ему в глаза. При этом у нее навернулись слезы, и она, потупясь, пролепетала:
— Прости, прости меня, Дед… Я вижу, что ты вовсе не злой. Теперь я буду любить тебя…
Парень вырвался от нее и ответил нарочито грубо:.
— Ну, черт побери! Да не реви ты, взрослый человек. Слышишь, что я сказал: прекрати сейчас же эти слезы и… Лучше вот посмотри.
Вернувшись в угол и став на колени, он снова начал говорить нежные слова. Девочка опустилась на колени рядом с ним. Дрогнув сердцем, прижалась плечом к его плечу. Она смотрела, как завороженная.
— Ты их чем-нибудь кормил? — спросила Мэри, которая три года провела в Швеции и писала свое имя по-английски.
— Ну как ты думаешь! — воскликнул парень с чувством превосходства. — Они уже выдули почти целый литр молока, маленькие прожоры!
Потом он, сам того не замечая, положил руку на плечо девочки и с увлечением сказал:
— Завтра я им устрою ящик с песочком.
