высохшего озера.
Через некоторое время мы сбавили ход и оглянулись назад. Проход в гряде скрылся за широким холмом. Ничего. Только облака пыли под копытами коней.
Далеко впереди, милях в двадцати, поднималась гряда холмов - Шип Хоулс. За ними опять простиралась скалистая пустыня.
Будут ли бандиты преследовать нас? Или, постараясь перехитрить, направятся прямиком в Лос- Анджелес, зная что мы держим путь туда?
Однако, этого они, конечно, не знали. Мы можем поехать в Сан-Диего или обратно на север к Сан- Франциско по прибрежной тропе.
Бандиты вынуждены преследовать нас, но прежде я собирался устроить им хорошую погоню. Если они ищут следы, я проложу их предостаточно, и по самым диким местам. Но только моей черноглазой спутнице это вряд ли понравится. Вообще-то, похоже, она уже сожалела о нашей сделке. Не знаю, что с ней будет, если бандиты нас настигнут, но и то, что ждет впереди, достаточно плохо.
Джо Уокер и Старый Билл Уильямс, оба горцы, достаточно много рассказали мне о Мохаве, но еще больше я узнал о пустыне от других людей, в том числе от двух индейцев хуалапаис, которых встретил в Прескотте. Именно они рассказали о перевале Сан-Джорджонио.
Я не в первый раз путешествовал по пустыне. В ней удобно скрываться от закона. Лучше всего найти укрытие и просидеть там весь день до захода солнца. Мы путешествовали наихудшим способом - днем, под раскаленным небом. Дело в том, что преследователи не давали нам времени для отдыха.
Кони устало шли вперед. Иногда я оглядывался проверить, не появились ли бандиты, пару раз мы останавливались, и я протирал лошадей и давал Доринде выпить глоток воды.
На закате мы настолько приблизились к горам, что я стал искать перевал. Наконец, я заметил провал в длинном хребте, и мы направились к нему. И тут я в последний раз оглянулся и увидел на фоне неба тонкую полоску пыли.
В прохладной темноте мы пересекли Шип Хоул Маунтинс и остановились в небольшой пещере.
Я устал до смерти, а когда снял Доринду с коня, она едва стояла на ногах, поэтому мне пришлось усадить ее на песок, развести небольшой костер и приготовить по кружке кофе. Ей необходимо было выпить горячего, да и мне тоже. Тем временем я проверил винчестер, затем револьвер. Покопавшись в седельных сумках, я вытащил запасной кольт и тоже зарядил его.
- Там вы убили человека, - внезапно сказала девушка.
- Да, мэм. Может быть двух или трех.
- Вас это, кажется, не беспокоит.
- Они напали первыми.
Я налил ей кружку кофе и сел на корточки подальше от огня, чтобы мой силуэт не был виден в отблесках костра, а треск углей не мешал вслушиваться в ночь.
- У меня никогда не возникало желания убивать людей, мэм, но если кто-то берет оружие и нападает, он рискует получить то, что просит.
Она почти засыпала, и я передал ей кусочек вяленого мяса.
- Поешьте, - сказал я. - Это не особенно вкусно, зато полезно.
Я и сам пожевал мяса, а потом сказал:
- Носить оружие - вообще рискованная штука. Рано или поздно его придется применить, потому что если ты его носишь, значит в определенной ситуации готов стрелять.
Я увидел, что девушка крепко заснула, поэтому прикрыл ее одеялом и затушил костер. Затем вышел из пещеры, протер коней и дал им чуточку воды. Им было мало, им хотелось еще, но у меня больше не было, и, кажется, они это поняли.
Взяв винчестер, я немного побродил вокруг, постоял под яркими звездами, вслушиваясь в ночь, и каждый шорох имел для меня значение, но я не услышал звуков человека: скрипа седла, звона металла или шуршания одежды, когда она трется о камень.
