что Киф не сдавал экзамена. Как раз в это время он болел чем-то вроде сенной лихорадки. Да, именно так, сенная лихорадка три недели назад; он отсутствовал в школе два дня. К сожалению, экзамены в Хартлпуле проходили именно на второй день его болезни. Но почему ты спрашиваешь, Джордж? Ты думаешь, у него были шансы выдержать?
— Я думаю, что он сдал бы экзамен без труда, — совершенно искренне ответил Ханнант. Джемисон, казалось, был удивлен.
— Тебе не кажется, что уже поздно?
— Переживать по этому поводу? Думаю, что да.
— Нет, я имею в виду твой интерес к Гарри Кифу. Я не знал, что ты так высоко его ценишь. Постой- ка! — он вынул другую папку, гораздо более толстую, на этот раз из шкафа. — Итоги прошлого года, — пояснил он, просматривая папку. На этот раз лицо его не выразило удивления. — Так я и думал. Судя по ним, никто из твоих коллег, в том числе и ты, Джордж, ни по одному предмету не оставил Кифу абсолютно никаких шансов выдержать испытания.
— Да, — Ханнант почувствовал, что шея у него слегка покраснела, — но это было в прошлом году. К тому же экзамены в Техническом колледже рассчитаны прежде всего не на выявление академических знаний, а на определение общего уровня развития. Думаю, тебя бы очень удивили результаты, если бы ты предложил ему пройти тест на определение коэффициента умственного развития. Во всяком случае, когда дело касается математики. В этой области у него все строится на инстинкте, на интуиции — но и того и другого там более чем достаточно. Джемисон кивнул.
— Прекрасно, если учитель проявляет к ученику нашей школы нечто большее, чем вынужденный интерес, — сказал он. — Я никого не виню, в том числе и самих мальчиков, ты Же знаешь, как часто препятствуют в достижении успехов происхождение и окружение. Кстати, ты знаешь, сколько всего наших учеников выдержали экзамен? Три! Трое из всех детей этого возраста — то есть один из шестидесяти пяти!
— Четверо, если бы Гарри Киф сдавал экзамен.
— Ты думаешь? — Джемисон не был в этом убежден. Однако эти слова все же произвели на него впечатление. — Хорошо. Допустим ты прав в том, что касается математики. И ты совершенно прав, говоря, что экзамен прежде всего должен определять общий уровень развития, а не способность заучивать информацию подобно попутаю. А как же быть с остальными предметами? Судя по результатам, Киф постоянно проваливается по всем дисциплинам. По многим из них он учится хуже всех в классе.
Ханнант, вздохнув, кивнул:
— Извини, что попусту отнял у тебя время по этому поводу. Прежде всего, вопрос едва ли уместен, если учесть, что он не сдавал экзамена. Мне просто стыдно, вот и все. Думаю, что у мальчика большие способности.
— Вот что я тебе скажу, — Джемисон вышел из-за стола и, положив руку Ханнанту на плечо, проводил его до двери. — Пришли его ко мне сегодня в течение дня. Я поговорю с ним, тогда и посмотрим. Нет, подожди, я кое-что придумал. Ты говоришь, он обладает математической интуицией? Очень хорошо...
Он вернулся к столу, взял ручку и что-то быстро написал на листе бумаги.
— Сделай вот что. Пусть он выполнит это задание во время перерыва на ланч. Посмотрим, как он справится. Если он найдет ответ, пусть придет ко мне, и тогда я решу, что делать дальше.
Ханнант взял лист, вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Взглянув на то, что написал директор, он разочарованно покачал головой. Сложив лист, он положил его в карман, достал снова и внимательно вгляделся в него. С другой стороны... может быть, это именно то, с чем Киф сумеет справиться. Ханнант был уверен, что сам он, приложив некоторые усилия, путем проб и ошибок, решил бы задачу, но если это сумеет сделать Киф, значит, они и в самом деле наткнулись на нечто выдающееся. Его мнение о мальчике получит подтверждение. Если же Киф потерпит неудачу, Ханнант просто перестанет о нем беспокоиться. Другие мальчики ничуть не меньше нуждаются в его внимании, в этом он был уверен...
