Поужинав, девушка с мальчиком забрались спать в фургон, а Дасти растянулся поблизости на земле.
— Ну и дела, — пробормотал он себе под нос. — Дети едут неизвестно куда, им не на кого опереться, а деньги, скорее всего, давно уже проиграны в карты!
Утром Дасти сам запряг мулов.
— Поезжайте за мной, — посоветовал он и повернул жеребца по тропе на север.
Около полудня показалась высокая одинокая гора, которая отмечала вход в Гальо-Гэп. Он направился к ней, разведывая путь и время от времени спешиваясь, чтобы убрать с дороги камни и расчистить ее для фургона.
Поднявшись на вершину невысокого холма, он вдруг увидел долину. Его покрасневшие глаза жадно рассматривали зеленую траву и деревья. Жеребец почуял воду и стремился вперед, поэтому, махнув девушке рукой, чтобы она следовала за ним, Дасти начал спускаться в долину. Площадь ее, вероятно, не превышала двухсот акров, но сочная зеленая трава выросла по Пояс, а прямые и высокие желтоствольные сосны выглядели очень старыми. Создавалось впечатление, будто из бесплодной пустыни по какому-то волшебству они переместились в великолепный парк. По звуку он нашел чистейший ручей, вода которого, журча по камням, спадала в кристально-прозрачный красивый водоем ярдов двести в поперечнике. На берегу кто-то расчистил место под основание хижины, но потом, видно, забросил свою затею.
Пока конь пил, Дасти повернулся в седле. Фургон остановился.
— Кусочек рая, — сказал он, улыбаясь девушке. — Кстати, а как вас зовут?
— Руфь Грант, — ответила она, потупясь.
При виде деревьев и воды усталость, казалось, покинула ее. Она весело улыбалась, а через несколько минут, когда он отправился на охоту, услышал даже смех и пение. Дасти остановился, наблюдая за пасущимся невдалеке оленем, и прислушался к незатейливой песенке, которую напевала девушка. Его внезапно захлестнуло острое чувство одиночества.
Вечером, когда после ужина, приготовленного из мяса жирного оленя, которого подстрелил Дасти, — первого настоящего ужина за долгое время, — они сидели у костра, Баррон завел серьезный разговор.
— Знаешь, Руфь, — начал он, — наверное, я здесь построю дом. Давно искал себе такое местечко. По- моему, нам всем надо остаться здесь, покуда вы не отдохнете. Я пока сооружу хижину, а ваши мулы тем временем нагуляют себе немного мясца. Потом я поеду в Пай-Таун и попробую найти того человека, которому ваш отец ссудил деньги, и посмотрю, как обстоят дела.
Так и порешили. В последующие дни Дасти Баррон был счастлив, как никогда в жизни. Он свалил несколько деревьев и построил хижину, обнаружив в себе способности к работе, о которых прежде не подозревал. Руфь подала массу предложений относительно строительства дома — толковых и полезных. В работе они использовали мулов, но только по одному и поочередно.
Он много охотился. Подстрелил пару антилоп, а несколько раз, взяв с собой ружье Руфи, приносил голубых куропаток. Поблизости он отыскал выход соли. В небольшой роще нашел спелые черные ягоды, похожие на те, что росли в горах Гуадалупе на западе Техаса. Попадалась также мексиканская слива.
Когда хижина была готова, а запасы мяса значительно пополнились, он привел в порядок свое снаряжение и тщательно вычистил и смазал оружие.
Руфь заметила, что он делал, и ее лицо слегка побледнело от волнения.
— Думаешь, могут быть неприятности? — быстро спросила она. — Я не хочу, чтобы ты…
— Не тревожься, — прервал он. — У меня хватает своих.
Он рассказал, как ему пришлось убить Дэна Хикмена, объяснив это давней кровной враждой.
Дасти уехал на рассвете. В кармане у него в кожаном бумажнике лежало соглашение между Роджером Грантом и Диком Лоуи. От Гальо-Гэп до ручья Эймлесс-Крик, где он заночевал, был полный день хода. На следующий день он въехал в Пай-Таун. Из разговоров с Руфью он кое-что узнал о Лоуи и месте, где размещалось ранчо, если оно вообще существовало.
