крыльями, окружая себя ореолом перламутровых бликов, и успел подхватить перо прежде, чем оно коснулось земли; потом, отлетев чуть в сторонку, снова его выпустил и опять подхватил.
— Гляди-ка, мышкует, как лисица — с восторженным изумлением проговорил Юрг, наблюдавший эту сказочную картину.
Ких только пожал плечами: лис на Джаспере почти поголовно перебили еще до Темных Времен, теперь их можно было добыть разве что в Джанибастовых чащобах.
Визгливое, сверлящее уши «Адай-адай-адай!» свидетельствовало о том, что командоров отпрыск оказался все-таки проворнее всех.
— Ю-ю, не дразни девчонку! — крикнул Юрг. — Не мужское это дело.
Благодушное «зе дал» означало «а я уже отдал» — он всегда ей уступал, порой, по-королевски, давая вдвое больше желаемого. И приучил. Вот и сейчас она не переставала требовательно верещать, как голодный скворчонок.
— Ю-ю, не обижай Фирюзу, она маленькая! — крикнула мона Сэниа, появляясь на голубом лугу и стаскивая на ходу перчатки для верховой езды — значит, опять где-то гонялась в одиночестве.
— Хочу белег! — категорически заявил наследник, не снисходя до того, чтобы оправдываться — это было не в его характере. — Нада пельев. Для Зюза.
По-восточному цветистое имя «Фирюза» было ему еще не доступно.
— Ладно, сейчас отпросимся у мамочки. Мон женераль, дозвольте увольнительную — наш галантный принц своей даме презент сделать желает. Наберем перьев чаечных, а потом спросим Эрма, не завалялось ли в тамошних кладовых пакетика хны, коей кокетливые девы себе гриву красят.
— Пора бы знать, что в древних стенах замка благородного рода Муров кокетливых девиц не принимали. Кокетство — дурной тон.
— Кто — дулной? — Принц явно тяготел к глубоким познаниям.
— Кто — кто?
— Тон — кто?
Юрг, отложив недостроенную мельничку, решительно поднялся:
— Вот тебе яркий пример того, к чему приводят нравоучительные исторические экскурсы. Выпутывайся теперь, как знаешь, только полегче с примерами дурного тона. А впрочем, лучше мы с сынулей скупнемся.
— Очу-очу-очу! — Фирюза, несмотря на некоторую разницу в возрасте, не желала ни в чем отставать от своего молочного брата (от одной козы молоко пили). Вокруг ее чернокудрой головки реяли клочки огненного перышка, с которым она успела расправиться в соответствии со своим уже вполне сформировавшимся характером.
— Гулять можете, купаться — ни в коем случае, ветрено, — вынесла свой вердикт принцесса, присаживаясь на пороге, чтобы снять тесные сапожки. — А кстати, почему мне никто не говорит, что от Алэла пришел вызов?
Рыжее перо, сброшенное на Бирюзовый Дол красным зимородком, означало, что кто-то из Алэлова дома жаждет пообщаться с обитателями Игуаны.
— Перышко светлое, значит, там никакой беды не приключилось, иначе было бы оно цвета кофейного пойла, — отозвался Юрг, презиравший слабенький джасперианский напиток. — Так что торопиться некуда. Ких, будь другом, слетай к соседям, выясни, с чего переполох.
Никто глазом не успел моргнуть, как исчезнувший было Ких, снова возник на том же месте.
— Ага, — удовлетворенно констатировал командор; — явился передо мной, как лист перед травой, и рот до ушей. Из этого следует, что у Алэла очередной сабантуй.
— Так точно! — выпалил младший дружинник, продолжая сиять. — Торжество по поводу наречения новорожденных. Особо званы принцесса с супругом. А остальные… ну не так чтобы особо… но настоятельно.
— Дорогая, деваться некуда, доставай из сундуков кринолин с декольте на двенадцать персон.
Мона Сэниа резко поднялась, словно у нее появилось безотчетное желание заслонить собой маленького Юхани.
— С твоего разрешения, сегодня мы с Ю-ю останемся дома, — проговорила она что-то уж чересчур индифферентно. — Отправляйтесь-ка представительной делегацией — у Эрромиорга вполне вельможный вид, когда он постарается, а Киха с Флейжем возьмете для поддержания веселья. Королевской чете передайте, что я безгранично огорчена, но Юхани перекупался, а у Алэла всегда ветер с моря…
Юрг схватился за голову:
— Что я слышу: чтобы наш сын боялся морского ветра?.. Сэнни, что на тебя нашло?
— У меня что-то непразднично на душе…
— Слушай, а ты не боишься, что царственные бабуля и дедуля будут оскорблены таким отказом?
— Вот поэтому я и прошу тебя слетать туда, пусть на этот раз и без меня. И Фирюзу захватите.
Раздался радостный визг — маленькая плутовка никогда не упускала случая подслушать разговор взрослых.
— А мы тут наберем тебе перышек, — улыбнулась ей мона Сэниа, хотя улыбка эта не была наполнена теплотой.
— Это на ветру-то? — хмыкнул разобиженный супруг.
Так и расстались — нельзя сказать, чтобы довольные друг другом. Но ей была невыносима мысль о том,
