Стоя в одиночестве на краю залитой лунным светом пустыни, молчаливой в своей неподвижности, Каллаген вдруг понял, что именно здесь он хочет остаться. Он не понимал, как в его голове родилось подобное решение, поскольку тут было слишком заброшенное место и одиночество, которое разговаривало с ним языком мягкого ветра, пустотой гор. И в этот момент он понял, что никогда не сможет оставить пустыню, что еще вернется сюда.
Он знал пустыню и раньше, но почему-то хотел вернуться именно сюда, желал остаться здесь, где ветер колыхал песок, нанося бесчисленные дюны.
Потом он уловил какой-то легкий шорох в песке… Затем опять наступила тишина. Он замер, боясь сделать вдох, чтобы не заглушить этот звук, к которому прислушивался. И снова раздался он! Здесь кто-то или что-то было. Затем до него донесся тихий, дрожащий стон, и он вышел из-за кустарника.
Перед тем как подойти ближе, увидел лежащего на песке человека и сразу же по каким-то неуловимым признакам догадался, кто он… Дэлавер! Это был он, Следопыт!
Каллаген быстро подошел к нему, наклонился, легко поднял с песка и понес назад, к костру.
— Воды! — сказал он тете Мэдж. — Сначала воды!
Дэлавер не был ранен, но, очевидно, преодолел не одну милю — его сапоги выглядели ужасно.
Уайли пристально смотрел на него.
— Зачем человеку было выходить в пустыню в таких туфлях?
— Они не были такими, — объяснил Каллаген. — Еще совсем недавно он ехал верхом вместе со мной. Вот что лава сделала с его обувью. Он перешел через слой лавы, чтобы добраться до нас.
Тетя Мэдж смочила водой губы индейца и осторожно влила ему в рот несколько капель. Он закашлялся, стараясь приподняться и опереться на локоть. Каллаген ему помог. Дэлавер сделал еще один глоток.
Он огляделся по сторонам, его глаза выражали изумление. Он пришел в себя, как только увидел Каллагена.
— Мы думали, что ты погиб, — первое, что сказал он.
— Где. отряд?
— Пропал… все ушли.
— Убиты?
— Не знаю, я так не думаю. — Он посмотрел на тетю Мэдж и на остальных. — На нас напали, и мы спрятались. Открыли ответный огонь… Через некоторое время один из наших людей пошел вперед и тотчас был убит… три стрелы, две попали в горло. Нам показалось, что мы слышим стрельбу с севера. — Он посмотрел на Каллагена. — Я думал, это ты стрелял.
— Я выполнял задание.
Дэлавер еще отпил воды, потом ему помогли подняться на ноги, и он подошел к костру, где тетя Мэджи варила суп.
— Я хотел разыскать тебя, — говорил он Каллагену, — но Спраг запретил. Он сказал, что уже потерял достаточно людей и больше не хочет рисковать. Шли часы. Были еще выстрелы, но не много. Мы не знали, следят за нами или нет. Я вызвался осмотреть местность, и через некоторое время он меня отпустил. Я обнаружил по меньшей мере дюжину индейцев… но все они ушли. Я нашел и коробки из-под патронов, отыскал их след. Они были пешими. Я воспользовался возможностью и пошел на север, зная, что пройду дальше, чем было необходимо Спрагу, но мне хотелось узнать, что случилось с тобой.
— Спасибо, амиго!
Дэлавер поел немного супа.
— И я нашел то место, где ты был, — сказал он. — Был уверен, что несколько человек погибло, но не нашел тел, не нашел тебя, поэтому вернулся в отряд… только и его там больше не было. Они исчезли… бесследно.
— Перешли через скалы, что находились сзади?
— Может быть… Я начал прочесывать скалы в том направлении, куда, как я предположил, они могли пойти, и наткнулся на следы обоза… и индейцев. Поэтому я и попал в пласт лавы. Там было где спрятаться, но ни один индеец не пойдет туда без необходимости. Я шел по реке между потоками лавы, пересек широкий поток, несколько раз видел индейцев. Сначала их была дюжина, потом на четыре человека больше, потом на пять.
