она.
Вдруг возле фургона послышался чей-то голос:
– Одно движение, солдат, и я вырежу на твоей спине полоски и обмотаю ими твой член. Понял?
Голос принадлежал Майклу Морельяну, вид у него был такой же отвратительный и грозный, как у остальных, лицо почти скрывал шлем, но в тот момент Николь показалось, что это самый прекрасный человек, которого она когда-либо видела.
– Но полковник… – запротестовал было солдат.
– О, черт тебя возьми! – воскликнул Майкл и застрелил солдата из пистолета, висевшего у него на поясе.
Николь никогда еще не видела, чтобы события развивались так быстро, она даже не успела понять, что произошло. Майкл с отвращением отбросил тело солдата и помог беспомощно барахтающейся Эммет выбраться из-под него.
– О, это вы, господин Майкл, – всхлипывая, пролепетала она, падая перед ним на колени.
– Да, это я, – угрюмо произнес он. – А сейчас я возьму ваш фургон под свою защиту и вывезу вас отсюда. Эти грабители и убийцы разошлись не на шутку, так что даже я не могу гарантировать вам безопасность, – он окликнул испуганного возницу, который все еще держал вожжи. – Эй, кучер, давай отправляйся в Маркет-Хорборо. Я поеду рядом, так что на вас больше никто не осмелится напасть.
Посадив Эммет в фургон, полковник Морельян оседлал лошадь и поскакал прочь от этого страшного места со следующим за ним по пятам фургоном.
– Кто это? – спросила Джекобина, страшно заинтригованная.
– Его зовут Майкл Морельян, когда-то я была с ним помолвлена, пока наши семьи не оказались из-за этой войны в разных лагерях. Если уж быть до конца откровенной, он – отец Миранды.
Джекобина с интересом посмотрела на нее:
– Да что ты! Тогда неудивительно, что он так нежно смотрел на девочку.
– Конечно, именно поэтому. Но я боюсь, он спасет нас только из-за нее, – сказала Николь, а потом закричала, обращаясь к Майклу, – Как же ты мог допустить весь этот ужас? Я думала, что ты не сможешь спокойно смотреть на то, как убивают и издеваются над невинными женщинами!
– Да это отвратительно! – смущенно сказал в ответ Майкл. – Но что я могу поделать? Солдаты оправдывают себя тем, что многие из этих женщин – ирландки и католички, а значит, их можно убивать именем протестантского Бога, который оправдает все злодеяния.
– Как это мерзко! – гневно воскликнула Николь. – Многие из этих бедняжек – той же веры, что и ваши солдаты, и если твои подчиненные убивают своих единоверцев, то о каком Боге может идти речь?
Майкл покачал головой:
– Не говори ничего больше. Я и так в ужасе от того, что моя дочь видела весь этот кошмар. Я сейчас постараюсь пристроить вас на каком-нибудь постоялом дворе, где вы будете в безопасности. Но как только я это сделаю, я должен буду уехать обратно в Лестер.
– Как в Лестер? Что ты собираешься там делать?
– Мы решили еще раз атаковать город, прежде чем вернуться на запад и разделаться с Горингом.
Ужас пронзил Николь насквозь:
– Но там в Лестере – Джоселин. Он отправился туда искать меня.
– Сомневаюсь, чтобы король долго пробыл в городе. Им скоро донесут, что сэр Томас Ферфакс следует за ними по пятам.
Николь постаралась не выдать себя, скрыть ужас, который охватил ее:
– Тогда, может быть, мне удастся послать ему письмо? Я только что родила ему сына, спасибо Господу, а он даже не знает об этом.
Майкл повернул к ней бесстрастное лицо:
– Это война, Арабелла. Мало надежды на то, что тебе удастся связаться с мужем, когда в стране царит такой хаос и одно сражение следует за другим.
Тут вмешалась Джекобина:
– Но, как бы то ни было, все-таки стоит послать ему хотя бы записку.
– Но кто передаст ее? – удрученно спросила Николь.
– Может быть, вы? – спросила Джекобина у Майкла, улыбаясь ему своей застенчивой улыбкой доброй феи.
Он покачал головой:
– Меня еще могут понять, когда узнают, что я спасал мать своего ребенка, но если выяснится, что я встречался с одним из вражеских генералов, расплата будет незамедлительной и ужасной.
– Да, он прав, – ответила Николь, – мы просто не имеем права просить его так рисковать.
– Тогда я просто не знаю, – растерянно произнесла Джекобина, – как сообщить лорду Джоселину, где ты.
– Может, мы сами отправимся в Лестер?
– Я запрещаю тебе это, – твердо сказал Майкл, – ты ведь только что родила еще одного ребенка. Неужели ты хочешь, чтобы вы оба умерли от заражения крови?
Джекобина тоже не замедлила вмешаться:
– Арабелла, ради всего святого, будь благоразумной. У тебя теперь сын и дочь, и в первую очередь тебе надо думать о них.
Николь прекрасно понимала, что они оба правы.
– Да, конечно, – согласилась она, и только тут заметила, что Джекобина и Майкл не только смотрят друг на друга с интересом, но уже успели обменяться несколькими мимолетными улыбками, на которые она, впрочем, сейчас, не обратила особого внимания.
В Маркет-Хорборо во всех гостиницах было полно свободных комнат, потому что многие из полковых дам, которые занимали их раньше, больше не смогли сюда вернуться. Николь постоянно думала о множестве трупов, еще не преданных земле, о тех несчастных, оставшихся в живых, но лица которых теперь навсегда будут страшно обезображены – они остались где-то там, на дороге, и теперь, наверное, разбрелись по окрестным деревням. Женщины остановились в гостинице «Ангел», и пока Джекобина укладывала Николь в постель, а потом искала акушерку, которая могла бы обеспечить матери и ее новорожденному сыну хороший уход, Николь горько плакала.
– Как ты думаешь, что теперь с ними будет?
– С армейскими женщинами? Бог знает. Наверное, те, кто могут ходить, отправятся на поиски: одни – своих мужей, другие – любовников…
– …Чтобы те отвергли их, ведь они теперь так безобразны.
Джекобину передернуло:
– Давай не будем говорить об этом. Это слишком ужасно, чтобы все время думать об этом.
– Я бы предпочла умереть, чем быть так жутко изуродованной.
– Да, – согласилась с ней Джекобина, – я тоже.
После этого разговора Николь, как ни странно, спокойно уснула и долго спала. Проснулась она только для того, чтобы покормить ребенка, и когда акушерка – высокая худая женщина – заботливо промывала теплой водой ее лоно. Проснувшись окончательно, она поняла, что благополучно проспала день, когда Арабелле исполнился двадцать один год. Было семнадцатое июня, и она узнала, что Лестер уже почти полностью находится в руках парламентариев.
– Что же нам теперь делать? – спросила она Джекобину, которая с умилением смотрела, как ее подруга поглощает завтрак.
– Мы все решили. Перед отъездом полковника Морельяна в Лестер мы с ним обсудили, как поступить, чтобы нам всем было хорошо.
– Ну, и что же вы решили? – довольная, спросила Николь.
– Так вот, ты и я с двумя детьми отправимся в Девон, в отдельной повозке, но с армией парламентариев. Полковник сказал, что это единственный путь, во время которого он сможет обеспечить нам безопасность. И прежде чем ты попытаешься спросить меня о Джоселине, я тебе сообщу, что он сейчас
