потаскуха. - Он мысленно пожалел Тони. Папаша - лицемер, мамаша - шлюха. Ну и семейка!'
Он крепко взял ее за руку и, отделавшись сердечной, но ни к чему не обязывающей прощальной фразой, выпроводил за дверь.
Через минуту в кабинет проскользнул Джейсон Яшида.
- Она заходила по делу или хотела, чтобы ее обслужили? - спросил он, закрыв за собой дверь.
- Знаешь, для японца ты чертовски циничен.
- Возможно, я и японец, но уже полностью американизировался.
Хэм неопределенно пожал плечами.
- Тогда пардон, - сказал он, делая примирительный жест рукой и усаживаясь за стол. - Но все равно весьма циничный субъект.
- Это все город виноват, - невозмутимо заметил Яшида. - Какая-то гадость в атмосфере.
- А может, в в воде, - хмыкнул Хэм. - Дело в том, что Симмонс-младший, в сущности, неплохой паренек. Как человек, он гораздо лучше своих родителей. Это очевидно.
- Мы можем рассчитывать на его отца, если он нам, конечно, понадобится?
- Разумеется, понадобится, - сказал Хэм. - Со дня на день законопроект сенатского комитета по международной торговле будет поставлен на голосование в сенате. Он установит дикие ограничения на импорт, а это вызовет ответные санкции со стороны японцев. В результате законопроект, которого так давно добивались наши профсоюзы, отрежет нас экономически от Японии. А что, по-твоему, произойдет, когда все суперсекретные военные компьютеры в США сломаются, а микросхемы к ним, производимые только в Японии, окажутся недоступны для нас?
- Этого не будет, - возразил Яшида. - Мы ведь действуем.
- Да, действуем. Но, наверное, недостаточно быстро. Торнберг очень обеспокоен тем, что ведущие сенаторы неожиданно умерли один за другим.
Хэм сцепил пальцы на затылке и уставился в окно, наблюдая за садовником и его возней с розами, завидуя его близости к природе.
- Полиция нам не помогает, потому что медэкспертиза все объясняет несчастными случаями или считает естественными причинами, - заметил Яшида.
- Разумеется. Но полиция смотрит на все это не под тем углом зрения. А то бы они увидели, что все умершие сенаторы выступали против этого законопроекта. А кто пришел им на смену? Люди, которые, по моим сведениям, идут на поводу у профсоюзов и наверняка проголосуют за проект.
Яшида терпеливо слушал.
- Что касается другого участка, то я вернул Шипли на его прежнюю должность в министерство обороны, но, по-моему, нам следовало бы подумать о его повышении, - вставил он, когда Хэм закончил. - Он отлично сделал, что заткнул Вулфом Мэтисоном брешь, оставшуюся после гибели Моравиа.
- Конечно, - согласился Хэм, глядя, как на кусты рое наползает тень в при новом освещении они становятся почти черными.
- Я бы подумал о соответствующем вознаграждении, - подчеркнул Яшида.
Его интонация не осталась незамеченной. Хэм повернулся и в упор взглянул на него.
- Что тебя беспокоит?
- Сам толком не знаю, - признался Яшида. - Но начинаю серьезно сомневаться. Сначала я был уверен, что ваш отец распланировал все до мельчайших деталей. Но потом начали отправляться на тот свет эти сенаторы. Теперь вот ухлопали Лоуренса Моравиа, и ваш отец заставил нас использовать вместо него Мэтисона. А мы даже не знаем, раскололся Моравиа перед смертью или нет.
- Ты знаешь, что это не так уж важно, - возразил Хэм. - В целях безопасности мы действовали только через Шипли. Моравиа никогда не встречался ни с нами, ни с кем-либо из твоих связных. Он и понятия не имел, что мы тут как-то замешаны.
Яшида никак не отреагировал на это замечание.
- Мы ввели в действие Шипли, - продолжал он развивать свою мысль с характерной для него настойчивостью. - Он в точном соответствии с приказом вашего отца сумел подключить к этому делу Мэтисона. Тот прет по той же дорожке, что и Моравиа, а мы из кожи вон лезем, чтобы, уследить за ним. Опять же согласно приказу вашего папаши. В итоге единственное, что мы имеем, - это некая сногсшибательная художница-японка. Мэтисон интересуется ею, возможно, потому, что хочет ее как женщину. Но его вдруг кто-то сбрасывает сквозь стеклянную крышу одного из нью-йоркских жилых домов.