Я стоял в лаве. Я никак не мог обогнуть их так, чтобы попасть к платформе, поэтому пересек дорогу за ними и вошел в горы. Платформа свернула и двигалась вдоль западной стороны гор, а я вошел в них с востока.
— А что индейцы? — поинтересовался Ридж.
— Где-то здесь, поблизости, можете быть уверены. Не думаю, что они обнаружили вас, но, когда настанет утро, им это удастся сделать.
— Мы направляемся в Марл-Спрингс, — сказал Каллаген.
— Тогда идите сейчас, не дожидаясь утра.
Каллаген немного подумал, затем сказал:
— В нашем распоряжении есть добрых пять часов темноты, а лошадям нужен отдых, да и нам тоже. Мы тронемся в путь на рассвете.
Они затушили костер. Все растянулись на одеялах и тотчас погрузились в сон. Первым остался караулить Уайли, потом Беккер.
Беккер разбудил Каллагена, когда на небе еще не пропали звезды.
— Сержант! Время.
Каллаген сел, натянул сапоги и проверил винтовку, потом свернул одеяло и отнес его к лошади. Через несколько минут он уже был в седле, обуздывая лошадь и готовый отправиться в путь.
У костра он сказал Беккеру:
— Поднимай всех.
В костре еще тлели угли, закопченный кофейник еще был горячий. Он наполнил чашку, подержал ее озябшими пальцами и отпил. Мелинда и ее тетя Мэдж в отличие от других женщин, были скоры в своих действиях — обе слишком долго прожили в армейских лагерях.
Через пятнадцать минут все были готовы и тронулись в путь, делая все осторожно, стараясь не производить лишнего шума. Каллаген шел впереди, Дэлавер — рядом с открытой платформой.
Через некоторое время перешли сухое русло реки и оказались на противоположном берегу, тотчас наткнувшись на нечеткий след, что вел на юго-запад; это оказался тот самый след, по которому они шли минувшим вечером вдоль гор.
Они находились в пути уже час и прошли около четырех миль, когда перед ними в скалах открылся глубокий проем. Каллаген подождал, когда подойдет Дэлавер.
— Постой здесь! — сказал он ему, а сам быстро помчался вперед.
Очутившись у выхода из проема, соскочил с лошади и вышел на свет. И там были следы: они то удалялись, то опять приближались, это свидетельствовало о том, что перед ними сквозной проход. Немного дальше, впереди, он заметил следы от колес.
Вернувшись назад, к платформе, Каллаген повел ее за собой через этот проход. Слева от него на несколько сотен метров поднимался крутой склон, справа возвышался такой же склон, разве что более пологий.
Начинало светать. Каллаген ускакал далеко вперед, так, чтобы колеса движущейся повозки не заглушали другие звуки, но как ни прислушивался, ничего не слышал. Небо над головой становилось серым. Прямо перед ними неясно вырисовывалась внушительных размеров горная стена, закрывая собой небо. Дорога запетляла вокруг гор, а потом четко выпрямилась в северном направлении.
Трудно было определить, сколько им оставалось проехать до Марл-Спрингс, по меньшей мере, наверное, еще несколько часов. Каллаген осмотрелся. Платформа следовала сзади, Ридж проворно управлял лошадьми, стараясь по возможности избегать трудных участков на дороге. Каллаген приостановился, поджидая повозку, и, когда та поравнялась с ним, спросил:
— Хочешь дать им отдохнуть?
— Хорошо бы. — Ридж натянул поводья, а когда лошади остановились, фыркая и ударяя о землю копытами, он посмотрел на Каллагена. — Придется гнать их до места, сержант.
Почти рассвело, и теперь дорога хорошо просматривалась; если индейцы еще не обнаружили их следы,
