой вторичной информации, Гаррисону самому пришлось увидеть Психомех, который доказал, как разочаровывающе действительность отличается от воображаемого. Во-первых, Психомех не казался тем зверем, которого он помнил из своего сна. Это была не обтекаемая машина, на которой можно было бы ехать через причудливые ландшафты и чувствовать ногами вибрацию от ужасной силы; не огромный, припавший к земле бездействующий электронный монстр из трубок, переплетающихся кабелей и мертвых серых экранов. Но с каждым последующим визитом в нем росло чувство, что это была его Машина, потому что, если гороскоп Адама Шенка был правильным.., ну, значит, она просто должна была быть таковой.
По мере того как быстро проносились месяцы, Джимми Крэйг работал с этим зверем, выдирая части, которые больше всего износились, — и, что хуже всего, были опасными! — и заменяя их, где это было возможно, микросхемами. И постепенно Психомех стал меньше и могущественнее; он принимал вид зверя, или казалось, что принимает, что-то в его форме было Гаррисону знакомо.
Крэйг был самым подходящим человеком для этой работы, но вскоре он столкнулся с некоторыми неясностями. Все они добросовестно были доведены до сведения Гаррисона в письменных ежедневных отчетах о ходе работ, и Крэйг тоже подтвердил, что Вятт не был изобретателем машины.
Гаррисон сразу же предупредил Крэйга на этот счет. Его работа должна была сохраняться в строжайшей секретности не только от всего мира, но и от Вятта, который никоим образом не должен был заподозрить, что там, где это касается машины, его авторитет под сомнением. В ответ Крэйг только пожал плечами и согласился. За те деньги, что платил ему Гаррисон, он будет полным дураком, если сделает иначе.
Машина была работой гения, в этом Крэйг не сомневался. Чем больше он изучал ее сложные механизмы и заменял вышедшие из строя части, тем все более легко мог видеть и понимать ее функции. Хотя там были и упомянутые ранее неясности.
Как раньше Вятт размышлял над ними, правда, на другом уровне, так теперь Крэйг размышлял над этими, явно ненужными, добавками к Психомеху, без которых, казалось, машина будет отлично выполнять
