Священник повернулся, высоко поднял лампу и побежал, догоняя остальных. Хотя они и не ушли далеко, а ждали священника чуть выше. Альдо держал вторую лампу, а Лючара еще раз наполнила ее маслом и отбросила опустевший бурдючок. Они не стали ее зажигать, а пристроились за Иеро и отправились в путь наверх. Он задал быстрый темп, но никто не воспротивился. Все слишком устали, чтобы бежать, и были в лучшем случае, способны только на быстрый шаг.
– Он долго сможет удерживать их, как ты думаешь? – спросила наконец Лючара.
– Довольно долго, – коротко ответил Иеро. – Бога ради, дорогая, береги дыхание! Мы еще не избежали опасности. У древних были точные устройства для измерения времени, а у меня – нет! Просто шагай и старайся держать мозг пустым.
Она не вспыхнула от гнева, потому что сразу поняла: его приказы имеют смысл, и они продолжили путь в молчании. Неверный свет лампы позволял заметить, что пандус почти не имел никаких особенностей. Это была просто гигантская труба из какого-то неподвластного времени вещества с микронной точностью врезанная в землю и скалу своими давно умершими создателями. Пару раз они проходили мимо запечатанных отверстий в стенах, но не останавливались. Здесь не было никакого освещения и только дрожащий огонек лампы делал путь видимым.
«Должно быть, это и есть главный вход», – подумал священник, волоча вперед и вверх налившиеся свинцом ноги.
Они уже шли очень долго, казалось – вечность, но не осмеливались передохнуть. Слишком страшные силы попали в ловушку там, внизу, чтобы дать им хоть какие-то шансы. Разговор может помочь снять напряжение.
– Вы нашли какие-нибудь компьютеры? – спросил он.
– Нет, – ответил Альдо. – Тут можно искать и неделю, и месяц. Но Лючара кое-что нашла. Она несет это с собой. Как ты думаешь, Нечистые смогут освободиться? У них хватит и людей, и сил, чтобы отыскать там все, что угодно. А тут еще Дом. Он такой могучий, Иеро. На что еще он будет способен, когда узнает секреты прошлого?
– Дом нисколько не заботит ни прошлое, ни машины, ни оружие. Теперь я знаю все его мысли и чувства, как мысли и чувства любого живого человека. Он вовсе не пользуется механическими устройствами, а только тем, что может создать или вырастить сам. – Он забыл о находке Лючары, стараясь убедить самого себя.
– И все же, вероятно, именно одно из них осматривало пульт управления, не забывай об этом.
– Знаю. – Усмешка Иеро была хмурой. – И оно понятия не имело, что делает, в этом я уверен. И все же то, что оно сделало, помогло нам найти выход. Мы уже долго идем, как ты полагаешь?
– По меньшей мере, час, я бы сказал. Мы уже в безопасности?
– Шагай и шагай. Будем идти, пока не упадем, если понадобится. Я все еще чувствую давление сзади. И Дом слабеет.
– Они смогут убить его и броситься в погоню за нами? Может быть, мы тогда сможем блокировать туннель. – Тон Лючары был вызывающим, она приняла позу, пристойную для принцессы. На душе у Иеро потеплело.
– Может быть сможем, – сказал он чуть веселее. – Но время тому еще не пришло. Дому никогда еще не приходилось контролировать так много мощных разумов сразу и все эти мозги чужды для него, и все стремятся освободиться. Он не осмеливается пошевелиться, я очень хорошо чувствую это. Вероятно, он вызывает к себе плотоядных слизняков. И вся Нечисть все еще там. Я чувствую их разумы даже за экранами – в виде одного большого шара энергии.
– И я тоже, – согласился Альдо. – Какое поразительное существо этот Дом. Как я хотел бы понять его, узнать его мысли, отношение к жизни, – задумчиво произнес он.
Иеро бросил изумленный взгляд на своего союзника. Одиннадцатая Заповедь, похоже, действительно относится ко всему живому!
«Чистый воздух уже близко.»
Горм ковылял с несчастным видом, его розовый язык вывалился изо рта, а мех покрылся серой пленкой в дюйм толщиной. И вот он указал выход из подземного мира, который ему так не нравился, и его дух окреп.
