— Эй, Гарри из Адских Краев! Слышишь? Это Серое братство! И их повелитель вместе с ними. Он пришел, чтобы посидеть у могилы матери и поговорить с ней. Он так часто делает. Спроси его о чем хочешь и, может, он и ответит тебе, своему отцу. А я пошел, прощай!
Послышался далекий хруст гальки, звук осыпающихся камней. Лардис был далеко, он спешил своей дорогой на Светлую сторону.
И тут вой прекратился.
Гарри ждал...
Наконец они появились из тумана: длинноухие, покрытые серым мехом, языки вывалились из раскрытых пастей, а глаза были словно расплавленное золото. Стая волков. Но это были только волки.
Гарри посмотрел на них, и они отвели глаза. Он не испугался, а они насторожились. Они вытянулись в линию справа и слева от него, оставив ему единственный путь к отступлению. Но он не побежал, а спокойно пошел назад, к дому Обитателя. И когда он прошел сквозь полосу тумана, серое братство сомкнулось за его спиной.
В доме было темно, но это ничего не значило для некроскопа. Туман маленькими вихрями закружился внизу, потревоженный шагами Гарри. Обитатель сидел выпрямившись у стола в комнате, которая когда-то была жилой. Лучики лунного света заглядывали в нее сквозь открытое окно. На Обитателе было закрытое платье, из-под капюшона горели углями треугольники глаз, и только руки с длинными и изящными пальцами оставались открытыми.
Гарри сел напротив.
— Я знал, что ты рано или поздно вернешься, — прорычал Обитатель, словно каркнул. — И я знал, знал с того самого момента, как ты с ревом вывалился из сферы Врат, что это ты, именно ты. Тот, кто появляется таким образом — внезапно и яростно, — или бесстрашен, или очень напуган, или ему на все наплевать.
— Ты не прав, — сказал Гарри. — Тогда мне было не наплевать.
— Давай не тратить слов попусту, — перебил Обитатель. — Когда-то у меня было все. Но во мне тоже сидел вампир, и я думал, что ты попытаешься заколдовать его и убить, а значит, и меня тоже. Я испугался, что ты сделаешь это. Я посеял сомнение в своем мозгу и использовал его как нож, чтобы отсечь все твои тайные способности. Так же, как и я, ты мог появляться и исчезать, когда тебе было нужно: я сделал это невозможным. Как и я, ты слышал мертвых и говорил с ними — я сделал тебя глухим и немым. И когда я все это сделал, я вышвырнул тебя прочь из этого мира. Не так уж и ужасно; по крайней мере, ты оказался в своем родном мире, среди таких же, как ты.
— Некоторое время в этом мире был мир. И в некоторой степени во мне тоже был мир.
— Но, чтобы разгромить Вамфири, я использовал энергию самого Солнца. Ты и я, мы выжгли их солнечным огнем, сравняли с землей их родовые замки! Все шло прекрасно, но в процессе этого — играя с Солнцем, — я опалил себя тоже. Правда, скоро я восстановил себя. Так казалось...
Но процесс самоисцеления скоро прекратился и даже повернул вспять. Моя изменяющаяся плоть вампира не могла восстановить и свою, и человечью плоть одновременно и стала сперва восстанавливать себя. Таким образом, все, что было человеческим во мне, постепенно исчезло, словно съеденное проказой или каким-то чудовищным раком. Даже мой разум был поражен и большей частью изменился, а то, что было подсознательным моего вампира, стало моим сознанием. Но поскольку вампир должен иметь хозяина, активного и сильного, чтобы вынашивать яйцо до его созревания, то он “вспомнил” образ самого первого хозяина. Как тебе известно, отец, мой “другой” отец — тот, кто выносил яйцо, — был волком!
Я видел, что мое тело исчезает, разум тоже, и понял, что превращаюсь в волка. Но еще была та, кто знала мою историю — всю, с момента моего зачатия, та, с кем я мог поговорить в трудную минуту. Моя мать. И вот, постоянно общаясь с ней на мертворечи, я хоть одну свою способность, но сохранил. А все остальное забыто. Вот ирония: я погубил твои способности и потерял свои! А теперь, когда я... забыл все, я говорю с ней, с Той, Которая Под Камнями. С той, которая напоминает мне, о том, что было; с той, которая напоминает мне о тебе даже теперь, когда мне так легко все забыть.
