Он постоянно в курсе происходящего, слишком много знает. Откуда? Вот вопрос. Наташа виделась с ним не чаще одного раза в неделю. Я вижусь с ним гораздо чаще, и у него всегда наготове что-то новенькое для меня.
— Он мне ничего по этому поводу не говорил, а заставить его это сделать я не могу.
— Он не упоминал в этом смысле Лару или Татьяну?
— Нет.
— А он выглядел подозрительным, когда ты расспрашивала его?
— Нет. Я не спрашивала его об этом прямо. И мысли его заняты другим.
— Чем?
Ирина отвела взгляд в сторону.
— Знаешь, он очень сексуально активен. Понимаешь, что я имею в виду?
— А-а...
— Ты сердишься?
— Спроси меня об этом через полчаса.
— А что произойдет в ближайшие полчаса?
— А через полчаса я буду точно знать, была ты в союзе с Бондаренко против меня или нет.
— Да ты что? Ведь Валерий работает на Лубянке. Разве ты не знаешь, что сотрудники безопасности вызывают у меня отвращение?
— Должен сказать тебе, Ирина, что я не чувствую к тебе того доверия, какое хотел бы чувствовать.
— Странно, ты здесь стал совсем другим и разговариваешь со мной по-другому.
— Дело не в том, здесь или там. Бондаренко объявил мне войну. И я должен держаться настороже. Война — дело нешуточное. — Марс двигался с обычной присущей ему грацией, как дикий кот, но Ирина заметила, что он старается держаться ближе к двери. — Я тебя предупредил, Ирина.
— Но как же ты можешь меня в чем-то подозревать? Я ведь выдала тебе Наташу.
— Совершенно верно, — кивнул Марс. — Ты это сделала, но ты могла выдать ее по ошибке.
— По ошибке? — возмущенно спросила Ирина. — Я отдаю отчет в своих действиях. За кого ты меня принимаешь?
— А вот это интересный вопрос. — Марс пронзил ее проницательным взглядом. — Мне самому хотелось бы знать, кто ты есть на самом деле? Ты справляешься с работой, которая зачастую не под силу даже профессионалу, а ты профессионалом не являешься. Для того чтобы сознательно обманывать людей, заводить с ними дружбу, а затем предавать их, нужны определенные качества характера. Ты постоянно изображала из себя кого-то другого, а когда человек постоянно притворяется, он начинает верить, так же как и окружающие его люди, что его фальшивая личина — настоящая. Понимаешь меня? Самообман превращается в реальность и наоборот. Человек верит в свое новое "я" и становится им. Психология. Любой специалист-психолог скажет тебе то же самое.
— Не согласна, — возразила Ирина, — почему ты так уверен, что это произошло и со мной? Люди разные.
— Да? — Марс подошел к Ирине вплотную. «Слышит ли он, как у меня бешено колотится сердце?» — в смятении думала она. — Тогда скажи мне, кто ты. Очаровательная Ирина Пономарева, которую знает моя семья? Или Катя Боровская, предавшая Наташу Маякову на муки? Или, может быть, храбрая женщина, не побоявшаяся следить за Валерием Бондаренко? Я лично запутался во всех этих личностях, а ты как? Если и ты тоже запуталась, я тебя пойму.
— Что ты хочешь этим сказать? Чего ты добиваешься?
— Ничего особенного, — Марс развел руками. — Я просто пытаюсь отделить вымысел от правды, факт от выдумки, миф от реальности. Знаешь, как археолог на важных раскопках. От того, какое у меня сложится мнение, будет зависеть многое, если не все.
— Все равно я не понимаю, к чему все эти разговоры.
— Подожди, я еще не закончил. Я даже считаю себя виноватым в том, что толкнул тебя на это. Я имею в виду твою тройную жизнь. И с моей стороны подобный поступок был довольно глуп, но я должен уничтожить Бондаренко! Ты из-за него ступила на опасный путь, все время шла по туго натянутой проволоке высоко над землей, а теперь ты, не удержав равновесия, свалилась вниз. Ты забыла, кто ты есть на самом деле, кому ты должна подчиняться.
— Ничего подобного!
