оттуда дохнуло жаром, и язык пламени рванулся в дымоход.
Юлиан быстро схватил голову и как можно дальше зашвырнул ее в огонь, потом приподнял тело и тоже затолкал в топку. Ему потребовалось немало сил, чтобы справиться с конвульсивно дергающимися ногами, пока, наконец, удалось впихнуть их в бушующее пламя и захлопнуть дверцу. Однако она распахнулась и наружу свесилась дымящаяся ступня. Юлиан снова задвинул ее в топку, закрыл дверцу и на этот раз защелкнул задвижку. Печь еще долго сотрясалась изнутри, и причиной тому служил отнюдь не бушевавший в топке огонь.
Наконец звуки стали тише. Теперь слышалось только продолжительное глухое шипение, а вскоре из топки стал доноситься лишь гул пламени. Но прежде чем повернуться и уйти, Юлиан еще долго стоял перед печью, погруженный в собственные мысли.
В ту же субботу в одиннадцать часов вечера Алек Кайл, Карл Квинт, Феликс Кракович и Сергей Гульхаров летели ночным рейсом компании «Al Italia» в Бухарест. Самолет должен был приземлиться после полуночи.
Наиболее напряженным был прошедший день у Краковича. Ему пришлось взять на себя организационную сторону поездки, оформление виз и других документов, необходимых для въезда двоих англичан в страну, являвшуюся союзницей Советского Союза. С этой целью он позвонил в особняк в Бронницах и попросил своего заместителя Ивана Геренко, чрезвычайно одаренного «дефлектора», обратиться за помощью к высокопоставленному посреднику между ним и Брежневым, посвятив его в некоторые подробности. Он также попросил передать, что ему, вероятно, необходима будет помощь «румынских товарищей», а значит, нужно связаться с ними и предупредить. Румыны по-прежнему оставались «отрезанным ломтем», поэтому в отношениях с ними ни в чем нельзя быть уверенным заранее... Таким образом, почти весь день Кракович провел в переговорах между Генуей и Москвой, почти не отходя от телефона, пока, наконец, все необходимые вопросы не были решены и все приготовления закончены.
Неоднократно в телефонных беседах возникало имя Тео Долгих. При обычных обстоятельствах Кракович пожаловался бы самому Брежневу, как и приказал ему генсек, но в данном случае он не мог так поступать. Прежде всего, потому, что Долгих был временно, а не навсегда выведен из игры, — Краковичу приходилось полагаться лишь на слово Кайла. До тех пор, пока ему якобы ничего не известно об агенте КГБ и его работе, все пойдет хорошо. И если с Долгих действительно ничего не случилось и он на данный момент всего- навсего «обезврежен»... что ж, тогда у Краковича еще будет время на то, чтобы выступить с обвинениями в адрес Юрия Андропова. Краковича непрестанно мучила одна мысль — он недоумевал, каким образом КГБ удалось прознать о совершенно секретной поездке в Италию. Неужели КГБ ведет постоянную слежку за всеми сотрудниками отдела экстрасенсорики?
Алек Кайл, в свою очередь, тоже сделал международный звонок — он связался по телефону с дежурным офицером отдела экстрасенсорики, но лишь во второй половине дня, когда не осталось сомнений в том, что поездка вместе с русскими в Румынию состоится.
— Это Грив? — спросил он. — Как дела, Джон?
— Алек? Я ждал вашего звонка.
Грив обладал сразу двумя талантами. Один из них — дар экстрасенса — еще не раскрылся до конца, и, как говорили в отделе он оставался пока «темной лошадкой», а второй талант можно было считать выдающимся, даже уникальным.
Первым даром был дар предвидения — Грив являлся живым магическим кристаллом. Единственная проблема состояла в том, что ему необходимо было знать, где и что следует искать. В противном случае он ничего не видел. Его дар не срабатывал самостоятельно, его следовало направлять, руководить им — он нуждался в конкретной цели.
