– Потрясающе, – вздохнул пациент.
– А однажды старый вдовец влюбился в молодую женщину, но, не добившись от нее согласия на брак, убил ее. Удавил. Мужчину задержали, но его нельзя было посадить в тюрьму, так как он потерял разум.
Господин Золя выслушал полтора десятка сюжетов для романов и заворочался на кровати. Он самовольно сменил тему разговора и стал расспрашивать об Ионасе.
– Он уже спит, – коротко ответила женщина. – Ионас довольно стойкий человек. С тонкими чувствами. И весьма умен. Он знает почти все, что нужно знать человеку.
Господин Золя без всякого зазрения зевал и тер пальцами глаза. Лидия взглянула на часы и ушла в рабочее помещение, где была заправлена ее временная постель, пожелав на прощанье больному доброй ночи.
Счастливый гость натянул одеяло на уши и положил щеку на подушку, пахнувшую чистотой. Лидия погасила свет и забыла своего князя.
Из головы Лидии не выходили события вечера и ночи. Они вынуждали ее бодрствовать и растравляли ее нервы. Все мысли начинались и кончались Эмилем Золя. Когда она сравнила писателя с поселковым казначеем, с которым она встречалась тайком от Ионаса уже полтора года, то увидела в скитальце символ мужской молодости. Золя – свободный мужчина, у него нет ни должности, ни семьи, только удивительное вдохновение и ямочка на подбородке.
Приближалось утро, но на улице еще было совсем темно. Спущенная вниз рулонная штора не пропускала в комнату свет от уличного фонаря. Лидия находилась в промежуточном состоянии между сном и бодрствованием. В какой-то момент из соседней комнаты послышались шаги. Лидия села на постели и прислушалась, обратившись всем своим существом в слух. Слабый больной, которому был предписан постельный режим, встал на ноги и стал ощупью бродить по темной комнате. Он царапал ногтями стены, наталкивался на мебель и в раздражении издавал фыркающие звуки. Наконец он открыл дверь и, прислушиваясь, остановился. Поискал выключатель и приблизился к постели Лидии. Сердце женщины застучало, как птичка в клетке, и она села на постели. Мужчина споткнулся о корзину с бельем и упал прямиком в объятия Лидии. Та схватила его руку и прошептала.
– Эмиль, Эмиль…
Мужчина жутко перепугался и пробормотал:
– Извините… Я… Женщина нетерпеливо зашептала:
– Эмиль… Как ты осмелился?
– Я… Я только…
– Любимый, ты же можешь простыть. Иди ближе, Эмиль! Эмиль!
Скиталец в мире поэзии, потерявший память, уставился в темноту, в которой едва виднелось лицо, пахнувшее миндальным кремом, и ответил:
– Я… Прошу прощения, но я не Эмиль…
– Не Эмиль? Так кто же вы?
Голос женщины задрожал от страха, и она попыталась отстраниться подальше от чужака.
– Кто вы? Мужчина робко ответил:
– Я Йере… Йере Суомалайнен, начальник рекламы завода «Чудный аромат».
Лидия потеряла самообладание, вскочила на ноги и закричала:
– На помощь! Ионас, помоги!
Выскочила в переднюю и продолжала там звать на помощь. Йере почесал виски и снова пошарил рукой по стене.
Наконец ему удалось нащупать на косяке двери выключатель. Он включил свет и испуганно осмотрелся. Заспанный Ионас влетел в комнату, одетый в длинную ночную фланелевую рубашку и с сильно просмоленной тряпкой в руке. Лидия в ночной сорочке встала в дверном проеме и теперь уже тихо стонала. Возник короткий напряженный момент. Ионас бросил взгляд убийцы на Йере, а затем крикнул Лидии:
– Чего он хотел? Почему не отвечаешь? Чего он хотел?
– Ничего… Я, видимо, увидела сон…
– Он лез к тебе в постель? – грозно продолжил допрос Ионас.
– Нет.
Ионас подошел вплотную к Йере и с угрозой в голосе спросил:
– Чего ты искал здесь среди ночи?
Поэт знал, что в момент сведения счетов ложь и обман не помогут. Уставясь глазами в пол, он прошептал:
– Туалет.
Йере мог бы с успехом срочно сочинить и другую причину, но пожелал быть столь же честным, сколь и храбрым. Он никогда не испытывал такого унижения. Его трепещущая душа поэта была сейчас растянула на ужасной колодке презренной будничности. Взгляд Йере надолго задержался на худых голенях мастера, на пальцах ног, которые были украшены пышными хохолками волос.
– Ах, нужник? – презрительно усмехнулся Ионас. – Вон там, в передней.
Йере поспешил в переднюю и плотно закрыл за собой дверь. Он понимал, что за спиной ничего лестного говорить о нем не будут. Как только Ионас остался наедине с Лидией, он стал осыпать ее упреками.
– Средь ночи такая жизнь.
