уйти, не устроив бывшему мужу что-нибудь запоминающееся и не прихватив на память полагающуюся ей часть имущества, нельзя. В отличие от мамы Наташка понимала, что обсуждать меркантильные вопросы с Галиной в ближайшее время бессмысленно.
Однако и позже уломать Галю совершить адекватные ситуации действия, в частности разделить с бывшим мужем имущество, не получилось. Она замкнулась в себе и жила по какой-то только ей понятной программе.
Светлана Николаевна не сразу осознала, чем именно обернулся для нее развод дочери. Переосмыслив и переоценив ценности, она возвела Евгения в ранг народного героя и целиком перешла на его сторону, объясняя Гале, что муж – святой человек, долго и терпеливо переносивший невзгоды совместной жизни с таким недоделанным и убогим экземпляром, как ее дочь. Откатав программу выступлений на Галине, она отважилась позвонить Жене. Но бывший зять, расценивший необременительный развод и полное отсутствие с Галиной стороны материальных претензий как должное, на диалог не пошел. Более того, стремление бывшей тещи, лелеявшей планы воссоединения семьи, пообщаться было воспринято злопамятным Евгением в штыки. Он уже перешагнул этот не совсем приятный этап в своей судьбе, как рытвину на жизненном пути, и желал на хорошей скорости двигаться в светлое завтра. Теща была помехой, такой, как слепни в ясный день или злая собака, гавкающая на прохожих из-за хлипкого забора. Ее хотелось быстрее миновать, не вступая в контакт.
Не сразу дошло до целеустремленной мамы, что мира не будет. Зато когда дошло, это всколыхнуло ее тонкую натуру и имело далеко идущие последствия. Как обычно, в душе впечатлительной Светланы Николаевны что-то щелкнуло, и настроение переключилось с плюса на минус. Мысли, стремительно катившиеся по продуманной колее, были резко переведены на соседний путь. Женя стал врагом номер один, однако Галочка, вопреки логике, не перешла в категорию безвинной жертвы. Место жертвы было стабильно занято мамой. Она, будто начальник станции, продолжала занимать свой пост, невзирая на маршруты проносившихся мимо, словно поезда дальнего следования, событий. С позиции обиженного проще обвинять окружающих. Уж что-что, а обвинять Светлана Николаевна умела.
Добившись развода, Валентина не получила заветного штампа в паспорте. Женя не торопился жениться. Свозив Валентину к маме, он вдруг задумался, так ли необходимо обязательно идти в ЗАГС. Он там был уже дважды: первый раз – когда сочетался браком с Галочкой, а второй – когда разводился. Второе посещение оставило в душе Жени неприятные воспоминания и чувство, отдаленно напоминавшее вину. Конечно, он понимал, что ни в чем перед Галей не виноват, более того, это она была виновата, обманув его в лучших ожиданиях. Никакой семьи у них не получилось, поскольку Галина не смогла подарить ему ребенка, а то, что она хлопотала по хозяйству, норовя угодить, являлось лишь жалкой попыткой искупить вину. Он сам никогда бы до этого не додумался, не открой ему Валентина глаза на истинное положение вещей. Наверное, осадок мог быть менее пакостным, если бы бывшая жена хоть как-то проявила себя с плохой стороны, учинив скандал или затеяв раздел нажитого добра. Но Галина отнеслась к процедуре расставания с обидным равнодушием. Женя, мучительно складывавший слова в прощальную речь, которую все-таки надо было произнести, даже немного оскорбился, когда Галина, бросив «Пока!», вышла из кабинета и выбежала на улицу. Он понесся следом, забыв про Валентину. Та навязалась идти вместе с ним, объяснив свой порыв желанием поддержать любимого в трудную минуту. На самом деле Валя опасалась, что без нее Евгений обязательно напортачит в бракоразводном процессе, и хотела убедиться, что развод все же состоялся. Он стоял посреди улицы и растерянно смотрел, как Галина заходит в парфюмерный магазин. В этом было нечто обидное и нелогичное. Вместо того чтобы убиваться и оплакивать потерю, Галя повела себя несообразно постигшему ее горю. Запыхавшаяся Валентина, выскочившая следом, злобно дернула его за рукав:
– Что, не развелись? Почему она сбежала? Где она? Надо вернуть и все закончить!
– Да все уже закончено, – развел руками Женя, удивившись, что действительно все закончилось. И от этого ему было ни жарко ни холодно. Перестав обижаться на Галю, до которой ему теперь не должно быть дела, он погладил Валентину по круглому плечу.
