подхватил Сорен.
— Вы делаете успехи, малютки! Я с самого начала в вас верила, — прогудела Ищейке.
Сорен с Гильфи впервые слышали, чтобы ее голос звучал так Доброжелательно.
— Очень скоро вам предстоит церемония специализации. «Енотье дерьмо ваша специализация!» — мысленно взорвалась Гильфи.
— Знаешь, Ищейке, — заметила Виззг, — эти двое с самого начала зарекомендовали себя смутьянами, по крайней мере, амбарный совенок. Я давно пришла к выводу, что из бывших бунтарей получаются самые верные слуги. После хорошего лунного очищения, разумеется.
«Мечтать не вредно, тухлоголовая дура!» — воскликнул про себя Сорен.
— Я бы отправила эту маленькую козявку в хранилище боевых когтей, а сипуха вполне сгодится для работы в Яйцехранилище.
— А что если попробовать малютку в Инкубаторе? Инкубатор! Яйцехранилище! Сорен с Гильфи насторожили ушки.
Они шли следом за начальниками, старательно подражая лунатической походке оболваненных совят.
— Знаешь, что я придумала… — продолжала Виззг. — Мы поместим их в одну пещеру, в один сычарник. Тем самым мы многократно усилим эффект лунного очищения. Пусть почаще смотрят друг другу в глаза, это ускорит процесс полного стирания памяти.
«Три ха-ха!» — фыркнула про себя Гильфи.
Вот так неразлучная парочка оказалась в одном сычарнике, а Джатту с Джуттом поручили следить за тем, чтобы друзья все время были вместе и почаще заглядывали друг другу в глаза.
— Эй, вы двое! — рявкнул Джатт. — Ну-ка, глазеть друг на друга!
Но ни Джатт, ни Джутт не видели веселых искорок в глазах совят и не слышали, как Сорен еле слышно прошептал: «Мы сделали это, Гильфи! Мы победили!»
И снова дни перетекали в ночи, ночи сцеплялись в темные звенья серебряной лунной цепи, а сама луна равнодушно плыла сквозь череду превращений от ущерба до полнолуния, становясь то ослепительным гигантским диском, то тоненьким волоском, призрачней пуха из совиной грудки.
Сорен и Гильфи терпеливо дожидались полного оперения. Каждый день Сорен с надеждой осматривался в ожидании перемен.
Его маховые перья заметно подросли. Поворачивая голову за спину — это умеют делать все совы! — Сорен любовался отросшими хвостовыми перьями, а когда поблизости никого не было, — даже тренировался держать направление и поворачивать. Он уже понял, что на церемонию Первого Полета здесь рассчитывать не приходится. Более того, каждый день он с ужасом ожидал, что ему, как бедняжке Гортензии, равнодушно объявят приговор: Не Предназначен к Полету. Сама же Гортензия, то есть номер 12 -8, с гордостью заявляла, что запрет на полеты напрямую связан с ее особым положением наседки и допуском к сверхсекретной работе.
— Ты только представь, как много нам удалось разузнать за последнее время! — заявила однажды Гильфи, вернувшись с работы из Хранилища боевых когтей.
Она была твердо уверена в том, что, как только придет пора, им удасться покинуть Академию Сант- Эголиус, а пока нужно использовать каждую возможность и стараться побольше разузнать о расположении провалов и ущелий, чтобы в нужный момент не сбиться с дороги и не попасть в лапы охранников.
— Слушай, что я выведала в Хранилище боевых когтей… Сорен кивнул и приготовился слушать.
— Здешние совы надевают боевые когти, поверх собственных, но изготавливать их они не умеют. Они только подбирают их на полях сражений, а потом чинят и сортируют по размеру.
— Что такое поля сражений? Знаешь, Гильфи, я, конечно, совсем недолго прожил в Тито, но мои родители никогда не говорили ни о каких битвах и сражениях. А твои?
Гильфи задумалась.
— Нет. Точно — нет, — медленно ответила она. — И совы, которые нас поймали, тоже были без боевых когтей.
