Джерри дал жене сигарету, предложил огня и сам сел рядом с нею. Он чувствовал себя в положении обвиняемого. Задача его была только отвечать, а не спрашивать, Джоан казалась бодрой и еще более женственной, чем раньше.
Ярко-синее нейлоновое платье было, по-видимому, первый раз надето, потому что на подоле еще виднелся след магазинного ярлычка. Шляпка и туфли тоже казались новыми.
Система торговли в рассрочку поспевала за модой и одевала женщин в весенний наряд.
Джоан была блестящая женщина. Просто великолепная. Она не стала пилить беглеца тупыми словами попреков. Нет! Ее красивый рот был точно деловой колокольчик, который не знает ни минуты покоя. Джерри не возражал ничего, ибо он был тренированным слушателем. Стремительное течение слов, казавшееся успокоительной музыкой, действовало, подобно валерьянке или покачиванию детской колыбели.
— Я знаю, что ты меня больше не любишь. Иначе ты не оставил бы меня. О, Джерри, милый! Жизнь чудесна. Прекрасно быть женщиной, которая родилась красивой. Сначала я было пришла в отчаяние, когда мои изысканные картины оказались в подвале соседнего дома. Я не могла понять, как они туда попали. Но потом я поверила, что ты покончил с собой, — ты исчез так странно. О, как я плакала! В самом деле я плакала. Потом Чарли попался. Совсем из-за пустяка. Люди бывают иногда такими мелочными! И если у человека недостаточно денег — он попадает в тюрьму. Чарли получил три года. Но я верю, что отдых будет ему полезен. Я вчера ходила на свидание с ним, и он был в очень хорошем настроении. У него блестящие планы. Как только его выпустят, он поступит на государственную службу. Государственному департаменту нужны люди, подобные Чарльзу, — у которых есть опыт во всяких делах. Ну, конечно, у Чарльза имеется также и много других возможностей. Он может сделаться хотя бы журналистом, а то и офицером или шпионом… Скажи, Джерри, ты еще любишь меня? Видишь ли, любить — всегда модно.
Джерри не отвечал.
Джоан подумала и сказала:
— Не любишь. Но я не виню тебя. Ведь мужчина не может всю жизнь любить одну женщину. Хотя женщина и красива. И умна. И талантлива. Теперь ты великий артист, которым гордится весь мир. В Европе из тебя не вышло бы ничего, потому что там ничего не понимают. Ты преуспел. И я рада этому. Но, после того, как ты меня оставил, я познакомилась с новым человеком. Он очень образован: у него по крайней мере шесть миллионов долларов. Имя его Мильтон Доро, дэ-о-эр-о. У него два игорных дома, роскошный бар и многое другое. У него имеются деньги, и он развелся с женой. В январе мы с ним провели три недели во Флориде — это было прелестное время. Мильтон, конечно, немного старше тебя, но он еще в хорошей форме. О боже мой, если бы ты увидел его мускулы! Он любит меня совершенно безумно и во Флориде по крайней мере раз десять дрался за мою честь. Джерри, милый, что делать, если все мужчины сходят из-за меня с ума? И они готовы были взять меня насильно. Но Мильтон не отдал. Если мужчина ревнует, значит, он любит женщину. Женщины ревнуют всегда. Все, кроме меня. Мне, не надо ревновать, потому что я всегда пользуюсь успехом. Все мужчины влюбляются в мои глаза и в мои таланты. Мильтон всегда говорит, что у меня красивая душа. О, он иногда говорит и разное другое, красивое… Кстати, Джерри, милый, спина у меня совершенно здорова. А скажи, ведь ты для меня сочинил теперь «Четвертый позвонок»?
— Для тебя.
— Я так и подумала? Но я не посмела сказать об этом Мильтону, потому что и он тоже очень любит эту вещь. Мы иногда вместе играем «Четвертый позвонок», у нас вообще очень мило. Мильтон тоже музыкален. И образован. Он мог бы купить хоть весь мир. Но, Джерринька, миленький, скажи мне прямо: ты меня любишь?
Джерри удержал слова, готовые сорваться с губ. Наконец он произнес тихо и серьезно:
— Нет.
Во взгляде Джоан сверкнуло веселое пламя. Она схватила мужа за руку и радостно воскликнула:
— Великолепно, Джерри? Тогда ты, наверно, согласишься на развод немедленно?
— Согласен.
— О Джерри! Ты божественный! Ты прямо бог! Эта сторона в тебе меня восхищает.
— Сколько ты требуешь? — спросил муж серьезно.
— Ни доллара. Видишь ли, у Мильтона есть деньги.
— У меня тоже.
— У Мильтона наверняка больше. Я осмелюсь поклясться, что у него больше. Он везде дает на чай по десять долларов и пьет только шотландское виски. Мильтон говорит, что если ты сразу согласишься на развод, он женится на мне и к ближайшим выборам выставит свою кандидатуру в конгресс. Видишь ли, Джерри, миленький, конгрессмену необходима представительная жена, которая помогает мужу делать предвыборную рекламу. Я же могу и петь и танцевать.
Джерри восхищенно смотрел на свою жену, которая говорила, как тибетская молитвенная машина. Вдруг Джоан встала, поправила прическу и сказала:
— Теперь мы должны идти. Если я задержусь слишком долго, Мильтон может подумать, что ты еще любишь меня. Он так ревнует, что всегда стережет меня. Его первая жена, говорят, была ужасно неверной. Раз они были в гостях в какой-то очень благородной семье и за то время, пока Мильтон всего лишь кое-куда отлучился, жена успела ему изменить. Ну вот, миленький, одевайся же поскорее, и мы пойдем вниз. Мильтон со своим адвокатом ожидает нас в баре гостиницы.
Джерри повязал галстук, надел пиджак и спустился в лифте с шестнадцатого этажа в обществе будущей миссис Доро.
Мильтон бросил на Джерри испытующий взгляд и без обиняков приступил к делу:
— Ну, приятель, что решил? Согласен на развод немедленно? Впрочем, на тебе лежит вина, раз ты бросил жену на произвол судьбы и стал бродягой. У меня точные сведения о твоих похождениях. Меня не проведешь. Если согласен, датируем развод февралем, тебе — полная свобода, а Джоан — моя.
Джерри было тяжело говорить. Он не был еще достаточно знаком с торговой и деловой жизнью, в которой лирика и драма деликатно уступают дорогу скупой на слова прозе.
— Ну, Джерри, отвечай же, когда Мильтон тебя спрашивает так красиво, — торопила его Джоан.
