Ненад-мудила! Как он не просек, даун, что этот ЮВе просто копия той шалавы, которую они порвали несколько лет назад?! Все ж было на мази. В елочку. Умыли бы Радо. Наварили бы на кокосе миллионы.
И нa тебе: Радо как ни в чем не бывало разруливает вопросы между крутыми стокгольмскими группировками, отжимает гардеробы, толкает кокс, возит контрабандное бухло, греет жопу в потертом кресле, жрет виски и только посмеивается.
Блядь!
Высшая несправедливость по сербским меркам. Ничего, Мрадо еще посчитается с тобой, Радо. Сотрет улыбку с твоей рожи. Медленно.
Полчаса до обеда. Сербы ушли. На площадке остались только Мрадо с Боббаном.
Боббан уселся на бетонную плиту, заменившую скамью для пресса.
— Мрадо, заказали тебя, утром узнал.
Мрадо не удивился: это было неизбежно. Радо ничего не спускает. Понятия обязывали.
— От кого узнал?
— Пассажир из соседней хаты шепнул. Швед. Пыхтит за грабеж с мордобоем. А ему какой-то чилийский пряник сказал.
Мрадо сел рядом.
— Чилийский, говоришь?
— Да, муть какая-то. И отвалили за тебя нехило. Триста кусков.
Благодарности
Хедде — за терпение. За то, что помогала и вдохновляла. За любовь.
Элис — за внимательное чтение, плодотворные дискуссии и креатив.
Серену — за поддержку и чуткое руководство. Свену, Хелене, Йоте, Ивонне и Ларсу — за комментарии и критику.
Папе — за понимание, маме — за веру в сына.
Всем вам, кто вычитывал и комментировал: Якобу, Юханне, Давиду, Анне, Бирнику, Деннису, Боссе, Даниэлю, Хане, Яэлю, Мирьям, Ларсу, Йесперу, Йенни, Юхану, Павелу. И другим.
Издательство «Вальстрем и Видстранд»: Понтусу, Аннике, Густаву и всем остальным.
Пасиб!
