— Летите вдоль пересохшего ручья до того места, где русло поворачивает на восток и где большая скала отгораживает реку от тундры…
— Но… кто же будет вместо нас стеречь пленницу? — спросил Флинк.
— Я, кто же еще! — ответила Твилла.
Стражники рассыпались в благодарностях, но Твилла нетерпеливо перебила их и приказала:
— Отправляйтесь в путь! Вы должны быть здесь до возвращения своих будущих подданных.
— Подданных? — всполошились стражи. — Кто такие подданные?
— Не имеет значения, — совсем не по-божественному огрызнулась Твилла.
Когда стражники торопливо поднялись в воздух, она повернулась к Гильфи и вздохнула:
— Ох, я уж боялась, что никогда от них не отделаюсь!
— Вы прилетели, чтобы помочь мне спастись?
— Ну конечно!
— Но разве… простите… но разве вы не с ним… не с Ифгаром?
— Нет! Слушай, детка, у нас нет времени на болтовню. Надо поскорее распутать этот узел… Ты не знаешь, где они прячут ледяные кинжалы?
— Нет…
— Ладно, сама посмотрю. А ты пока попробуй просунуть коготь в узел и ослабить его.
Вскоре Твилла вернулась с ледяным кинжалом в когтях. Однако он оказался слишком велик для того, чтобы обрезать узел на крошечной лапке сычика-эльфа. Одно неверное движение, и бедняжка Гильфи рисковала навсегда остаться одноногой. Поэтому Твилле пришлось отправиться на поиски ледяного осколка, гораздо более пригодного для столь тонкой работы.
Распутывая веревки, Твилла на смеси хуульского и кракиш объяснила Гильфи, как следует летать над территорией Северных Царств:
— Не стоит бояться катабатических ветров…
— Но они такие сильные и страшные, а я такая маленькая!
— Помолчи и послушай! Мы с тобой будем лететь в воздушной массе, расположенной над ветрами.
— Как это?
— Мы полетим по паровым туннелям.
— По чему? — переспросила Гильфи. Кажется, она впервые слышала о таком явлении — или не впервые?
— Мы называем такое явление паровой ямой. Такие ямы раскиданы вдоль всей территории Северных Царств. Если лететь над землей, не залетая в море, то ям будет еще больше. Разумеется, такой путь будет более долгим, зато он позволит нам избежать катабатических ветров и спокойно добраться до самых Ледяных Проливов. Понимаешь, паровые туннели вызывают сильные восходящие течения, которые возносят птиц над катабатическими потоками.
Теперь Гильфи поняла. Она вспомнила, как Отулисса болтала о каких-то паровых ямах, когда читала очередную книгу своей любимой Стрикс Эмеральды. Глаукс Великий! Ну почему она тогда не слушала ее внимательнее?
— Ну вот, — вздохнула Твилла.
Гильфи моргнула и потрясла лапой, освобожденной от веревки.
Однако радость снова обретенной свободы оказалась преждевременной. В следующий миг в одном из многочисленных ледяных зеркал, прислоненных к скалам, мелькнул какой-то разноцветный вихрь. Гильфи испуганно задрала голову и увидела, что небо окрасилось яркими красками, словно где-то над тундрой рассыпалась обезумевшая радуга.
— Они возвращаются! — закричала она.
— Кто? Стражники?
— Нет! Это целое войско… это пираты! Их гораздо больше, чем раньше!
Гильфи снова заглянула в зеркало — и быстро-быстро заморгала. Ну и птицы! Они нарочно расположили зеркала так, чтобы, возвращаясь с западной стороны, видеть свои отражения. Но сейчас солнце уже начинало клониться к горизонту.
«Что, если?…» — В голову ей пришла ослепительная мысль, такая же яркая, как садящееся за море солнце.
— Скорее, Твилла! Нужно приподнять это зеркало и направить его на солнце. Скорее, скорее… Так, теперь следующее…
Твилла заморгала. Она поняла, что задумала эта маленькая сова.
«Очень хитрая маленькая сова!»
— Дагмар! Смотри, куда прешь, идиот непуганый!
— В чем дело? — завизжал еще один пират. — Я не вижу! Я ничего не вижу!
Поднялся хаос, ослепительные цветные пятна заметались в прозрачном небе над тундрой. Ослепленные отражением солнца в зеркалах, совы врезались друг в друга и беспомощно хлопали крыльями.
Пульсирующие лучи света полыхали в воздухе, сбивая сов с курса. Прозрачные веки не могли защитить совиные глаза от беспорядочных вспышек. Куда они летят? Где запад, а где восток? Вниз или вверх? Само небо вдруг раскололись на куски и стало смертельно опасно. Привычный мир тундры рассыпался осколками света — непонятного, ужасного, острого, как тысячи ледяных лезвий.
Пока беспомощные пираты дождем падали с неба, две совы бесшумно поднялись в воздух и взяли курс на восток через юго-восток, чтобы поймать ближайшее теплое восходящее течение.
Внезапно на ум Гильфи пришла книга Виолетты Чужекоготь, в которой говорилось о гибельном тщеславии некоторых птиц.
Виолетта обладала философским складом ума и часто с горечью размышляла о неразумных совах, о которых говорят: «без скрума в желудке». Когда пираты с глухим стуком посыпались с небес на мягкую землю тундры, Гильфи вспомнила, что говорила Виолетта о тщеславии: «Тщеславие — убийца полета, мать падения, тюрьма души».
«Воистину это так! — подумала Гильфи. — Именно так оно и есть!»
ГЛАВА XVIII
— Что-что у него? — переспросил Сумрак.
— Желудочное отторжение, — тихо повторил Копуша.
— Поясни, — потребовал Сумрак.
— Да-да, мне тоже интересно, — с плохо скрытым недоверием фыркнула Отулисса.
Копуша крепко сжал клюв, закрыл глаза и медленно сосчитал про себя до трех…
«Нет, все-таки лучше до пяти», — передумал он, тщетно пытаясь подавить раздражение на Отулиссу.
Наконец он заговорил:
— Эзилриб назвал состояние Сорена «желудочным отторжением». Такое случается, когда сова сталкивается с чем-то, что по-настоящему потрясает ее сознание, оскорбляет врожденное чувство добра и зла, оказывается непереносимой тяжестью для ее желудка. В этом случае у совы наступает желудочное отторжение, и лучше оставить ее в покое и поручить какое-нибудь Другое дело.
— Это не объяснение, а вонючая куча енотьего помета! — взорвалась Отулисса.
Копуша и Сумрак растерянно захлопали глазами. Отулисса никогда не ругалась, а упоминание енотьего помета считалось вопиющим нарушением совиных приличий. Но сейчас пятнистая сова была вне себя от ярости — друзья не видели ее такой разгневанной с той самой ночи, когда погибла Стрикс Струма.
— Да это просто измена, вот как я такое называю!
Кровь бросилась в голову Копуше. В бешенстве он взмыл к потолку тесного дупла и приготовился
