бесстрастным. И тут Саламандра поднял руку, унизанную перстнями — драгоценные камни сверкнули, отражая свет, — и низким, немного простуженным голосом произнес:
— Продолжайте занятие, ребята, а я посмотрю, из какого вы сделаны теста.
— Продолжаем тренировку! — немного нервно захлопал в ладоши инструктор.
Ученики вернулись к прерванным упражнениям, и стены опять задрожали звенящим эхом лязгающего металла.
Ронин старался не упускать Саламандру из вида, боковым зрением наблюдая за тем, как сенсей медленно обходит зал в сопровождении инструктора, который держался на шаг позади.
— Слушай, ты, — рявкнул вдруг на Ронина его противник, здоровенный и злобный детина с характером более чем отвратительным. — Долго ты будешь глазами хлопать? Ну и достался же мне напарничек... теперь мне весь цикл с тобой волындаться. — Он зарычал и взмахнул мечом, целясь Ронину в живот. Ронин сделал шаг назад и парировал удар. Клинки их скрестились с такой силой, что раздался громкий скрежет. По руке Ронина пробежала дрожь. Пальцы вдруг онемели.
— Придется тебе побороться как следует! — угрожающе наступал мрачный детина, явно пытаясь привлечь внимание Саламандры. — Я долго ждал этого часа, — взревел он, продолжая наносить удары.
Ронин, который сейчас тоже думал о Саламандре, спросил:
— Корлик, а это его настоящее имя?
Корлик фыркнул.
— Во дурак... этого не знает никто.
Над головой Ронина опять просвистел меч.
— А ты спроси его, когда он будет мимо проходить, — съязвил Корлик.
Ронин продолжал отбиваться от его яростных атак.
— Только ты вряд ли успеешь его спросить... потому что, когда он сюда подойдет, ты уже будешь валяться на полу. Я сделаю все, чтобы он заметил меня и взял к себе, наверх. Понятно тебе?
Ронин давно это понял, но сейчас все внимание его было приковано к Саламандре, который уже приближался к ним, и атаки Корлика Ронин отражал машинально, не думая. Необъятная фигура сенсея была затянута в черно-красную форму. Чего, интересно, там больше, подумал Ронин, мускулов или жира? И как у него с реакцией при таком-то чудовищном весе? И тем не менее он — сенсей. Мастер боя...
— Саламандра идет сюда, — пробурчал Корлик. — Мороз тебя побери, Ронин, ты вообще слышишь, что я говорю? Давай-ка устроим хорошенькое представление... покажем ему, на что мы способны. В последний раз тебя предупреждаю...
Саламандра с инструктором были уже совсем близко, и Ронин полностью переключил все внимание на схватку.
— Представление? — переспросил он, как будто очнувшись. — Для тебя представления не будет. И для Саламандры — тоже.
Корлик, сыпля проклятиями, набросился на него и, завидев Саламандру с инструктором, принялся проводить атаки одну за одной.
— Обратите внимание на этого ученика, сенсей, — начал инструктор подобострастным тоном. — Его имя Корлик. Он крупный и сильный. Хорошо тренируется. В общем, многообещающий молодой человек. К сожалению, он сейчас вынужден биться с более слабым проти...
— Умоляю вас, прекратите вы эти никчемные комментарии, — взмолился Саламандра, поднимая вверх руку, сверкающую перстнями. — Я сам в состоянии сделать выводы.
Инструктор выпучил глаза, которые стали вдруг слишком большими для его узкого лица. Он что-то беспомощно забормотал, пытаясь, однако, сдержать себя. Ронину было приятно увидеть такую картину.
Корлик тем временем продолжал наседать на него, нанося удары. Ронин не проводил контратак и защищался не так, как предписывали все правила и каноны. Он избрал тактику «ускользания», пуская в ход свой клинок лишь затем, чтоб отразить меч соперника.
Инструктор, видимо, усмотрев в отказе Ронина пользоваться изученными на уроках приемами личную для себя угрозу, попытался было увести Саламандру дальше. Но сенсей только смерил инструктора ледяным взглядом, и тот прикусил язык.
— Остановитесь-ка на минутку, ребята...
Корлик, который уже обливался потом, так что хоть выжимай рубашку, с облегчением опустил меч и сердито покосился на Ронина.
Саламандра лишь мельком взглянул на него и, почесав кончик носа, повернулся к Ронину:
— А тебя как зовут, молодой человек?
— Ронин.
— Ронин, сэр, — поправил его инструктор.
Саламандра с мученическим видом возвел очи горе.
— Будьте любезны, инструктор, не могли бы вы отойти подальше, чтобы не обременять меня больше своим присутствием, — выдал он на одном дыхании без единой паузы.
Инструктор молча поклонился. Желваки у него на лице нервно задергались. Он ушел, не сказав ни единого слова.
Вокруг стоял шум и гам, эхо разносило по залу гул голосов и скрежет клинков. В воздухе, точно удушливая пелена, висел запах едкого пота и страха.
— Сенсей, — подал голос Корлик, — я давно ждал такого случая. Я много и упорно работал в надежде заслужить ваше одобрение. Больше всего на свете я хотел бы стать вашим учеником.
Саламандра повернулся к нему. Взгляд черных глаз был тяжелым. Не глаза, а два кремня, подумал еще Ронин.
— Мальчик мой, — медленно, с расстановкой произнес сенсей, — со мной работают только особо отличившиеся ученики, проявившие действительно незаурядные способности.
Он окинул Корлика оценивающим взглядом.
— А ты, будь уверен, не из таких. А теперь помолчи, очень тебя прошу.
Корлик аж задохнулся и в ярости закусил губу. Но ему все же хватило ума заткнуться.
Саламандра опять повернулся к Ронину:
— А почему ты ведешь бой в такой манере?
Ронин на секунду задумался, пытаясь решить, как ему лучше всего ответить. В конце концов он сказал правду:
— Мне вообще скучно сражаться.
— Зачем же ты занимаешься тем, что скучно?
— Это мой долг.
Саламандра опять почесал свой длиннющий нос. Сверкнули перстни на пальцах.
— Да, я понимаю: твой долг. — Он умолк на мгновение, а потом вдруг добавил: — Ты не о том все время думаешь.
— Сэр? — испуганно переспросил Ронин.
— Когда ты сражаешься, — терпеливо разъяснил Саламандра, как будто Ронин был малым дитятей, который не понимает очевидных вещей, — ты думаешь не о схватке. Ты думаешь о посторонних вещах.
— Да, — признался немного обескураженный Ронин. — Когда я дерусь...
Лицо Саламандры болезненно исказилось:
— О, пожалуйста... Вести бой — это не драться, мой мальчик. «Дерутся» только животные. А боевое искусство — это действительно искусство, построенное на ритуале и практикуемое цивилизованными людьми.
— Я как-то об этом не думал, — Ронин произнес это с деланным равнодушием, хотя в нем уже подспудно начинал расти интерес, и это немного его смущало.
Саламандра же оставался невозмутимым.
— Мотивация — вот что самое главное, мальчик мой. У тебя есть врожденные способности, это и дураку понятно. Но мотивация — это нечто иное. Что нам такого сделать, чтобы пробудить в тебе интерес, а? Надо будет подумать.
С этими словами сенсей сделал шаг назад. На поясе у него висел длинный меч в красно-черных ножнах,
