регулярно беспокоят наши границы в Капской колонии. Эти пустынные земли британской короне, я думаю, не интересны, а потому мы можем смело подарить их России, в качестве приданого на свадьбу принцессы Елены. То есть, не принять они их не смогут.
— А что это даст Великобритании?
— Туземцы, сэр. Что Александр, что его отец, будут вынуждены содержать значительный воинский контингент, что само по себе не дешево на таком удалении от собственных коммуникаций. А если добавить сюда климат и постоянные походы, то их солдаты там будут умирать как при эпидемии, что еще больше повысит стоимость содержания колонии.
— И почему же им придется держать там много войск? — Рассел вновь хитро улыбался, представляя, в какую ловушку можно загнать этого прыткого принца.
— Потому что мы, как добрые соседи, будем их постоянно теребить, ссылаясь на набеги туземцев с русских территорий на наши земли. И просить приструнить этих нарушителей спокойствия. Бегать по пустыне за кочующими дикими племенами не самая простая задача. Боюсь, что эта колония станет для России карманом без дна, в который сколько денег не положи — все равно мало будет. А отказаться от нее императору будет практически невозможно, уж мы постараемся, чтобы эти варвары поняли, что урон их престижу будет намного больше, чем от поражения в Восточной войне.
— Да, мне нравится ваша идея, Альберт. Прекрасный подарок джинна.
— Единственная загвоздка, сэр, заключается в том, что указанные земли нам не принадлежат.
— О! Альберт, это мелочь! Я сегодня же переговорю с премьер-министром, и в течение месяца указанные владения получат статус колонии Великобритании. Никаких затруднений в этом не будет, ибо ни одна страна в Европе на них не претендует. Так что, жду от вас через неделю подробной пограничной карты владений новой британской колонии. И постарайтесь, чтобы на востоке она заканчивалась ровно там, где начинаются реки, аккуратно их огибая. А на юге граничила непосредственно с землями Капской колонии, без зазоров, оставляющих возможность на политическое маневрирование, дескать, это не с их земли набег совершали.
— Будет исполнено, сэр. Но по принцу есть еще материалы.
— Что-то важное?
— Мне кажется, что да, сэр, — Рассел кивнул и Альберт продолжил. — Цесаревич в декабре минувшего года провел в Москве съезд промышленников и торговцев. Его итог нас должен несколько обеспокоить.
— В самом деле?
— По итогам съезда учреждено общество с довольно необычной структурой, целью которой является способствовать развитию промышленности и железных дорог на территории Российской империи. С целью консолидации капиталов этого общества цесаревич учредил Русский промышленный банк.
— Крупные капиталы получилось привлечь в него? — Джон сосредоточенно пыхтел сигарой.
— Нет, сэр. Сейчас идет только его оформление, однако, по предварительным оценкам специалистов, не стоит ожидать более двадцати — двадцати пяти миллионов фунтов стерлингов. Плюс, кое-что может вложить сам Александр, состояние которого по приблизительным оценкам находится в пределах пятнадцати миллионов фунтов стерлингов.
— Не густо.
— Да, сэр. Вы правы. Но задел на будущее не плох.
— Слишком далекое будущее. Что-нибудь еще?
— Сущая мелочь. На съезде принц вынес на рассмотрение вопрос о создании системы измерения, которая бы использовала все преимущества французской метрической, но основывалась не на выдуманной величине. Нас в этом деле интересует то, что был создан комитет, который в течение года должен выработать производные единицы от морской мили. Британской морской мили, сэр.
— А знаешь, Альберт, это не такая уж и мелочь. — Рассел задумчиво пожевал сигару губами. — Попробуй выяснить, как идут дела по утверждению единиц измерения, и какие планы у Александра на эту систему. Думаю, есть определенный резон вставить шпильку Наполеону III. Уж не знаю, чем лично цесаревичу насолил этот самовлюбленный пожиратель лягушек, но его методичность в ударах по французскому престижу поражает. Мексика, Польша, теперь еще и в науке, традиционно сильной стороне Франции. И ведь как можно красиво это обыграть в газетах.