Иеро тут же прикрыл лампу краем плаща и все напрягли глаза. Неужели и правда мрак впереди слегка разрядился? Одна эта мысль влила в их жилы новую энергию.
Вскоре мысль стала явью. Становилось все светлее, а Иеро шел все медленнее.
– Здесь может быть арьергард, – сказал он. – Глупо с их стороны не предусмотреть чего-нибудь подобного. Я проверю, а вы отдохните и переведите дыхание.
Его мысль протянулась вперед, отыскивая следы разума, который мог бы затаиться у зева туннеля. Но ничего не нашел, даже той искаженной энергии, которая, как он уже выяснил, означает мыслещит Нечисти. Каким бы невероятным это не казалось, но все вражеские силы углубились в недра земли. Они так стремились уничтожить его, что никого не оставили в резерве.
Он сказал об этом остальным и путешественники осторожно пошли вперед. Еще три поворота и свет стал достаточно сильным, так что догоравшая лампа перестала быть необходимой.
Они уже слышали слабые крики и пение птиц, и даже люди учуяли сладкий аромат воздуха, вливавшегося в туннель.
– Пустите меня вперед.
Иеро вновь пошел вперед и вскоре увидел перед собой огромные открытые двери. Он мельком отметил проржавевшие петли, а когда вышел наружу, хитроумие этого устройства потрясло его. Дело в том, что две огромные створки дверей были из чего-то сделаны так, что снаружи походили на выветрившийся серый гранит, но материал, из которого они были сделаны, был гораздо прочнее, чем сама скала. В самом деле, Нечистые очень искусны – они очень быстро проникли в этот секрет.
Все это пронеслось в его мыслях, когда он делал первый глоток прохладного тропического утреннего воздуха, но как и раньше он поторапливал остальных.
– Вперед, – сказал он. Скорее! Нам нельзя останавливаться. Еще несколько часов мы не можем считать себя в безопасности! – он вновь предложил покачивающейся Лючаре свою левую руку. Он не заметил небольшой сверток, который она несла в другой руке, заткнув телескопическое копье себе за пояс.
Все четверо шли на юг по усыпанной камнями равнине, на которую их вывел огромный туннель. Они шли, прихрамывая и спотыкаясь, но никто не оспаривал железной решимости или прав Иеро гнать их вперед. Альдо тяжело налегал на свой посох – раньше никто из них такого не замечал.
И все же они ковыляли вперед, хотя каждый вдох отдавался болью в легких, а мускулы подрагивали и горели огнем. Местность была полупустынной, среди камней росли высокие сорняки и кустарник. Прохладный утренний воздух становился все горячее, а они, хоть и очень медленно, все ковыляли вперед.
Тут-то все и произошло. Иеро, который постоянно прислушивался, и мысленно, и с помощью других чувств, учуял первым.
– Ложись! – крикнул он и упал, притянув к себе Лючару. Альдо упал ничком, а медведь просто скорчился.
Вначале легонько задрожала земля, так легко, что им могло показаться – это просто мускульный спазм их изможденных тел.
Потом земля начала трястись, поднимаясь и опускаясь огромными волнами, будто стараясь стряхнуть с себя четыре крошечные комочка живой плоти. Впервые за все время Горм издал вой, в котором был только чистый ужас.
Неясный рев заполнил воздух. Постепенно колебания взбудораженной земли успокоились. Звон в ушах тоже прекратился. Они подняли головы и посмотрели друг на друга. Иеро ухмыльнулся первым, его белые зубы сверкнули на таком грязном фоне, что лицо его казалось вылепленным из земли. Потом рассмеялся Альдо, глубоким горловым звонким смехом. Где-то поблизости заверещала птица, вначале неуверенно, а потом разразилась целой серией звонких трелей.
Лючара поцеловала Иеро. Оторвавшись от возлюбленного, она сонно, потому что едва не засыпала от истощения, пробормотала:
– Что это было?
– Это, – ответил Брат Альдо, помогая им обоим подняться, – была кнопка, подписанная
