Входя в Погадник, Сорен с Гильфи даже представить себе не могли, какой ужас их ждет.
Следом за провожатым они вошли еще в один каньон с высокими отвесными стенами, где сотни совят, стоя на каменных выступах монотонно поднимали и опускали головы, стуча клювами по тысячам и тысячам погадок. Если бы Сорен с Гильфи знали смысл слова «ад», они наверняка решили бы, что очутились в этой самой глубокой и самой страшной части преисподней. Но за свою короткую жизнь совята не успели узнать ни ада, ни слов, которыми можно его описать. До того момента, как их похитили, их жизнь больше всего напоминала рай. Да и как еще можно назвать жизнь в уютном еловом или кактусовом дупле, выстланном нежнейшим Родительским пухом, сочных насекомых, которых приносят по нескольку раз в день, и первые вкусные кусочки мыши? А кроме еды и уюта в их жизни были еще истории — истории о полетах, о том, как научиться расправлять крылья, и о таинственном внутреннем чувстве, которое призывает подняться в воздух.
Тем временем номер 47-2 подошла к совятам и заговорила своим странным, безжизненным голосом:
— Я — сортировщица третьего разряда. Я выбираю из погадок только крупные остатки — кости, камешки и зубы. Сортировщики второго разряда собирают перья и пух. Первому разряду доверяют сбор крупинок. Вот это крупинка, — номер 47-2 указала когтем на крошечную соринку, сверкавшую в расколотой погадке. — Крупинки — это металл, — совиха помолчала и быстро добавила: — Или что-то вроде этого. Вам незачем знать, что это такое. Запомните одно, крупинки — драгоценны, гораздо ценнее золота. Добытчик крупинок — это самая высшая квалификация погадника. Сегодня меня повысят на следующий уровень. Я стану сортировщицей второго разряда. Но сейчас, как самая опытная сортировщица третьего разряда, я должна исполнить свой долг и познакомить вас с вашими обязанностями, — сова моргнула. А потом загудела какой-то жуткой скороговоркой:
— Начинающему сортировщику рекомендуется пользоваться клювом. Когтями удерживаем погадку. Все предметы, обнаруженные в погадках, должны быть аккуратнейшим образом разложены в ряд на каменном выступе, который носит наименование рабочего места. Неумение аккуратно разложить найденные предметы является серьезнейшим нарушением. Виновные подвергаются жестокому наказанию и становятся объектами сеанса смехотерапии.
Сорен с Гильфи с недоумением переглянулись. Что за бред? И что такое смехотерапия?
— Если вы будете работать прилежно и старательно, возможно, что в будущем вас тоже ждет повышение. — Совиха вспрыгнула на усыпанный погадками каменный карниз и наклонилась над первым попавшимся катышком. — Показываю. Запомните — строго запрещается использовать собственные погадки в качестве объекта. — Совиха сердито покосилась на Сорена, а потом наклонила голову и принялась клевать.
Сорен едва сдержался, чтобы не отрыгнуть.
Сорен с Гильфи потеряли счет времени. Казалось, они работают здесь уже целую вечность. Тишины в этом страшном месте явно недоставало. Через определенные промежутки времени одна из щуплых сов- надзирательниц, сидевших на высоких каменных выступах, издавала негромкий свист — и совята затягивали песню сортировщиков. Их пение было так же монотонно, как речь совихи номер 47-2.
Вскоре Сорен понял, что песня нужна лишь для того, чтобы поддержать рабочий ритм. Но тишины не было и в промежутке между песнями. Ее заменяли постоянные команды и окрики.
— Новую порцию погадок на участок 10-В.
— Участок 20-С! Ускорить темп!
Совята тоже переговаривались между собой, но нечасто. Чем больше прислушивались Сорен с Гильфи, тем более странными казались им эти разговоры. А потом сова, работавшая на одном выступе с Сореном, повернулась к нему и проскрипела:
— Какое прекрасное утро, номер 12-1! Только что я закончила первую порцию погадок. Не сомневаюсь, что ты тоже будешь счастлив, когда закончишь свою первую порцию. Окончанию работы сопутствует редкое чувство удовлетворения. Каждое утро в это время я вновь и вновь испытываю это чувство.
Редкое чувство? Сорен знал, что значит слово «редкое». Отец говорил ему, что они принадлежат к редкому виду сипух — Тито Альба, и это означает, что их осталось очень мало. Но как можно назвать редким чувство, которое испытываешь каждый день?
— Я тоже чувствую себя прекрасно, — подхватила другая сова, оборачиваясь к Гильфи. И слово в слово повторила ту же самую речь.
Теперь в краткие промежутки между пением обе совы оборачивались к Сорену и Гильфи и коротко докладывали о состоянии своего чувства удовлетворения. Время от времени они прерывали свои речи комментариями.
— Номер 25-2, для твоего поразительно крошечного роста у тебя на редкость правильная посадка клюва.
— Благодарю вас, — старательно кланялась Гильфи.
— Не стоит благодарности, номер 25-2. После этого вторая сова повернулась к Сорену.
— Номер 12-1, ты прекрасно работаешь клювом. Твой труд отличается прилежанием и аккуратностью.
— Спасибо, — ответил Сорен. А потом зачем-то добавил: — Огромное спасибо.
— На здоровье. Но не стоит злоупотреблять вежливостью. Это лишняя трата сил. Вежливость самоценна сама по себе — так же, как крупинки.
— А что такое крупинки?
Сорен и сам не понял, как этот вопрос слетел у него с клюва. Просто во всех песнях пелось про какие-то крупинки, и ему было ужасно любопытно узнать, что это такое. Он знал, что такое кости, перья, зубы и пух — но при чем тут крупинки?
В тот же миг обе совы-соседки издали пронзительный визг, столь не похожий на их давешние бесстрастные речи.