— Рассел расплылся в улыбке, как объевшийся сметаной кот. — «Даже русские варвары, всячески подражающие цивилизованным народам, и те видят вздорность французских фантазий». Да, Альберт, изучите этот вопрос и доложите по готовности, но не позднее чем через пару месяцев. Думаю, у Великобритании есть интерес в этой затее русского принца.
21 января 1864 года, Александр, наконец-то вырвался из этой банки с пауками, которую называли Зимним дворцом, и отправился в Москву. Очередное путешествие в отвратительном вагоне, окончательно портило настроение и вгоняло в тоску. Родственнички настолько злили цесаревича, что его не раз посещали мысли о том, что не все так просто было с местью Владимира Ильича. Ибо эта августейшая фамилия в основной своей массе вела себя совершенно отвратительно, выступая скорее вредителями в собственном государстве, нежели радетелями о его благополучии.
Впрочем, несмотря на изредка всплывающие кровожадные порывы, большую часть времени великий князь ломал голову над тем, что происходит в столице и как выправить столь отвратительные отношения с мамой. Думать-то он думал, но ничего не в голову не приходило. Слишком уж сильно было раздражение и желание большую часть родственничков в порошок стереть, или, хотя бы, попробовать это сделать. Так Саша и приехал утром 22 января в Москву, уставшим и смурым. И сразу по приезду, прямо на вокзале, попал в плен к Наталье Александровне, которая смогла найти две дюжины мещанок, в ученицы тайским массажисткам. Эта весело щебечущая компания молодых девушек за какие-то полчаса смогла не только отвлечь цесаревича от грустных мыслей, но и так задергать, что он уже не знал, куда от них деваться. И, в конце концов, был вынужден подписать решение, подготовленное заранее Наташей, об открытии в Москве первого в Европе массажного салона. Как вы понимаете, веселая стайка молодых, жизнерадостных девиц располагает к игривому настроению, а потому, название салона, по высокому решению Московского генерал-губернатора оказалось утверждено в формулировке: «Очумелые ручки». Но дела только одним подписанием не закончились — девушки жаждали обговорить разнообразные детали, да и вообще пообщаться с цесаревичем. Так весь день Саша с этими молодыми и весьма смелыми по российским нравам того времени энтузиастками и провозился.
Все дальнейшие дни на целый месяц с гаком вновь закрутили Александра в водовороте дел. Очень плотная работа с ирландскими добровольцами, развертывание учебного полка в полноценный кадровый полк нового образца и много другое. Особенно серьезно пришлось поработать со вторым (контрразведывательным) управлением собственной безопасности, которое весь январь и февраль занималось стимулирующими мероприятиями по приведению в чувство разнообразных хозяйственных «субъектов» генерал-губернаторства.
25 февраля, незадолго до начала торжеств по случаю дня рождения цесаревича, Оболенский докладывал, что за время правления в Москве Александра ситуация на вверенных территориях очень серьезно изменилась. С одной стороны, количество служащих по ведомства генерал-губернаторства сократилось на четверть. Причем, от старого состава осталось хорошо если треть. Массовая гибель чиновников в связи с поразительной избирательностью и последовательностью Божественного провидения, вкупе с волшебным ростом месячных окладов сделали свое дело, и государственная машина генерал- губернаторства наконец-то поехала. То есть, работа корпуса имперских служащих не только перестала буксовать, но и стала нормально функционировать, улучшив оперативность и качество решения всех текущих проблем.
С другой стороны стала меняться финансовая картина региона. Тут необходимо сделать небольшое отступление и объяснить экономические обстоятельства. Налоговые поступления генерал-губернаторства делились на три основные составляющие: прямые налоги, непрямые налоги и земские сборы. Причем, земскими сборами можно было пренебречь, так как их доля в общей картине составляла всего три процента. Налоги же, распределялись: пятьдесят четыре процента — прямых, к сорока трем — косвенных. И самым печальным оказывался тот факт, что около семидесяти процентов косвенных налогов составляли питейные сборы, что в совокупности давало более четверти всех годовых поступлений генерал-губернаторства. Так
