Наконец, звериная свита «дикой охоты» Одина оказала влияние на состав помощников некоторых героев русских сказок. Что же до связанного с Босом числа «70», то комментаторы отмечают его характерность для преданий кочевого мира: так, в монгольском предании о Чингисхане есть упоминание о казни 70 представителей разбитого в битве племени волка (см. «Свод древнейших письменных известий о славянах». Т. I, M.: изд. Восточная литература РАН, 1994, с 160). Хотя, на мой взгляд, здесь, скорее, контаминация с мотивом «Гибели богов» (Рагнарёк).
80
У автора «Слова», несомненно, имелись собственные историософские концепции (обратим внимание на красноречивое отсутствие в его «связке» древности и современности первых Рюриковичей и хазарского каганата). Он противопоставлял «века Цюяна» «времени Бу-сову», и, вероятно, последнее, в его глазах, сменило «золотой век» (Тра-этаоны?) после побед готов над славянами. «Готские девы» здесь очередной пример эпического соединения времен, хотя и не совсем ясно, почему именно им «доверено» воспевать удачную месть Кончака за поражение своего деда Шарукана от деда Игоря (тем более, что исторические готы были врагами гуннов-«хиновы»). Может быть, дело тут не в одной только ассоциации с «русским золотом», но и в том, что, по некоторым данным, женами эпических готов были причерноморские амазонки, т. е. «поляницы» русских былин? (А поляницы, как мы помним, находились в весьма интересных отношениях с русскими богатырями)… Кстати, согласно Ибн ал-Факиху, свою добычу, взятую в черноморских походах, русы продавали именно в Тмутаракани/Самкуше… Не столь уж смелым будет предположение, что автор «Слова» являлся первым сторонником «теории Тмутараканской Руси», во всяком случае, вряд ли он мог не знать южных топонимов «Рос-», а зная, не сделать из всего этого исторических выводов.
81
Любопытно сравнить некоторые фрагменты «Слова» с формульными примерами из «дальней» англосаксонской поэзии. К «плачу Ярославны»: «чтобы за море… плыла ты, тревожа воды, едва услышишь под утесом кукушки тоскующей в кущах голос… в путь на полдень ступай, отыщешь там, долгожданная, своего господина» («Послание мужа»); «вот кукушка тоскующим в кущах голосом, лета придверни-ца» («Морестранник»); «плакала я на рассвете» («Плач жены»); «печалился, встречая рассветы» («Скиталец»). «Слово»: «Съ зараниа до вечера, съ вечера до света летять стрелы каленыя, гримлють сабли о шеломы… Чръна земля… костьми была посеяна, а кровию польяна… снопы стелють головами». «Битва при Брунанбурге»: «поле темнело от крови ратников с утра, покуда, восстав на востоке, светило славное светило над землями», «сечей пресыщенных… косили уэссекцы, конники исконные, доколе не стемнело». «Слово»: «сташа стязи… хоботы пашуть. Копиа поють!». «Битва»: «пенье копий, стычка стягов». «Слово»: «влъци грозу въсрожатъ по яругам; орли клектомъ на кости звери зовуть… врани граяхуть, трупиа себе деляче». «Битва»: «черный ворон клюет мертвечину… орел белохвостый, войностервятник, со зверем серым, с волчиной из чащи». «Слово»: «поля… русици прегра-диша чрълеными щиты». «Битва при Мэлдоне»: «сложить повелел, собрать из щитов ограду, чтобы ратовать стойко». И т. п.
82
Это не единственная возможность для проникновения германского элемента на территорию Днепровского Правобережья. Помимо вероятного отхода готов к северу после гуннского вторжения, можно говорить также о постепенной инфильтрации каких-то, возможно, германских племен из Польского Поморья и об изначальном присутствии в праславянской среде германского этнокультурного субстрата, надежно зафиксированного в этнониме дулебы (из 'Deudolaifs, ср. чеш. Doudleby; см. Фасмер, I). Любопытно, что в последнем случае мы имеем не восточногерманскую, готскую, а западногерманскую огласовку (первичное значение этнонима спорно; подробнее о нем и о сложной семантике имен основателей Киева я пишу в другой своей работе).
83
И, наверное, не случайно Лев Диакон писал, что Игорь был убит германцами, а Герберштейн, опиравшийся на русские летописи, назвал Мала Мальдиттом. (Amal-biud?). На последнего, видимо, опирался и М. Орбини, указавший на могилу Игоря вблизи города «Корест».
Может быть, и «Малороса» следует читать как Амалороса? Это, правда, не решает вопроса с росомонами: на германской почве, можно предположить и «люди рос», и «красные мужи» — rosomannі, и «защитники лошадей» — (h)ros-mund (Сунильда/Сванхильд была разорвана/ затоптана лошадьми!; ср. также имена легендарных королей англосаксов — Хенгист «Жеребец» и Хоре «Конь»), и много чего еще.
84
Членов тщетно пытается скрыть свою неуверенность по поводу этимологий: на самом деле, др. — рус. корста означает «гроб», поэтому лучше принять во внимание герм, scar, skarfr «утес» и stein, stains «камень». Ну, а смотря на проблему несколько шире, что ж такого «неестественного» в культурных влияниях и заимствованиях как таковых? Никому ведь не приходит в голову потребовать отмены украшения рождественской елки из-за немецкого происхождения обычая и заменить его летним украшением березки на Троицу и Семик.
85
Кстати, в ряде поздних летописных списков Олег Вещий убивает непосредственно Кия с братьями. По мнению Д.С. Лихачева, «возможно, на основании каких-то устных преданий» («ПВЛ». СПб.: Наука, 1996, с. 408).
86
А также причерноморский аланский город у арабского географа аль-Идриси. Предлагавшееся Новосельцевым значение ас-кала — тюрк, «крепость асов» (алан) сомнительно ввиду того, что с ним в одном ряду стоят топонимы Аскасийа и Астабрпиа.
