– Мне подходит ваша цена, мадам.
Престарелая дама распахнула глаза от удивления:
– Помнится, вы сказали, что никогда не продадите сережки вашей матушки.
– Я бы и не стала, но мне очень нужна эта шаль. – Лана указала на сумочку в руках женщины, из которой торчал узкий кусок материи.
За разговором наблюдала женщина, стоявшая неподалеку в мрачном молчании, окруженная другими пассажирами. Пассажирами, которым не было никакого дела до таких благ земных, как всякие там шляпки да булавки. Их главной заботой было просто выжить в этом долгом путешествии.
– Дайте-ка мне еще разок взглянуть на них, – Бриджет О'Коннор протянула руку за серьгами.
С болью в сердце Лана бросила прощальный взгляд на пару тонких золотых проволочек с кроваво- красными рубинами на концах. Как странно! Она даже не помнит лица матери, но стоит лишь взглянуть на эти серьги, как перед ее мысленным взором всплывает их отблеск на нежной совершенной коже, обрамленной иссиня-черными волосами. А если вдохнуть глубоко, можно даже уловить мамин запах. Воспоминания и эти скромные украшения – вот все, что осталось ей от матери, которую она потеряла так рано.
Все эти годы Лана хранила их как память, не выменяла на еду или кров, не продала, когда было совсем невмоготу. Но теперь у них больше ничего нет, и она отдаст их, лишь бы помочь Шивон.
Глаза престарелой дамы жадно засверкали.
– Что ж, пожалуй, я дам тебе за них мою шаль.
«Да уж, старая скряга, хорошая сделка, ничего не скажешь», – подумала Лана, но вслух не произнесла ни слова. Лишнего не говори, бери, что дают и умей довольствоваться тем, что имеешь, – она давно усвоила эти правила и дорого заплатила за урок.
– Держи. – Едва взглянув на девушку, миссис О'Коннор протянула Лане шаль. Ее взгляд был прикован к только что приобретенным серьгам. Старуха уже прикидывала в уме, сколько она выторгует за них у какого-нибудь дельца в Америке.
Лана аккуратно сложила шаль и опрометью бросилась на поиски старика, торговавшего рыбой. Его жене очень понравились туфли Ланы. Сторговавшись с ним, она, босая, побежала на нижнюю палубу, где ее дожидалась подруга.
Они не погибли на суровых улицах Дублина, работали за гроши, спали где придется – в коровниках и в развалинах старых замков. И вот наконец Лана скопила денег на два билета до Америки. Но выжить на борту «Гриффита» оказалось так же трудно, как и на улицах Дублина. Надо было бороться за место для ночлега с сотнями таких же отчаявшихся эмигрантов, мечтавших добраться до Нью-Йорка.
И как всегда, Лана просто выбивалась из сил, заботясь о еде, одежде и ночлеге для них обеих. Она нашла Шивон в углу – та лежала и корчилась от боли.
– О Боже! Кажется, уже скоро.
Лана быстро закутала подругу в шаль и вложила ей в руку немного еды.
– Поешь, тебе нужны силы.
– Не могу. – Шивон содрогнулась от одного вида копченой рыбы. Ее трясло до тех пор, пока Лана не убрала рыбу с глаз долой. Шивон схватила подругу за руку. – Найди Билли, пожалуйста. Скажи ему, что уже пора. Пусть он придет, сейчас же.
– Я приведу его. Только… – Лана погладила бедняжку по волосам и вдруг почувствовала себя такой беспомощной… Она никогда не боялась тяжелой работы, но принимать роды… Лана совсем растерялась. – Ты только лежи и не шевелись, пока я не вернусь.
Вымученная улыбка тронула губы Шивон.
– Я бы с удовольствием убежала отсюда на край света, но раз уж это невозможно, подожду здесь. Только, пожалуйста, быстрее.
И снова Лана сломя голову помчалась по лестнице. Порывы холодного атлантического ветра сбивали ее с ног. Доски под ее босыми ногами были ледяные и скользкие, но она шла, продираясь сквозь группу столпившихся и толкающихся мужчин. Они играли в кости на широких перилах корабля.
– Билли! Билли О'Малли!
Но молодой человек был так поглощен игрой, что даже не замечал ее. Он вскинул руку над вопящей толпой и с улыбкой принимал ставки.
– Три к ряду. Кто со мной, ребята?
– Я, Билли.
– И я, приятель, ты знаешь свое дело.
– Тебе нет равных, парень, когда удача на твоей стороне.
Вокруг Ланы поднялся лес рук, протягивающих деньги в сжатых кулаках. Каждый хотел поставить на победителя.
– Билли, – Лана помолчала, переводя дыхание. – у Шивон схватки начались. Надо спешить, она ждет тебя.
Он взглянул на нее, и его веселая улыбка, придававшая ему столько очарования, превратилась в кривую усмешку.
– Роды – дело небыстрое, – произнес он и в поисках поддержки обернулся к остальным: – Не так ли, друзья?
– Да, Билли, точно, – подмигнул в ответ старик с соломенными волосами и сморщенным, как поношенный сапог, лицом, – Можно часами дожидаться и в отчаянии рвать на себе волосы, пока ребенок