— Я уже сказал раньше и повторяю сейчас, что я тебя вполне понимаю. Никто не собирается обвинять тебя в каком-либо преступлении или причинять тебе зло. Но ты должна сказать мне правду, не бойся, скажи мне, что бы это ни было, никто тебя не тронет. Я сам позабочусь об этом. — Марс успокаивающе похлопал Ирину по плечу. — Доверься мне, Ирина, я твой ангел-хранитель.
Ирина слушала Марса, и с ней вдруг случилась удивительная, но вполне объяснимая вещь: она почти поверила всему, что пообещал ей Марс. В его речах все было логично, одно вытекало из другого, и она готова была принять его слова за чистую монету: когда все сказанное было правдой и лишь малая его часть — ложью, то эту ложь очень трудно найти. Ирина поверила, что Марс ничего с ней не сделает плохого, не будет обвинять ее и что ей нечего бояться. И все-таки Ирине хватило здравого смысла не поверить Марсу до конца; она вспомнила Наташу и ее несчастную судьбу и в ужасе подумала о том, что ей никогда не справиться с этим человеком. Как ей с ним бороться? Ирина знала, что Одиссей находился под наблюдением Волкова восемнадцать месяцев, и что же? Он сумел взять над Марсом верх, используя его тактику против него же самого. Значит, Марс Волков не такой неуязвимый, каким кажется. Более того, он может испытывать страх: Одиссей заставил Марса поверить в то, что постепенно превращается в какое-то иное существо, отличное от человека, и Марс боялся этого неизвестного существа! Правда, Ирина сильно подозревала, что и сам Одиссей не очень-то понимает, что с ним происходит, хотя всячески старается не показывать этого. Так или иначе, а он оказался жертвой преступного эксперимента, и никто не в состоянии, а тем более он сам, сказать с полной определенностью, что готовит ему будущее. Одиссей имел контакт с загадочным существом, если слово «существо» вообще подходит в данном случае. Он видел необыкновенный свет среди звезд — божественное сияние. Как это повлияло на его разум, на его психику? Никто точно не знает. «Итак, — решила Ирина, — надо действовать по примеру Одиссея».
Марс прервал невеселые раздумья Ирины, крепко схватив ее за запястье сильными пальцами. И неожиданно Ирина бросилась ему на грудь чуть не плача:
— Что ты хочешь от меня, Марс? Я дала тебе все, что ты хотел!
— Я хочу правды, Ирина. Только правды. Она уткнулась головой ему в плечо, прижалась к нему, ища у него защиты, помощи, сочувствия.
— Ирина, — прошептал Марс ей на ухо, — скажи мне все. Не бойся. Я тебе обещаю — все будет хорошо.
— О, Марс! — воскликнула Ирина и, заставив себя думать о Наташе и о том, как ее мучили, заплакала. — Когда Одиссей заставил меня пойти с ним на близость, это было так неожиданно, так внезапно! Я растерялась, а он этим воспользовался.
— Я знаю, знаю, котик мой. Он и на Татьяну с Ларой действует — они поддались его влиянию, я это ясно вижу.
— И у меня был как раз тот период... Благоприятный для беременности! — всхлипывая, говорила Ирина. Она почувствовала, как напрягся Марс, услышав ее слова, но прижалась к нему еще сильнее, чем прежде.
— Я конечно, не могу сказать наверняка, но, ты понимаешь, некоторые вещи женщина сама знает лучше врача. Я боюсь, Марс. Мне страшно. Я не знаю, кто такой Одиссей, и он сам не знает, кто он, хотя и делает вид, что с ним все в порядке. Что теперь со мной будет? Чей зародыш во мне? Человека или инопланетянина? О, у меня просто нет слов! Я что-нибудь с собой сделаю! Я убью себя! Я...
Марс резко оттолкнул Ирину, словно ядовитого гада, долго и напряженно смотрел на нее.
— Как же ты могла? — спросил он наконец. — Почему ты пошла на сексуальный контакт, если знала, что у тебя были неблагоприятные дни?
— Но я уже объясняла тебе! Он проник в меня неожиданно, я даже опомниться не успела! Я была совершенно беспомощна... Неужели ты не понимаешь?