— Зачем им боевые когти? Чтобы воровать совят? Мы же только-только вылупились из яиц! У нас и коготки-то еще не затвердели.
Гильфи выпучила глаза и изумленно уставилась на Сорена, как будто он сказал что-то невероятное.
— Вот в чем дело! — медленно произнесла она. — Ты совершенно прав. Боевые когти нужны им совсем не для того, чтобы похищать или убивать совят. Мы зачем-то им необходимы, но когти они точат для тех, кто намного крупнее нас… Гораздо крупнее… Помнишь третью легенду из цикла о Га'Хууле? Ту, где морские змеи, которые умели не только плавать в пучине, но и ходить по земле, придумали хитроумный план, решив утопить весь птичий мир в море и захватить власть над водой и сушей?
— Да, — тихо ответил Сорен.
— Я думаю, наши хозяева задумали что-то похожее.
Сорен хотел возразить, что сказание о змеях всего лишь легенда, и никаких земноводных змей на самом деле не существует. Но потом понял, что это не имеет значения. Пусть сказочных змей и не было на свете, но жестокие совы-то были! А если так, почему бы им не стремиться к тому же, к чему стремились вымышленные злодеи из сказки?
Сорен даже зажмурился, представив, как лесное царство Тито, пустынное королевство Кунир и все остальные совиные страны низвергаются в мрачную каменную преисподнюю Сант-Эголиуса.
— Значит, прежде чем улететь отсюда, надо как следует все разузнать. Выяснить, что такое крупинки, и почему они дороже золота, и вообще что за планы вынашиваются в Сант-Эголиусе. Наш долг предупредить свои царства о грозящей опасности. Прекрати думать о полете. Думай о том, как собрать побольше сведений. Мы уже побывали в Погаднике и знаем, каков он изнутри, мы ходили в наряд по ловле сверчков, теперь узнали про боевые когти. Значит, осталось только пробраться в Яйцехранилище и Инкубатор.
— Не забывай, это секретные объекты.
— Как же, забудешь! Номер 12-8 не устает об этом напоминать. Ой, смотри, Сорен, она идет сюда! Дай-ка я попробую подлизаться… — Гильфи поморгала, и вдруг глаза ее стали пустыми и непроницаемыми, как у всех облученных совят.
Ровной походкой настоящего лунатика она потрусила навстречу Гортензии.
— Приветствую тебя, номер 12-8! Я вижу, что ты спокойна и удовлетворена, как и подобает сове, безукоризненно исполняющей свой долг. Просто не верится, что ты еще не прошла церемонии Специализации!
— Я и без всякой церемонии прекрасно сознаю свое особое место. Ведь мне доверено исполнение самых сакральных, самых жизненно важных задач нашей обожаемой Академии.
— Как я тебя понимаю! Мы с номером 12-1 почтем за честь служить нашей альма-матер с такой же преданностью. Но, разумеется, пока мы даже не мечтаем о том месте, которое ты занимаешь. У нас нет ни твоего опыта, ни твоих выдающихся способностей. Ах, номер 12-8, ты такая замечательная! Как я хочу удостоиться такого же доверия!
Льстивая речь возымела свое действие. Номер 12-8 прямо на глазах раздулась от гордости. В тот же миг сверху на них спланировала одна из надзирательниц, маленькая ушастая сова.
— Повысить скромность, углубить смирение, дорогуша! — желтые глаза надзирательницы предостерегающе сверкнули на взъерошенном лицевом диске. Номер 12-8 немедленно съежилась и словно стала меньше ростом.
— Прошу прощения. Я горжусь своей работой, а не собой. Я исполняю свой долг, оставаясь ничтожной слугой Великого дела.
— Да-да, Великого дела! — повторила Гильфи, и Сорен сразу почувствовал в ее словах скрытый вопрос. Что еще за Великое дело?
— Вот так намного лучше, милочка, — кивнула ушастая сова, взлетая на высокий каменный выступ.
Гильфи поняла, что более благоприятного момента может больше не представится.
— Ах, номер 12-8, во всей нашей Академии нет более скромной и смиренной совы, чем ты! Для меня и
