«сегодня», тем больше нужна степень персональной одаренности человека для превосходства или даже паритета над «гостями из будущего».
Это как раз та самая печаль, на которую указывали некоторые, наиболее проницательные средневековые историки. Мир меняется и сегодня он не такой, каким был вчера. То есть, наши предки могли совершенно спокойно не понимать, то, что сейчас кажется обыденным. Взять хотя бы футуристические картины начала XX века, когда на полном серьезе считали реальными ситуации, когда вся семья сможет вечером собираться возле камина, в котором будет идти ядерная реакция, освещающая и обогревающая дом. И подобные вещи повсеместны. То есть, зачастую, то, что кажется вопиющей глупостью или даже вредительством с высоты прожитых лет, оказывалось на деле обычным непониманием, которое упиралось не только в отсутствие нужной информации, но и способность ее быстро и качественно обрабатывать.
Вся эта выкладка нужна только для того, чтобы показать одно, весьма простое, но не самое очевидное качество. Дело в том, что человек, выросший в среде с более высоким уровнем качестве актуальной информации, которая его окружает с детства, при прочих равных, намного лучше понимает происходящее, чем его аналог из более примитивного мира. Это очень четко и ясно коррелируется с известной фразой о том, что дети обычно умнее своих родителей. Не прямо, конечно, так как конструкция не меняется, а косвенно, так как они с детства получают доступ сразу к более совершенным способам обработки информации. Поэтому, человек из более развитого мира, будет восприниматься аборигенами более примитивного, если не как Бог, то, как отмеченный каким-то особым талантом, гений. Вспомните, как индейцы Америки воспринимали европейцев? Легенды и придания — это ведь просто сказки для детей, а тут они воочию увидели существ и мира более развитого, чем тот, в котором они живут сами.
Конечно, эта особенность говорит не о том, что человек из более развитого общества реально умнее или глупее своего предка из далекого прошлого. Нет, так как вероятно, что конструкция у них не сильно отличается. Но вот «операционная система» нашего современника совсем другая — она тупо позволяет выжать большую производительность из «старого железа» за счет более совершенных алгоритмов обработки информации.
И даже если человек из более развитого общества не обладает какими-то конкретными знаниями, его «операционная система», выработанная в условиях куда более интенсивного информационного обмена, позволит легко «догнать и перегнать Америку». Просто потому, что при прочих равных он думает быстрее и качественней. А уж если у него и знания подходящие для нужного контекста, то местные «вундеркинды» будут «нервно курить в сторонке» без каких-либо шансов на успех.
Подобную особенность Александр отчетливо испытал на собственной шкуре практически все время своего пребывания в теле великого князя, так как многие, совершенно очевидные для него вещи, ему приходилось разжевывать исполнителям буквально до состояния манной каши. Так как они зачастую просто не понимали переходов и причинно-следственных связей. И если с наукой все было еще хоть как-то терпимо из-за специфики работающих там людей, то с остальными сферами — полнейшая тоска. А потому появление на шее цесаревича двух братишек, которых нужно было «натаскивать» тяготило Сашу неимоверно. Задача получалась чем-то сродни обучения медведя езде на велосипеде. То есть, решаемая, но крайне трудоемкая и требующая, помимо всего прочего, еще и огромного, прямо-таки божественного терпения, не говоря уже о времени, которое придется им уделять в ущерб работе.
В данном случае, правда, имелась еще одна особенность, которая заключалась в личности самого Александра, который смог уже дважды в своей жизни пережить страшнейшие потери, оставляющие его практически у разбитого корыта. Пережить и не только не сломаться, но и с каждым разом добиваться на порядки большего, чем было у него до того. Саша был живым воплощением человека, которого было проще убить, чем сломать, что само по себе редкость.
Если до конца утрировать, сложившаяся ситуация получилась чем-то в духе положения Добрыни Никитича из знаменитого ныне мультфильма, к которому приставили гонца, да не одного, а целых двух.
