родилось еще двое детей: сын Шура и дочь. Детей называли русскими именами, и это, пожалуй, говорит о том, что в те годы для Ким Ир Сена возвращение на родину представлялось по меньшей мере проблематичным. По воспоминаниям, Ким Ир Сен в это время достаточно ясно видит свою будущую жизнь: служба в армии, академия, командование полком или дивизией. И как знать, повернись история чуть иначе, очень может быть, что где-нибудь в Москве жил бы сейчас пожилой отставной полковник или даже генерал-майор Советской Армии Ким Ир Сен, а его сын Юрий работал бы в каком-нибудь московском НИИ и в конце восьмидесятых, подобно большинству столичных интеллигентов, скорее всего, с энтузиазмом участвовал бы в многолюдных шествиях «Демократической России» и подобных организаций (а потом, можно предположить, кинулся бы в бизнес, но едва ли бы там преуспел). В тот момент никто не мог предсказать, какая судьба ждет командира первого батальона, так что подобный вариант, пожалуй, казался наиболее вероятным. Однако жизнь и история повернулись иначе.
В быстротечной войне с Японией 88-ая бригада не принимала никакого участия, так что утверждение современной официальной северокорейской историографии о том, что Ким Ир Сен и его бойцы сражались в боях за освобождение страны, является стопроцентной выдумкой. Вскоре после окончания боевых действий 88-ая бригада была расформирована, а ее солдаты и офицеры получили новые назначения. В большинстве своем они должны были ехать в освобожденные города Маньчжурии и Кореи, чтобы стать там помощниками советских комендантов и обеспечить надежное взаимодействие советских военных властей с местным населением и органами власти. Самым крупным из занятых советскими войсками городов был Пхеньян, а самым высокопоставленным из корейцев-офицеров 88-ой бригады — Ким Ир Сен, так что нет ничего удивительного в том, что именно он был назначен помощником коменданта будущей северокорейской столицы и вместе с рядом бойцов своего батальона выехал туда. Первая попытка добраться до Кореи сухопутным путем не удалась, так как Андонский железнодорожный мост на границе Китая и Кореи был взорван. Поэтому в Корею Ким Ир Сен прибыл в конце сентября 1945 г. на пароходе «Пугачев» через Владивосток и Вонсан. [98]
В последнее время в южнокорейской печати появились утверждения о том, что роль Ким Ир Сена как будущего лидера была предопределена еще до его отъезда в Корею (рассказывают даже о его тайной встрече со Сталиным, якобы произошедшей в сентябре 1945 г.). Эти утверждения выглядят достаточно сомнительными, хотя я бы и не стал отметать их без дополнительной проверки. В частности, они полностью противоречат тому, что рассказывали мне во время интервью участники событий — В. В. Кавыженко и И. Г. Лобода. [99] Поэтому все-таки вероятнее, что когда Ким Ир Сен приехал в Пхеньян, ни он сам, ни его окружение, ни советское командование не имели еще никаких особых планов относительно его будущности.
Однако появление Ким Ир Сена пришлось весьма кстати. К концу сентября советское командование поняло, что его попытки опереться в проведении своей политики в Северной Корее на местные правонационалистические группировки во главе с Чо Ман Сиком терпят крах. К началу октября советское военно-политическое руководство как раз начало искать ту фигуру, которая могла бы встать во главе формирующегося режима. Из-за слабости коммунистического движения на севере Кореи делать ставку на местных коммунистов было невозможно: среди них не было фигур, пользовавшихся в стране мало-мальской популярностью. Действовавший на Юге руководитель компартии Кореи Пак Хон Ен тоже не вызывал у советских генералов особых симпатий: он казался непонятным и слишком самостоятельным, да, вдобавок, и недостаточно тесно связанным с Советским Союзом. В этих условиях появление Ким Ир Сена в Пхеньяне показалось советским военным властям очень своевременным. Молодой офицер Советской Армии, партизанское прошлое которого пользовалось в Северной Корее определенной известностью, был, по их мнению, лучшим кандидатом на вакантный пост «вождя прогрессивных сил Кореи», чем тихий интеллигент- подпольщик Пак Хон Ен или кто-либо еще.