Вторая особенность натуры делала Грива особенно ценным сотрудником Ее можно было бы воспринимать и как часть первого таланта, но в случаях, подобных этому, она являлась поистине даром Божим. Грив был телепатом, но телепатом необычным. Для проявления его дара требовалась конкретная цель: он мог читать мысли человека только находясь с ним лицом к лицу или во время разговора, пусть даже телефонного, если объект был ему знаком. Джону Гриву бесполезно было лгать, но, с другой стороны, в разговоре с ним не было нужды в использовании шифра. Вот почему на время своего отъезда Кайл всегда оставлял его в штаб-квартире в качестве дежурного.
— Джон, — спросил Кайл, — как дела дома?
(А на самом деле вопрос состоял в следующем: «Что происходит в поместье в Девоне?»)
— Ну, в общем, хорошо, знаете ли... — ответ прозвучал весьма неопределенно.
— Вы можете объяснить подробно?
(«Что случилось? Только отвечайте осторожно».)
— Видите ли, речь идет о молодом Ю. Б., — последовал ответ. — Кажется, он умнее, чем мы предполагали. Говоря конкретнее, он излишне любопытен. Видит и слышит намного больше, чем следует.
— Что ж, нужно отдать ему должное. — Кайл старался говорить непринужденно, но при этом мысленно старался передать совершенно иное: «Вы хотите сказать, что он человек одаренный? Телепат?»
— Полагаю, что так, — ответил Грив, точно реагируя на мысленные импульсы.
(«Господи, неужели он нас обнаружил?»)
— Что ж, мы и раньше сталкивались с серьезными покупателями. А наши продавцы обладают высокой квалификацией...
(«Насколько хорошо они вооружены?»)
— Да, конечно, у них есть стандартный набор. Однако он весьма агрессивно настроен. Натравил собаку на одного из наших посланцев. К счастью, пес не причинил никакого вреда. Как вам известно, это был один из наших старейших коммерсантов, а вы знаете, что он очень осторожен. Практически ему невозможно причинить вред.
(«Дарси Кларк? Это был он? Слава тебе, Господи!»)
Кайл с облегчением вздохнул, а вслух произнес:
— Послушайте, Джон, лучше бы вам прочитать мой доклад относительно нашего молчаливого партнера. Вы знаете, тот, что был написан мною восемь месяцев назад.
(«Речь идет о первом появлении Кифа».)
— Нашим сотрудникам, возможно, потребуется максимальная помощь. Не думаю, что в этом случае стандартной экипировки окажется достаточно. Мне следовало позаботиться обо всем раньше, но я не предполагал, что молодой Ю. Б, настолько хитер.
(«Оружие 9-миллиметрового калибра не сможет остановить ни его, ни кого-либо другого из обитателей этого дома. Но в бумагах, касающихся Гарри Кифа, есть кое-что способное помочь нашим людям. Их следует вооружить арбалетами».)
— Как прикажете, Алек. Я немедленно займусь изучением этих бумаг, — в голосе Грива не слышалось удивления. — А как ваши дела?
— О, вполне хорошо. Сегодня вечером мы собираемся отправиться в горы.
(«Мы едем в Румынию вместе с Краковичем. Надеюсь, с ним все будет в порядке. Как только у меня будут какие-либо конкретные сведения, я с вами свяжусь. И тогда, возможно, вам удастся продвинуться вперед в деле Бодеску. Но это может произойти не раньше, чем нам станет доподлинно известно, с чем именно мы столкнулись» )
— Удачи вам! — ответил Грив. — Значит, вы едете в горы? Там в это время очень красиво. Что ж, кому-то из нас придется поработать. Если будет возможность, пришлите мне открыточку, черкните пару слов. И будьте осторожны.
— Вы тоже, — Кайл говорил быстро и весело, хотя на душе у него было очень неспокойно.
(«Ради Бога, сделайте все, чтобы наши люди в Девоне хорошо знали свое дело и обеспечьте им максимум безопасности. Если что-нибудь произойдет, я...».)
— Мы сделаем все возможное, чтобы избежать неприятностей, — перебил его Грив, желая сказать таким образом:
«Мы можем сделать только то, что в наших силах, и не более».
— О'кей, я буду связываться с вами.
