Санна робко постучала в дверь туалета.
— Ребекка! — позвала она. — Я пойду скажу Курту, чтобы он поднялся сюда. Ты ведь собираешься скоро выходить? Я не хочу оставаться с ним наедине, а девочки спят…
Когда Ребекка вышла из туалета, Курт Бекстрём сидел за кухонным столом и пил кофе, держа кружку обеими руками. Осторожно поднимал ее со стола, одновременно наклоняясь, чтобы не поднимать слишком высоко. Башмаков он снимать не стал и только скинул верхнюю часть комбинезона для езды на скутере, и теперь она свисала от талии вниз. Он покосился на Ребекку и поздоровался, не глядя ей в глаза.
«Ну и в чем же сходство с Элвисом? — подумала она. — В том, что у него два глаза и нос посреди лица? Разве что шевелюра. И горестный вид».
У Курта были черные волнистые волосы. Толстая меховая шапка придавила их, так что они приклеились ко лбу. Внешние уголки глаз были чуть заметно опущены.
— Вау! — воскликнула Санна, окидывая Ребекку взглядом с головы до ног. — До чего ты классно выглядишь! Как странно — это всего лишь джинсы и джемпер, словно ты выхватила из шкафа первые попавшиеся вещи. Но сразу видно, что все это элегантное и дорогое. Прости, — спохватилась она и, смущенно улыбнувшись, зажала себе рот рукой. — Мне же не разрешается комментировать твой внешний вид.
— Ну, как я сказал, я только хотел узнать, как у тебя дела, — произнес Курт, обращаясь к Санне.
Он отодвинул от себя кружку, словно показывая, что собирается уходить.
— У меня все в порядке. Ну, не то чтобы совсем в порядке. Но Ребекка очень меня поддерживает. Если бы она не прилетела сюда и не пошла со мной в полицию, я не уверена, что смогла бы все это вынести.
Ее рука взлетела и коснулась руки Ребекки.
Ребекка отметила, как мышцы вокруг рта у Курта напряглись, словно оцепенели. Он отодвинул стул, собираясь встать.
«Отлично, Санна, — подумала Ребекка. — Расскажи ему, как я роскошно одета. Как я тебя поддерживаю. И прикоснись ко мне, чтобы он понял, насколько мы близки. Тем самым ты отдаляешь его от себя, и вся его злость обращается на меня. Как пешка, которую ставят перед ферзем, когда ему угрожают другие фигуры. Но я не намерена быть твоим прикрытием. Пешка выходит из игры».
Она поспешно положила руку на спину Курта.
— Пожалуйста, останьтесь! — сказала она. — Составьте Санне компанию. Она достанет хлеб и сыр, так что вы сможете позавтракать. Я должна пойти к машине, забрать телефон и компьютер. Потом сяду на первом этаже, сделаю звонки, проверю почту.
И отправилась в холл, чтобы надеть ботинки. Санна посмотрела ей вслед долгим взглядом, трудно поддающимся интерпретации. Ботинки были мокрые, но Ребекка собиралась лишь пройти десяток метров до машины. Из холла она слышала, как Санна и Курт вполголоса беседуют за столом.
— У тебя усталый вид, — проговорила Санна.
— Я был в церкви, молился всю ночь. Мы установили молитвенную цепочку, так что там теперь все время кто-нибудь находится и молится. Тебе бы тоже надо поехать туда. Запишись хотя бы на полчаса. Томас Сёдерберг спрашивал о тебе.
— Но ты ведь не сказал ему, где я?
— Нет, само собой, не сказал. Но сейчас тебе следовало бы не избегать общины, а, наоборот, искать в ней утешения. Надо вернуться домой.
Санна вздохнула.
— Я уже и не знаю, на кого можно положиться. Так что, пожалуйста, никому не рассказывай, где я.
— Не волнуйся. Уж на меня-то ты точно можешь положиться, Санна.
Ребекка остановилась в дверях кухни как раз вовремя, чтобы увидеть, что руки Курта потянулись к рукам Санны.
— Мои ключи, — сказала Ребекка. — Они пропали. И ключ от машины, и ключ от дома. Должно быть, я выронила их в снегу, когда играла с Чаппи.
Потом Ребекка, Санна и Курт при помощи карманных фонариков искали ключи в снегу. Было еще темно, и конусы света рыскали по двору среди сугробов и путаных следов.
— Безнадежное занятие, — вздохнула Санна, беспорядочно копавшаяся в снегу на одном месте. — Ключи проваливаются очень глубоко, если снег не утрамбован.
Чаппи встала рядом с Санной и тоже отчаянно разгребала снег; нашла веточку и унеслась куда-то с ней.
— И на нее тоже нельзя рассчитывать, — проговорила Санна, глядя вслед собаке, которая, едва удалившись на несколько метров, исчезла в темноте. — Она могла схватить их, понести и тут же бросить, наткнувшись на нечто более интересное.
— Пожалуй, будет лучше, если вы с Куртом возьмете собаку и пойдете в дом, — сказала Ребекка, с трудом скрывая раздражение. — Скоро девочки проснутся, а я уже и не знаю, где тут мои следы, а где ваши.
Ноги у нее промокли и замерзли.
— Нет, я не хочу в дом, — заныла Санна. — Я хочу помочь тебе найти твои ключи. Мы обязательно найдем их. Где-то же они должны быть!
Курт, единственный из всех, пребывал в хорошем расположении духа. Казалось, темнота помогает ему справиться с робостью. От движения и свежего воздуха он проснулся.
— Сегодня ночью со мной происходило нечто невероятное! — возбужденно рассказывал он Санне. — Господь постоянно напоминал мне о своей безграничной власти. Я просто переполнен этим ощущением. Тебе бы тоже стоило поехать в церковь, Санна. Когда я молился, то чувствовал, как в меня вливается Его сила. Слова сами приходили. Молитва на языках текла сама собой. Я танцевал, буквально парил в облаках. Иногда я садился и раскрывал Библию на том месте, которое подсказывал мне Бог. И все время выпадали обещания о будущем. Одно за другим. Он все время поддерживал меня обещаниями.
— Вы могли бы помолиться о том, чтобы я нашла свои ключи, — пробормотала Ребекка.
— Казалось, Он выжигает слова из Библии лазером на сетчатке глаз, чтобы я мог нести их дальше. Книга пророка Исайи, глава сорок три, стих девятнадцатый: «Вот, Я творю новое, которое нынче же воссияет, и узнаете его! Проложу дорогу в степи и реки в пустыне».
— Ты ведь сама можешь помолиться о том, чтобы твои ключи нашлись, — сказала Санна Ребекке.
Ребекка рассмеялась. Вернее, фыркнула.
— Или Книга пророка Исайи, глава сорок восемь, стих шестой, — продолжал Курт. — «Все это было вам известно, и вы не уразумели; но Я объявляю тебе, что отныне Я уже сотворил новое, которому еще предстоит сбыться».
Санна разогнулась и направила луч фонарика прямо в глаза Ребекке.
— Ты слышишь, что я говорю? Почему ты сама не помолишься о своих ключах?
Ребекка заслонилась рукой от слепящего света.
— Прекрати!
— Мне подумалось, Господь показал мне все места в Новом Завете, где говорится о том, что нельзя наливать новое вино в старые мехи, — сказал Курт Чаппи, которая стояла у его ног и единственная из всех