Ровно в 13.30 Ханнант постучал в дверь кабинета Джемисона и, получив разрешение, вошел. Джемисон едва успел присесть, только что вернувшись после ленча. Он поднялся из-за стола, в то время как Ханнант пересек кабинет и, развернув лист бумаги, передал его директору.
— Я последовал твоему совету, — задыхаясь произнес Ханнант. — Вот решение Кифа.
Директор быстро пробежал глазами текст задания:
"Волшебный квадрат.
Квадрат разделен на 16 равных маленьких квадратиков. В каждый квадратик вписаны цифры — от 1 до 16. Расположите их так, чтобы в каждой строчке, в каждой колонке и по диагоналям сумма цифр была равной”.
Ниже за подписью Гарри Кифа карандашом было дано решение, а рядом — первоначальный, видимо, неверный вариант.
Джемисон посмотрел, затем вгляделся внимательнее, открыл рот, как бы желая что-то сказать, но не произнес ни слова. Ханнант видел, что он лихорадочно складывает цифры в колонках, строчках, по диагоналям — он почти слышал, как пульсирует его мозг.
— Это... очень хорошо, — наконец произнес Джемисон.
— Нет, это не просто хорошо, — ответил Ханнант, — это совершенно!
Директор подмигнул ему:
— Совершенно, Джордж? Но все волшебные квадраты совершенны. В этом-то и состоит их прелесть. В этом их волшебство!
— Да, это так, — согласился Ханнант, — но что совершенно, то совершенно. Ты просил, чтобы суммы были одинаковыми в строчках, колонках и по диагоналям. Он это сделал, но не только это, углы имеют одинаковую сумму! Четыре квадратика в центре имеют ту же сумму! Четыре блока по четыре квадрата имеют одинаковую сумму! Суммы чисел, расположенных друг против друга в центре, одинаковы! А если хорошенько присмотреться, то и это еще не все. Нет, это действительно совершенно!
Джемисон проверил все еще раз, на мгновение нахмурился, а затем на лице его появилась улыбка восхищения. Наконец, он спросил:
— Где сейчас Киф?
— Он за дверью. Я подумал, что, возможно, ты захочешь с ним встретиться...
Джемисон вздохнул и сел за стол.
— Ну хорошо, Джордж, давай пригласим сюда твоего вундеркинда.
Ханнант открыл дверь и позвал Кифа.
Гарри, волнуясь, вошел и, стоя перед директорским столом, беспокойно переступал с ноги на ногу.
— Киф, — обратился к нему директор, — мистер Ханнант сказал мне, что ты прекрасно разбираешься в цифрах. Гарри не ответил.
— Взять, например, этот волшебный квадрат. Знаешь, я сам в свое время увлекался такими вещами — когда был примерно в твоем возрасте. Но едва ли мне когда-нибудь удавалось найти такое великолепное решение. Оно действительно замечательное. Тебе кто-нибудь помогал?
Гарри поднял голову и посмотрел Джемисону прямо в глаза. На миг показалось, что во взгляде его промелькнул испуг. Однако в следующую минуту он уже попытался защититься:
— Нет, сэр. Мне никто не помогал. Джемисон кивнул.
— Понятно. А где же твой черновик? Я не думаю, что такое незаурядное решение могло прийти к тебе внезапно, как озарение.
— Нет, сэр, — ответил Гарри, — мой черновик рядом с решением, он зачеркнут.
Джемисон посмотрел на листок, поскреб свой почти совершенно лысый череп и взглянул на Ханнанта. Затем пристально посмотрел на Кифа:
— Но это всего лишь таблица со вписанными по порядку числами от 1 до 16. Не понимаю, как...
— Сэр, — прервал его Гарри, — мне казалось, что логичнее всего было начать именно с этого. Как только я вписал цифры, я понял, что следует делать дальше.
Директор снова обменялся взглядами с учителем математики.
— Продолжай, Гарри, — кивнув головой сказал директор.
— Видите ли, сэр, если вписать числа так, как сделал это я, то они идут по возрастающей слева направо и сверху вниз. Тогда я задал себе вопрос: что нужно сделать, чтобы перенести половину из них справа