Чувства Гарри — мощные чувства Вамфира — переполняли его. Он не мог найти слов, он с трудом осмысливал происходящее. За несколько коротких часов, которые, казалось, были лишь маленьким фрагментом его жизни, его сущность изменилась навеки. Но это не имело значения. Его боль превратилась в ничто. А вот другие, те по-прежнему страдали, и страдали сейчас. И он представлял эту боль.
— Сын!..
— Я больше никогда не приду сюда, — сказал Обитатель. — Я увидел тебя. А ты... простил меня?.. Я забываю, кем я был, и становлюсь таким, кто я есть. Сделай все, что ты можешь, отец. — Он протянул руку и коснулся дрожащей руки Гарри, и там, где с его руки соскользнуло одеяние, рука была покрыта серым мехом.
Гарри отвернулся. Слезы невидимы в красных глазах Вамфири. Но чуть позже, когда он снова поднял глаза...
Одежда Обитателя еще струилась в воздухе, падая на пол, когда темно-серый силуэт уже мелькнул в раскрытом окне. Гарри выглянул наружу. Там, поглощаемый вампирским туманом, удалялся прочь его сын. Внезапно он остановился, обернулся, сверкнул треугольниками глаз, поднял морду и фыркнул в холодный ночной воздух. Волчьи уши были подняты, голова склонилась в одну сторону, потом в другую: он... слушал? Но что?
— Кто-то идет! — пролаял он предупреждающе. И прежде чем некроскоп успел спросить, продолжил: — А, да! Та, которую я забыл, как и многое другое. Кажется, не только я заметил твое возвращение, отец. Нет, она тоже знает, что ты вернулся.
— Она? — повторил некроскоп вслед за сыном-волком, но тот уже повернул и бежал к дальним высоким вершинам. Все серое братство бежало вслед за ним, пока наконец не исчезло в тумане.
Тень упала на дом Обитателя. Гарри поднял глаза к небу. Странная яркая фигура надвигалась на сад.
— Она? — шепотом повторил он.
— Он имел в виду меня, сын Ада. — Телепатический зов был еле слышен, но он разорвался в голове Гарри подобно бомбе. Да, телепатия, не мертворечь. Но этого не может быть! Все закружилось перед его глазами.
— Ты? — наконец произнес он, в то время как ее летун уже планировал к земле.
— Давно уже мертвая и не мертвая. Бессмертная леди Карен!
Глава 3Гарри и Карен. Угроза с Ледников
Летун Карен спланировал на землю у северной оконечности сада, прямо за низкой стеной, там, где земля полого опускалась в направлении Темной стороны. Это было хорошо знакомое ей удобное место для посадки. Именно здесь она ослепила Леска Живоглота, вырвала его сердце и швырнула его несуразное тело защитникам, чтобы сжечь его.
Оставив старый дом Обитателя и пробираясь к Карен сквозь рассеивающийся туман, некроскоп послал впереди свою мысль, свое изумление.
— Это в самом деле ты, Карен или это галлюцинация? Может ли это быть реальностью? Я видел тебя мертвой, изувеченной на каменистой осыпи, куда ты выбросилась с крыши своего замка...
— Ха! — ответила она без злости. — Ты тогда был в бреду, Гарри Киф!
Она прошла сквозь брешь в стене и остановилась, ожидая его. На фоне стены был отчетливо виден ее силуэт. Летун, кошмарная драконоподобная тварь, но вполне безобидная, кивая, пускал слюни и сверкал огромными, похожими на совиные, глазами. Он качал своей головой, формой напоминающей лопату; его влажные перепончатые крылья состояли из гибких, ячеистых костей, покрытых тонкой оболочкой метаморфической плоти; червеподобные ноги пучком росли из рыхлого, округлого тела.
Гарри посмотрел на него и не почувствовал ни тени страха, лишь легкую жалость. Он знал, что это существо было создано из одного из трогов или Странников. В нем, казалось, не было ничего от человека. Но, приблизившись к Карен, он ощутил его реакцию и понял, что какие-то человеческие чувства у него еще остались.
Карен была восхитительна. В мире за сферой Врат — в мире людей — подобных ей не было. Даже малиновые глаза казались ему прекрасными... теперь. Гарри застыл в благоговении перед ее красотой, пораженный не меньше, чем когда увидел ее впервые, когда она прибыла сюда, чтобы присоединиться к защитникам сада в битве с Вамфири. Она очаровала его тогда, и все повторилось теперь.