Черноглазая девушка устала до изнеможения. Нравится мне это или нет, но надо обязательно найти укрытие и дать ей отдохнуть. Однако, хуже всего для нас оказалось то, что кто-то из бандитов был следопытом или охотником и отнюдь не самым плохим. Именно этот человек беспокоил меня, потому что из- за него решающая схватка могла произойти намного скорее, чем я рассчитывал.
Меня все больше интересовало, что такого сделала Доринда Робизо, чтобы так досадить им.
Она была очень красивой девушкой того типа, который привлекает всех мужчин. Даже в таком измученном состоянии она была прекрасна.
Через некоторое время я вернулся, проверил лошадей и зарылся в песок, чтобы поспать.
Но хотя я здорово устал, сон не шел, потому что я вдруг подумал, что очень мало знаю о Доринде Робизо: ни откуда она родом, ни кто она, ни куда она направлялась. Все, что мне известно,- это впечатление о первой встрече - встрече с колдуньей.
Не то, чтобы я верил в колдуний. Всю жизнь я слушал про них сказки, но не видел ни одной, как не видел их колдовства.
На этом я постепенно стал отключаться, и следующее мое ощущение солнечный свет.
Яркий дневной солнечный свет.
Меня разбудило солнце, бьющее прямо в глаза. Я быстро сел и огляделся.
В какую-то минуту я не мог понять, где нахожусь, до того момента, как увидел девушку. Она тоже сидела.
- Мы проспали, - сказал я, - и все из-за меня.
Вокруг круто вздымались иззубренные скалистые стены. Впереди, на юге, лежала открытая пустыня, на горизонте которой милях в двенадцати четырнадцати высились горы Пинто Маунтинс.
Пещера или точнее площадка под скалистым навесом, где мы прятались, представляла собой примерно акр ровной земли и песчаных дюн. В глубине росло немного хорошей сочной травы, и я стреножил коней там. Вход прикрывала высокая дюна и редкий кустарник, так что снаружи вход был почти невидим.
Именно это и спасло нас, это да еще ветер, который не дал лошадям почувствовать друг друга, потому что когда я поднялся на верх дюны, ярдах в птидесяти я увидел тех самых всадников. Они сгрудились, что- то обсуждая.
Ночью ветер задул наши следы, и теперь бандиты явно спорили, в какую сторону направиться.
Склон горы высоко занесло песком. Чтобы увидеть пещеру, нужно было въехать на дюну, однако со стороны казалось, что здесь нет никакого убежища, кроме скал и песка.
Я жестом приказал Доринде молчать, а сам продолжал наблюдать за преследователями с вершины дюны, покрытой низким кустарником. Винчестер лежал рядом, готовый заговорить, как только в этом возникнет нужда. Я не слышал, о чем они спорили, но бандиты, наконец, развернули коней в сторону ручья у Твенти-найн Палмс.
Это было почти так же плохо, как если бы они напали на нас, потому что ближе воды я не знал, а наши фляги значительно полегчали.
Лежа на песке, я смотрел, как они отъезжают. К тому времени, как бандиты доберутся до ручья, они поймут, что опередили нас и будут сидеть в засаде, уверенные, что рано или поздно мы там появимся.
Я понимал, что они увозят с собой наши жизни. Нелегко было наблюдать за ними, зная что девушка зависит от меня и надеется. Когда я подумал, что принесет нам завтрашний день - солнце, пыль, мили и мили пустыни - мне стало страшно.
Но выбираться сейчас в пекло пустыни не имело смысла. Теперь, когда преследователи обогнали нас, впервые появилась возможность самим выбирать время путешествия. Взяв винчестер в руку, я соскользнул по песку к Доринде. По выражению моего лица она, вероятно, догадалась, что дела плохи. Я рассказал ей все.
Есть мужчины, которые предпочитают держать женщин в неведении, но, по-моему, это неразумно. Я всегда с уважением относился к мышлению женщин и их способности противостоять бедам. Плохо, если беда приходит неожиданно, поэтому я рассказал Доринде все.
Я нарисовал на песке карту.
- Вот ручей Твенти-найн Палмс, а за ним - перевал Сан-Джорджонио, ведущий к океанскому