Прошло больше девяти лет с момента вселения Александра в тело великого князя. Утекло много воды. Произошло много событий. И теперь, когда он оглядывался назад, на минувшие годы Саша стал задумываться над тем, куда и зачем он идет. Ведь все, что он пока делал, конечно, носило осмысленный характер, но не имело единой цели — единого вектора. И дальше так продолжать было нельзя, так как необходимость воспитания двух помощников-сподвижников, которую возложил на него отец, вопиюще требовала упорядочить мысли, устремления и желания и четко обозначить цель, к которой он движется. Ибо в противном случае, у него на выходе получатся не помощники и не сподвижники, а обычные адъютанты- секретари, которые будут не в состоянии заменить даже частично Александра на боевом посту, так как не понимают главного — куда следует двигаться. Но одного этого было недостаточно, ведь прежде чем указать человеку цель, нужно научить его ходить. И эта задача была потруднее всего, уже совершённого Александром.
А сделано было много практически во всех областях государственного строительства.
Территориально усилиями Александра были присоединены к Империи Намибия, практически вся пустыня Калахари, острова Мидуэй, остров Цусима, южные острова Курильской гряды, южная часть острова Сахалин. В вассальную зависимость от империи попало Гавайское королевство и княжество Окинава. Ну и Аляска закрепилась за Россией в новых международных соглашениях. Не маленькие земли, которые, впрочем, нужно было еще удержать. Особенно в свете того, что только Намибия захватывалась целенаправленно, с целью получить алмазные рудники.
В плане внешнего политического престижа за Российской империей закрепилось успешное вмешательство в Гражданскую войну в САСШ, которая, в итоге, привела к тому, что Конфедерация смогла отстоять свою независимость. Ситуация в геополитическом плане имела огромное значение, особенно в свете того, что в САСШ и КША после завершения войны разгорелся мощный экономический кризис, аналогичный тому, который начался в землях Советского Союза после его распада. Либеральные вихри прошли по земле обетованной, которая казалась для многих европейцев мечтой, надеждой на светлое будущее, и оставили после себя рыночную экономику в самом натуральном ее виде. И, как следствие, стремительное разрушение реального сектора экономики — кризис, приведший к тому, что работяги высокой квалификации оказывались на улице без средств к существованию. Александр же, соорудивший в Северной Америке монстра первой финансовой пирамиды по образу и подобию МММ, наживался на разрушение этой во всех отношениях перспективной страны. Само собой, с «умным лицом». Даже банк свой создал — American Investment Bank, дескать, инвестировать средства в североамериканскую промышленность. Само собой, он был нужен для других целей, но красивая «вывеска» совсем не мешала. Да не просто создал, а поставил у его руля одного из самых успешных банкиров XIX века — Джона Моргана, который в то время только начинал раскручиваться.
Помимо этого грандиозного дела, которое получило огромный общественный резонанс и принесло лично Александру огромную финансовую прибыль, не говоря уже о таких мелочах как звание генерала Конфедерации, он умудрился «засветиться» и в других авантюрах. Недопущение Мексиканской войны с серьезным ударом по престижу Франции. Политическая авантюра в Бразильской империи и Парагвае, которая не только принесла Александру очень приличные дивиденды от продажи оружия и огромную плантацию под гевею в джунглях Амазонки, но изменение всего расклад сил в Латинской Америке. То есть, Парагвайская война, конечно, началась, но теперь грозила не геноцидом единственному самостоятельному государству в Южной Америке, а, наоборот, его усилению. Что, в конечном счете, ощутимо ослабляло Великобританию — стратегического противника России. Мелкие же авантюры, в совершенно дикой Японии, Сиаме и Индии и вообще можно сказать, что прошли мимоходом.
Во внутренней политике Александр смог добиться еще более решительных успехов. Разгром польского восстания, создание команды, возведение платформы для мощного рывка индустриализации, ну и, наконец, выделение полноценной опытной площадки для социально-политических экспериментов. Теперь имелась реальная возможность не только без оглядки на политическую элиту государства продумать реформы, но и реализовать их на отдельно взятой территории, чтобы с одной стороны проверить их работоспособность, а с другой — получить мощный козырь по их внедрению в дальнейшем в всем государстве.
Не обошел стороной Александр и науку, армию и промышленность — он успел уже практически везде приложить свою руку и добиться того или иного успеха. Но все что он делал, было больше похоже на стихийное желание улучшить существующее положение дел. Так как у него не было плана. Саша напоминал