На верхней жерди кораля сидел ковбой с пшеничными волосами и слегка косившими глазами. Дасти натянул поводья, оперся локтем о луку седла и достал кисет с бумагой. Свернув сигарету, он передал кисет ковбою.
— Знаешь что-нибудь о человеке по имени Дик Лоуи?
— Знаю. — Прикурив от одной спички и глядя друг на друга сквозь дым сигарет, они признали друг в друге людей одного сорта. — Он сейчас сидит в салуне «Шпора».
Дасти не спешил. Пару раз затянувшись, посмотрел на огонек сигареты.
— Что он за парень?
— Тертый. — Ковбой глубоко затянулся. — Тертый и подлый. С револьвером — настоящий дьявол, а расплачивается с ковбоями как захочет. Если думаешь, что он тебя надул при расчете, можешь прямо так и сказать, но, если сказал, тут же выхватывай пушку.
— Вот так, да?
— Вот так. — Пару минут они молча курили. — Четверым не понравилось, сколько он им заплатил. Он похоронил их на личном кладбище, к северу от построек ранчо.
— Хуже не придумаешь. Он все делает сам или ему кто-то помогает?
— Помогают. Кот Маккилл и Утконосый Бендер. Только в глаза его не называют Утконосым.
— А что насчет ранчо? Хорошее место?
— Лучшее в округе. Он приехал сюда с деньгами. Говорят, имел пять тысяч долларов. Купил много скота, построил дом, все остальное, обустроил пастбища.
Косоглазый ковбой, щурясь от табачного дыма, посмотрел на Дасти.
— Меня зовут Блю Риддл. Я на него работал.
— Я так понимаю, что ты с ним не спорил? — усмехнулся Дасти.
— У моей мамы нет глупых детей! — ухмыльнулся Риддл. — Они меня держали на мушке. Будь Лоуи один, я, может, и попытался бы, но тут меня бы сразу уложили. Вот и ушел ни с чем, но не уезжаю, жду. Я предупредил его, что собираюсь получить свои кровные, но он только засмеялся.
Дасти выпрямился и снял ременную петлю, удерживавшую левый револьвер в кобуре. Потом поудобнее уселся в седле.
— Ну, — вздохнул он. — У меня есть бумаги, в которых говорится, что одна девушка имеет право на половину его логова. Попробую предъявить их.
Риддл цинично расхохотался:
— А почему бы тебе просто не застрелиться — дешевле обойдется. Они тебя прибьют. — Затем оценивающе оглядел Баррона. — Я запамятовал, как тебя зовут?
Дасти улыбнулся:
— Я не говорил, но зовут меня Дасти Баррон.
Блю Риддл соскочил с жерди.
— Ты из тех Барронов, что с Кэсл-Рок? — Он снова усмехнулся. — На это стоит поглядеть!
Дасти искал крупного мужчину, однако Дик Лоуи, которого он сразу узнал, войдя в салун, оказался лишь немногим больше его самого, самого маленького среди Барронов. На их шаги Лоуи оглянулся, и глаза его быстро забегали с Баррона на Риддла, придав заостренным чертам лица хищное выражение.
Дасти зашагал к бару, а Риддл остался у двери.
В человеке, стоявшем рядом с Лоуи у стойки, Дасти определил Кота Маккилла. Свою кличку тот получил не случайно: во всем его облике проглядывало что-то кошачье.
— Лоуи? — осведомился новый гость.
— Точно. — Лоуи медленно повернулся к нему. — Что тебе от меня надо?
Дасти беспечно облокотился на стойку и заказал выпивку.
— Я представляю вашего партнера.
Лицо Дика Лоуи стало бесстрастным, а потом каменно-суровым. Глаза заблестели. Однако ему удалось совладать с собой и растянуть губы в улыбке.
— Какого партнера? У меня нет партнера.
Дасти повернул голову, глядя, как ему наливают виски. Он не спешил.
Лоуи смотрел на него, постепенно выходя из себя.
— Ну, — резко произнес он. — Если хочешь что-то сказать, так говори!
