В одиннадцать часов утра Микаэль Блумквист осознал, что взятая им напрокат машина так и осталась стоять за скотным двором на въезде в Госсебергу, а он настолько вымотался, что не в силах ехать за ней и уж тем более не способен просидеть за рулем всю обратную дорогу, не представляя опасности для движения. Он спросил совета у инспектора Маркуса Эрландера, и тот великодушно договорился о том, чтобы криминалисты из Гётеборга привезли машину, когда будут возвращаться домой.
— Считайте это компенсацией за то, как с вами обошлись сегодня ночью.
Микаэль кивнул, взял такси и поехал в гостиницу «Сити-отель», расположенную на улице Лоренсбергсгатан, рядом с Авеню. Он взял себе на одну ночь одноместный номер за 800 крон, сразу поднялся наверх и разделся. Усевшись нагишом на покрывало, он достал из внутреннего кармана куртки мини-компьютер Лисбет Саландер и повертел его в руках. Микаэля по-прежнему удивляло, что устройство не конфисковали, когда комиссар Тумас Польссон его обыскивал. Правда, Польссон исходил из того, что компьютер принадлежит Микаэлю, а до следственного изолятора с полным обыском в его случае дело не дошло. Немного поразмыслив, он поместил «Палм Тангстен Т3» в отделение своей сумки для ноутбука, где уже лежал CD-диск Лисбет с пометой «Бьюрман» — его Польссон тоже не заметил. Микаэль сознавал, что с чисто формально-юридической точки зрения он скрывает улики, но Лисбет, скорее всего, не хотела бы, чтобы эти предметы попали в руки следствия.
Он включил мобильный телефон, отметил, что аккумулятор почти совсем разрядился, и подключил зарядное устройство к сети. Затем позвонил сестре — адвокату Аннике Джаннини.
— Привет, сестренка.
— Какое ты имеешь отношение к ночному убийству полицейского? — сразу же спросила та.
Он кратко объяснил, что произошло.
— О'кей. Значит, Саландер лежит в реанимации.
— Именно. Мы узнаем, насколько серьезно она пострадала, только когда она очнется, но ей потребуется адвокат.
Анника Джаннини немного подумала.
— Ты думаешь, она захочет воспользоваться моими услугами?
— Вероятно, она вообще не захочет адвоката. Лисбет не из тех, кто обращается к кому-либо за помощью.
— Похоже, ей потребуется адвокат по уголовным делам. Дай мне взглянуть на те документы, что у тебя есть.
— Поговори с Эрикой Бергер и попроси ее снять копию.
Закончив разговор с Анникой Джаннини, Микаэль позвонил Эрике Бергер. По мобильному она не ответила, и Микаэль набрал ее номер в редакции «Миллениума». Там к телефону подошел Хенри Кортес и сказал, что Эрики сейчас нет на месте.
Микаэль кратко объяснил, что произошло, и попросил Хенри передать информацию главному редактору «Миллениума».
— О'кей. Что мы должны делать? — спросил Кортес.
— Сегодня ничего. Мне надо поспать. Если ничего непредвиденного не произойдет, я завтра приеду в Стокгольм. «Миллениум» напечатает свою версию в следующем номере, и у нас почти месяц времени.
Он закончил разговор, влез в постель и через тридцать секунд уже спал.
Моника Спонгберг, заместитель начальника областного полицейского управления, постучала ручкой по стакану с минеральной водой и попросила тишины. За столом для совещаний в ее кабинете собралось десять человек: три женщины и семь мужчин. Здесь присутствовали начальник отдела по борьбе с насильственными преступлениями, его заместитель, три инспектора уголовной полиции, включая Маркуса Эрландера, и пресс-секретарь полицейского управления Гётеборга. Кроме того, на встречу была вызвана руководитель предварительного следствия Агнета Йервас из прокуратуры, а также инспекторы Соня Мудиг и Йеркер Хольмберг из уголовной полиции Стокгольма. Последних пригласили с целью продемонстрировать коллегам из столицы готовность к сотрудничеству и, возможно, чтобы показать им, как следует проводить полицейское расследование.
Спонгберг, часто оказывавшаяся единственной женщиной в мужском окружении, была известна тем, что не тратит время на формальности и обмен любезностями. Она объявила, что руководитель областного полицейского управления находится в командировке, на конференции Европола в Мадриде; он уже получил сообщение об убийстве полицейского и прервал поездку, но сможет вернуться домой только поздно вечером. Затем она обратилась к начальнику отдела по борьбе с насильственными преступлениями Андерсу Персону и попросила его кратко обрисовать ситуацию.
— С убийства нашего коллеги Гуннара Андерссона на дороге в Носсебру прошло чуть более десяти часов. Нам известно имя убийцы — Рональд Нидерман, но у нас по-прежнему нет его фотографии.
— В Стокгольме имеется его фотография двадцатилетней давности. Ее нам предоставил Паоло Роберто, но от нее мало толку, — сказал Йеркер Хольмберг.
— О'кей. Полицейскую машину, которой он завладел, как известно, обнаружили утром в Алингсосе. Она стояла в переулке, примерно в трехстах пятидесяти метрах от железнодорожной станции. Заявлений об угоне машин в этом районе в течение утра не поступало.
— Как ведется розыск?
— Мы проверяем поезда, прибывающие в Стокгольм и Мальме. Объявлен общегосударственный розыск, и проинформирована полиция Норвегии и Дании. На данный момент непосредственно расследованием занимается около тридцати полицейских, и все они, разумеется, проявляют бдительность.
— Никаких следов?
— Пока никаких. Но человека с такой специфической внешностью, как Нидерман, должно быть, не так трудно опознать.
— Кто-нибудь знает, как обстоит дело с Фредриком Торстенссоном? — спросил один из инспекторов отдела по борьбе с насилием.
— Он находится в Сальгренской больнице. У него тяжелые травмы, примерно как после автомобильной аварии. Трудно поверить, что такие увечья человек мог нанести руками. Помимо переломов ног и ребер у него поврежден шейный позвонок, и существует риск, что он останется частично парализованным.
Все на несколько секунд задумались о положении коллеги, а потом Спонгберг вновь взяла слово и обратилась к Эрландеру:
— Что же на самом деле приключилось в Госсеберге?
— В Госсеберге приключился Тумас Польссон.
Несколько участников совещания дружно застонали.
— Неужели никто не может отправить его на пенсию? Он ведь просто ходячая катастрофа.
— Я прекрасно знаю Польссона, — сказала Моника Спонгберг. — Однако я не слышала на него жалоб в последние… ну, года два.
— Их начальник полиции — старый знакомый Польссона и, вероятно, прикрывал его. Я имею в виду — из лучших побуждений, пытаясь ему помочь, и говорю это не в порядке критики в его адрес. Однако сегодня ночью Польссон вел себя настолько странно, что несколько коллег подали рапорты.
— В чем это выразилось?
Маркус Эрландер покосился на Соню Мудиг и Йеркера Хольмберга. Ему явно было неловко расписывать недостатки своей организации перед коллегами из Стокгольма.
— Наиболее странным кажется, пожалуй, то, что он заставил коллегу из технического отдела заниматься инвентаризацией дровяного сарая, где мы обнаружили этого Залаченко.
— Инвентаризацией сарая? — переспросила Спонгберг.
— Да… то есть… ему хотелось точно знать, сколько там поленьев. Чтобы правильно составить рапорт.
За столом воцарилась выразительная тишина, и Эрландер поспешно продолжил:
— Сегодня утром стало известно, что Польссон принимает по крайней мере два