– Все хорошо.
Но то, что для Евгения было хорошо, оказалось не так уж хорошо для Вали. Анфисе Максимовне она не понравилась. Обронив странное замечание про то, что Валя похожа на Соньку, будущая свекровь замкнулась в себе и переключилась на обхаживание Жени. Валентину она категорически не замечала, отделываясь общими фразами и не желая радоваться предстоящим изменениям в судьбе сына. Разволновавшись, Валя вытребовала у Жени пояснений по поводу личности упомянутой Соньки. Знакомство состоялось. Деваха оказалась здоровой, красивой и веселой. Получалось, что, сравнив гостью с Соней, мама сделала комплимент, но ее последующее поведение с этим комплиментом никак не вязалось.
Потерпев месяц, Валентина потребовала определенности. Встречи с женатым мужчиной, приходившим в чистом белье и глаженых рубашках, не имели ничего общего с совместным проживанием. Легализовав их отношения, Женя прекратил приглашать ее в рестораны, высказав мысль, что «теперь можно и перестать шифроваться по кабакам». Кроме того, после встреч с любовницей женатый мужчина уносит на себе грязные носки и изжеванную одежду в неизвестном направлении, не требует утром завтрак и не трется в выходные дома, вынуждая подругу жизни изображать героиню кухонного фронта. Неожиданно для самой себя Валя получила все обязанности жены, не сопровождавшиеся вожделенными правами.
– Я тебе кто? – насела она на Женю.
– Жена, – подумав, ответил любимый, отнесясь к вопросу со всей ответственностью.
– А где это написано?
– В сердце, – слукавил он, понимая, к чему клонит Валентина.
– И все?
– Я тебя очень люблю. – Женя пытался уйти от ответа. – Хочешь, докажу?
Валя, опрометчиво сформировавшая в Евгении веру в то, что он половой гигант, теперь пожинала плоды собственной недальновидности. Женя полагал, что способен осчастливить женщину, и старательно осчастливливал любимую девушку, утомляя своими изысками и всякий раз поневоле заставляя ее вспоминать предыдущий опыт, пусть небогатый, но более яркий.
– Не надо, верю я, – оттолкнула его Валентина.
Но Женя, решив, что лучшего способа закрыть неприятную тему нет, тупо шел к цели.
Последующие попытки вывести Евгения на финишную прямую тоже ни к чему не привели. Валя уже выдохлась, из последних сил соответствуя образу идеальной жены.
К своему огромному удивлению, Евгений вдруг обнаружил, что от идиллии, рисовавшейся сочным экзотическим фруктом после банальной, как вареная картофелина, жизни с Галиной, осталась лишь обмусоленная косточка. Все оказалось не так празднично и волшебно. Более того, в отличие от мягкой и покладистой Гали Валентина по любому поводу имела свое мнение, которое постоянно норовила высказать.
Почти два года их жизнь напоминала противоборство двух лосей, тупо бодавшихся неизвестно за что. Женя пытался укротить Валентину и слепить из нее удобоваримый вариант для семейной жизни, чтобы понять, можно ли на ней жениться и правильно ли он сделал, расставшись с Галочкой. А Валя категорически настаивала на варианте «утром деньги – вечером стулья». Она готова была выполнять все супружеские обязанности, лишь получив официальный статус. Постоянно попрекая Женю тем, что она живет на птичьих правах, Валентина именно этим фактом обосновывала свое нежелание идти навстречу.
– Ты мне кто, чтобы требовать чего-то? – злобно реагировала она на предложение сварить рассольник или погладить, наконец, рубашки. – Вот заведи себе жену и командуй. А я здесь пока что в гостях, я даже прописана в другом месте.
Но если Валя под словом «пока» и остальными сопутствующими комментариями имела в виду, что рано или поздно Женя должен будет на ней жениться и прописать ее к себе, а уже после этого требовать эквивалентной своему поступку компенсации, то разведенный муж не углублялся в столь сложный подтекст. Он понимал буквально: Валя не желает выполнять обязанности жены и рано или поздно, нагостившись у него, поднимет паруса и отчалит в другую гавань. Вот так они и жили в абсолютном непонимании и ожидании друг от друга радикальных действий. Но если Валя намеревалась достичь цели, выйти замуж, прописаться и на меньшее не соглашалась, то Женя мог терпеть беспорядок, есть супы из пакетов и стирать