- Послушай, Яш. Этот план в основном разработан моим отцом, и, насколько я понимаю, его никто не отменял, - произнес Хэм таким тоном, будто не слышал рассуждений Яшиды или, точнее, не был согласен с ними. - У нас сейчас идет японская фаза плана.
- Это потому, что мы в выгодном положении и имеем свои собственные связи в Японии, - подчеркнул Яшида. - Возможно, старик теряет чувство реальности. Это всего лишь предположение, но вы должны признать, что в его возрасте это более чем вероятно. Случай с Мэтисоном показателен. Почему он так настаивает на том, чтобы мы использовали Мэтисона вместо Моравиа, когда у меня уже на месте, в Токио, есть превосходный агент? Кроме того, я все время жду от Мэтисона подвоха. Это же стопроцентный любитель-одиночка. Будет ли он соблюдать дисциплину? Этого никто не может сказать, и вы в том числе. Он главный дестабилизирующий элемент. Зачем же включать в нашу схему такого опасного человека? - И Яшида неодобрительно покачал головой.
- Все это мы уже проходили, - проворчал Хэм. - Мэтисон профессиональный сыщик. Ему и копаться в дерьме, в которое вляпался Моравиа. По-моему, отец считает, что с Моравиа мы дали маху. Он убежден, что только у Мэтисона хватит ума, чтобы проникнуть в храм Запретных грез и в окружении Наохару Нишицу. Я читал данные по нему и по-прежнему согласен с выбором отца. Но твои возражения, Яш, приняты к сведению.
- Это не просто возражения, - заметил Яшида и подождал, пока Хэм взглянет на него. - Мы имеем дело с чем-то подобным дурному запаху изо рта или крови из десен, против чего нужно принимать срочные меры, прежде чем весь план окажется под угрозой.
К великому удивлению Вулфа, в больничную палату, куда он был переведен из реанимации, его пришла навестить не кто иная, как Стиви Пауэрс. И именно она организовала вызов специалиста из вашингтонского госпиталя 'Уолтер Рид', чтобы исключить возможность послеоперационных осложнений, связанных с его падением и ударом о стекло. Вдоль левой руки и ноги Вулфа протянулись глубокие, длинные раны. Жив он остался благодаря Счастливой случайности: при падении угодил на кровать - старомодную, с четырьмя столбиками по углам и настолько заваленную перинами и одеялами, что все это смягчило удар.
- Ты проводишь здесь так много времени, а как же твои пациенты? спросил он как-то Стиви, когда она в очередной раз навестила его, явившись в костюме от Карла Лагерфельда, идеально подчеркивавшем ее фигуру.
- Я взяла отпуск, - ответила она, пытаясь изобразить улыбку. - По правде говоря, я не могу лечить чью- то больную психику, когда моя собственная находится в таком состоянии. Конечно, Мортон не согласен со мной. Он считает, что самое лучшее для меня сейчас, это сразу вернуться к работе. Но он не прав.
Слушая ее, Вулф уже решил было, что Стиви и сейчас ведет себя как психиатр, стремящийся разговорить больного. Но она вдруг улыбнулась, чем совершенно обезоружила его.
- А вообще-то мне нравится бывать здесь... С тобой... Нигде больше я не чувствую себя так близко к Аманде, - призналась она.
Однако это неожиданное проявление добрых чувств каким-то таинственным образом возымело и обратное действие. Как никогда раньше, он ощутил вдруг свое одиночество. Каждый из дней, проведенных в больнице, казался неделей. И, хотя Бобби Коннор и другие его приятели-полицейские нанесли ему визиты вежливости, он понимал, что Сквэйр Ричардс ни за что не придет. Когда Вулф спросил о нем, лицо Бобби прямо на глазах помрачнело.
- Все знают о твоей стычке с ним, - произнес Бобби.
- Это была не стычка, - возразил Вулф, раздражаясь. - Обычное разногласие.
- Давай о чем-нибудь другом, - предложил Бобби. - Тут вот главмедэксперт говорил, что у него для тебя кое-что будет, наверное, в начале следующей недели.
