течение ряда лет занималась чем-то, что может быть расценено как преступная деятельность.
Эдклинт кивнул.
— И вы пришли ко мне, поскольку не доверяете руководству Службы государственной безопасности?
— В общем, да, — ответил Эдклинт. — Я решил обратиться прямо к вам, поскольку деятельность такого рода противоречит конституции, но я не знаю цели заговора и не уверен, все ли я правильно понимаю. Возможно, сама деятельность легитимна и санкционирована правительством. В таком случае я рискую совершить действия, основанные на ошибочной или неверно понятой информации, и тем самым сорвать проводимую тайную операцию.
Премьер-министр посмотрел на министра юстиции. Оба понимали, что Эдклинт подстраховывается.
— Я ни о чем подобном не слышал. Вам об этом что-нибудь известно?
— Абсолютно ничего, — ответил министр юстиции. — Ни в одном из известных мне отчетов Службы государственной безопасности нет ничего, что бы на это указывало.
— Микаэль Блумквист считает, что это какая-то фракция внутри СЭПО. Он называет ее «Клуб Залаченко».
— Я даже никогда не слышал о том, что Швеция приняла и содержала русского перебежчика такого масштаба… Значит, он перебежал во времена правительства Фельдина…
Эдклинт откашлялся.
— Буржуазное правительство передало бразды правления Улофу Пальме. Не секрет, что кое у кого из моих предшественников в ГПУ/Без сложилось о Пальме специфическое представление…
— Вы хотите сказать, что кто-то забыл проинформировать социал-демократическое правительство?
Эдклинт кивнул.
— Я хочу напомнить, что Фельдин занимал свою должность два срока. Оба раза правительство раскалывалось. Сперва Фельдина в семьдесят девятом году сменил Ула Ульстен, с правительством меньшинства. Потом правительство еще раз раскололось, когда его покинули умеренные, и Фельдин правил вместе с Народной партией. Можно предположить, что при этих передачах власти в Объединенной администрации министерств царил некоторый беспорядок. Не исключено даже, что о Залаченко знал такой узкий круг, что премьер-министр Фельдин просто не располагал достаточной информацией и ему нечего было передавать Пальме.
— На ком же тогда лежит ответственность? — спросил премьер-министр.
Все, кроме Моники Фигуэролы, помотали головами в знак неведения.
— Предполагаю, что это неизбежно просочится в СМИ, — сказал премьер-министр.
— Микаэль Блумквист и «Миллениум» выступят с публикациями. Иными словами, мы вынуждены что- то предпринять.
Эдклинт намеренно употребил слово «мы». Премьер-министр кивнул — он понимал серьезность ситуации.
— Для начала я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли ко мне с этим делом с такой поспешностью. Обычно я по первому требованию людей не принимаю, но министр юстиции сказал, что вы — человек разумный и что наверняка произошло нечто экстраординарное, если вы просите о встрече не по обычным каналам.
Эдклинт немного перевел дух. Что бы ни случилось, гнев премьер-министра на него не обрушится.
— Теперь нам надо просто решить, что с этим делать. У вас имеются какие-нибудь предложения?
— Возможно, — уклончиво ответил Эдклинт.
Он замолчал так надолго, что Моника Фигуэрола кашлянула.
— Можно мне сказать?
— Пожалуйста, — ответил премьер-министр.
— Если правительству об этой операции неизвестно, она незаконна. В таком случае ответственный за нее человек является преступником — то есть тот или те государственные служащие, которые превысили свои полномочия. Если мы получим подтверждение всем заявлениям Микаэля Блумквиста, значит, какая-то группа сотрудников ГПУ/Без занимается уголовной деятельностью. Тогда проблема распадается на две части.
— Что вы имеете в виду?
— Во-первых, надо ответить на вопрос, как такое стало возможным. Кто за это ответствен? Как внутри уважаемой полицейской организации мог возникнуть подобный заговор? Хочу напомнить, что сама работаю в ГПУ/Без и горжусь этим. Как это могло так долго продолжаться? Каким образом их деятельность удавалось скрывать и финансировать?
Премьер-министр кивнул.
— На эту тему еще будут писаться книги, — продолжала Моника Фигуэрола. — Но ясно одно: должно осуществляться финансирование, и речь идет о нескольких миллионах крон ежегодно, по меньшей мере. Я просмотрела бюджет Службы государственной безопасности и не нашла там никакой статьи, которую можно приписать «Клубу Залаченко». Но, как вам известно, существуют кое-какие скрытые фонды, информация о которых есть у начальника канцелярии и финансового директора, но недоступна мне.
Премьер-министр мрачно кивнул. Почему СЭПО вечно так трудно управлять?
— Во-вторых, требуется выяснить, кто в этом замешан. Или, точнее, каких людей следует арестовать.
Премьер-министр выпятил губы.
— На мой взгляд, все эти вопросы зависят от того решения, которое вы в ближайшие минуты примете.
Торстен Эдклинт затаил дыхание. Если бы он мог ударить Монику Фигуэролу ногой по щиколотке, он бы это сделал. Она внезапно подорвала всю риторику, прямо заявив, что премьер-министр несет личную ответственность. Эдклинт сам собирался подвести к этому выводу, только долгим, дипломатичным путем.
— Какое же решение, вы считаете, я должен принять? — поинтересовался премьер-министр.
— С нашей стороны интерес у нас один. Я проработала в отделе охраны конституции три года и считаю, что данное дело имеет важнейшее значение для шведской демократии. В последние годы Служба государственной безопасности держалась в рамках конституции. Я, естественно, не хочу, чтобы скандал отразился на ГПУ/Без. Для нас важно подчеркнуть, что речь идет о преступной деятельности отдельных индивидов.
— Деятельность такого рода, разумеется, не санкционирована правительством, — сказал министр юстиции.
Моника Фигуэрола кивнула и на несколько секунд задумалась, а потом добавила:
— С вашей стороны, думаю, важно, чтобы скандал не отразился на правительстве, что произойдет, если правительство попытается скрыть эту историю.
— Правительство не имеет привычки скрывать преступную деятельность, — ответил министр юстиции.
— Да, но давайте гипотетически предположим, что правительство захочет это сделать. В таком случае разразится скандал невиданного масштаба.
— Продолжайте, — предложил премьер-министр.
— В настоящее время ситуация усугубляется тем, что нам, в отделе охраны конституции, для расследования этой истории приходится заниматься сомнительной в правовом отношении деятельностью. Мы хотим, чтобы все было законно, с юридической и конституционной точки зрения.
— Мы все этого хотим, — заявил премьер-министр.
— В таком случае я предлагаю, чтобы вы как премьер-министр отдали распоряжение отделу охраны конституции как можно скорее распутать этот клубок. Дайте нам письменное поручение и наделите нас необходимыми полномочиями.