Поэтому всего лишь через несколько дней после приезда в Корею именно Ким Ир Сену советскими военными властями было предложено (а, точнее сказать, приказано) появиться на торжественном митинге, который 14 октября проводился на пхеньянском стадионе в честь армии-освободительницы, и произнести там короткую приветственную речь. На митинге выступил командующий 25-й армией генерал И. М. Чистяков, который и представил собравшимся Ким Ир Сена как «национального героя» и «знаменитого партизанского вождя». После этого на трибуне появился Ким Ир Сен в только что одолженном у одного из знакомых штатском костюме и произнес в честь Советской Армии соответствующую речь. Появление Ким Ир Сена на людях стало первым признаком его начинающегося восхождения к вершинам власти. Нескольким днями раньше Ким Ир Сен был включен в состав Северокорейского бюро Компартии Кореи, которым тогда руководил Ким Ен Бом (фигура, впоследствии себя ничем особо не прославившая).
Следующим шагом на пути к власти стало назначение Ким Ир Сена в декабре 1945 г. председателем Северокорейского бюро Компартии Кореи. В феврале по решению советских военных властей Ким Ир Сен возглавил Временный народный комитет Северной Кореи — своего рода временное правительство страны. [100] Таким образом, уже на рубеже 1945 и 1946 гг. Ким Ир Сен формально стал высшим руководителем Северной Кореи. [101] Хотя сейчас задним числом многие говорят о властолюбии и коварстве Ким Ир Сена, по отзывам людей, часто встречавшихся с ним в конце 1945 г., он был удручен таким поворотом судьбы и принял свое назначение без особого энтузиазма. В это время Ким Ир Сен предпочитал простую и понятную ему карьеру офицера советской армии странной и запутанной жизни политика. Например, В. В. Кавыженко, который в то время был начальником 7-го отдела политотдела 25-й армии и часто встречался с Ким Ир Сеном, вспоминает:
«Я хорошо помню, как я зашел к Ким Ир Сену как раз после того, как ему предложили стать во главе народных комитетов. Он был очень расстроен и сказал мне: «Я хочу полк, потом — дивизию, а это-то зачем? Ничего я не понимаю, и заниматься этим не хочу». [102]
Отражением хорошо известных военных пристрастий Ким Ир Сена является то обстоятельство, что в марте 1946 г. советские власти рассматривали его в качестве кандидата на пост военного министра объединенной Кореи. В то время еще шли трудные переговоры с американцами о создании единого корейского правительства. Неизвестно, насколько серьезно относилась советская сторона к переговорам, но в их преддверии был составлен список возможного общекорейского правительства. Ким Ир Сену в нем отводилось место заметное, но не первостепенное военного министра (главой правительства должен был стать известный южнокорейский политический деятель левого толка). [103]
Ким Ир Сен и генерал Чистяков. 1947 г.
Таким образом, на вершине власти в Северной Корее Ким Ир Сен оказался, скорее всего, совершенно случайно и едва ли не против своей воли. Окажись он в Пхеньяне чуть позже или попади он вместо Пхеньяна в какой-нибудь иной крупный город — и судьба его повернулась бы совсем иначе. Впрочем, едва ли Ким Ир Сена в 1946 и даже в 1949 г. можно назвать правителем Кореи в точном смысле слова. Определяющее влияние на жизнь страны оказывали тогда советские военные власти и аппарат советников. Именно они принимали важнейшие решения и составляли важнейшие документы. Достаточно сказать, что до середины 1950-х гг. все назначения офицеров на должности выше командира полка в обязательном порядке согласовывались с советским посольством. [104] Как уже говорилось, даже многие ранние выступления самого Ким Ир Сена были написаны в политотделе 25-ой армии, а потом переведены на корейский язык. Ким Ир Сен был лишь номинальным главой страны. Отчасти сохранилось это положение и после 1948 г., когда на севере Корейского полуострова была официально провозглашена Корейская Народно-Демократическая Республика. Тем не менее, с течением времени Ким Ир Сен, по-видимому, начал потихоньку входить во вкус власти, равно как и приобретать необходимые для правителя навыки.
К 1947–1948 гг. портреты Ким Ир Сена часто встречались на улицах корейских городов
Как и большинство высших руководителей Северной Кореи, Ким Ир Сен вместе с женой и детьми
