Он улыбнулся портнихе:
– Ты превзошла себя, Надя.
– Да. Это легко, когда шьешь на такую красавицу.
Он повернулся к сияющей француженке:
– Не знай я правды, Колетт, я бы поклялся, что она двигается, как обученная балерина.
Колетт прикоснулась к щеке Джесса кончиками пальцев.
– Она моя лучшая ученица.
Он все еще ничего не сказал Лане – и она стояла неподвижно и молчаливо, словно статуя. Ее волнение выдавали только ее руки: она крепко стиснула их у талии.
Джесс вынул из нагрудного кармана небольшой атласный сверток. Открыв его, он достал платиновое филигранное колье и серьги с бриллиантами. Не говоря ни слова, он подал Лане серьги, подождал, чтобы она их закрепила, а потом обернул колье вокруг ее шеи.
Закрепляя застежку, он указал на позолоченное зеркало, висевшее в холле над мраморным столиком:
– По-моему, это идеальный последний штрих. Правда?
Лана воззрилась на свое отражение, изумляясь тому, как отчаянно колотится ее бедное сердечко. Она поспешила уверить себя в том, что дело не в прикосновении его пальцев к ее шее. Дело в том, что она вдруг окончательно осознала, что именно собирается сделать.
Она прищурилась. Не поворачиваясь, она всмотрелась в Джесса, отражавшегося в зеркале позади нее.
– Похоже, что ты особенно успешно играл в карты, раз смог купить нечто стоящее.
Он одарил ее своей озорной улыбкой.
– Действительно. – Он повернулся к Уизерсу: – У вас уже готова накидка для леди?
Дворецкий держал серебристую ротонду из того же чудесного кружева, подбитую переливающимся бархатом. Джесс взял накидку и набросил ее на плечи Ланы.
Он помахал остальным:
– Мы с вами прощаемся.
– Удачи, мисс! – крикнула Роуз.
– Не забудьте скользить, дитя мое, – напомнила Колетт.
– Ты их всех ослепнешь, – добавила Надя на своем ломаном английском.
– Вы хотели сказать «ослепишь», – уточнила Мария.
– Да, ослепишь.
Уизерс изумил Лану, адресовав ей поклон.
– По крайней мере на сегодня вы стали настоящей аристократкой королевской крови.
Лана неуверенно улыбнулась ему и оперлась на протянутую Джессом руку. А потом она как во сне пошла к двери, спустилась по ступенькам и села в ожидавший их экипаж.
Пока они неслись сквозь темноту, она могла только изумляться, как ее бедное сердечко не вырвется, из груди – так отчаянно оно колотилось.
– А теперь слушай внимательно. – Джесс говорил негромко, так что Лане приходилось напрягать слух, чтобы уловить его слова, заглушаемые цоканьем копыт. – На таком званом обеде я не смогу всегда быть рядом с тобой. У меня есть… определенные обязательства.
– Ты должен очаровывать женщин. Я понимаю.
Он шумно вздохнул.
– Я постараюсь быть поблизости, но если ты вдруг оглянешься и не увидишь меня, сохраняй спокойствие.
– За обедом нас посадят рядом?
– Скорее всего, нет. Подозреваю, что хозяйка дома захочет посадить меня рядом с собой, а наш хозяин скорее всего сам поведет тебя к столу.
Лана почувствовала, что у нее начинает болеть голова.
– При каждом удобном случае ставь свой бокал с шампанским на поднос. Это позволит какому-нибудь джентльмену принести тебе новый.
– Не понимаю.
Он обвел ее взглядом. Даже в вечерних сумерках продолжало казаться, будто она мерцает и сияет.
– Гости будут очарованы моей таинственной и прекрасной кузиной, которая приехала ко мне из-за океана погостить. Просто позволь мужчинам оказывать тебе мелкие знаки внимания.
– Ясно.
И она действительно поняла, что он хотел ей сказать. Ей надо постоянно помнить о том, что все это – игра. Глупая игра, которая была бы даже забавной, если бы не важность того приза, ради которого она затеяна.
