Цзян

В один из промозглых зимних дней он провел в зале игральных автоматов несколько часов. Когда он возвращался в школу, под ногами хрустел ледок. Воздух был пронизан светом, который казался тяжелым и тусклым, как свинец. В комнате его ждала телеграмма. Как змея в постели, -подумал он, когда прочитал ее. Из этой телеграммы он узнал, что Мэроки попали в автокатастрофу. Умерли не приходя в сознание после лобового столкновения с машиной, за рулем которой был пьяный водитель.

Теперь я остался совсем один, -подумал тогда Джейк. Рука его сама собой нащупала замшевый кошелечек. Только обломок фуостался в качестве напоминания, что когда-то у него была семья. Мэроки делали, что могли, чтобы развить в нем чувство связи с прошлым, рассказывая ему то немногое, что они знали о его матери. О его же отце они, по-видимому, не знали ничего.

До конца учебного годы было еще далеко, но Джейк собрал свои пожитки и на следующий же день вылетел в Гонконг, полностью утратив интерес к учебе.

Но прошло уже три года, в течение которых он только наездами бывал в колонии. Он совершенно утратил связь даже с теми немногими друзьями, которых когда-то имел там. Он был совсем один. Не имеющие родины Мэроки прошли по жизни, нигде не пустив корней: то Шанхай, то Гонконг...

Вот и Джейк, тоже оказавшись человеком без родины, стал все свое время проводить на опасных гонконгских улицах. Здесь он обзавелся новыми друзьями, а продемонстрировав умения и навыки, которые ему привил Фо Саан, укрепил свой авторитет.

Этот авторитет, разумеется, помог в свое время Вундерману познакомиться с ним.

— Пачинкосразу же прижилась у нас, — рассказывал тем временем Комото, пробираясь с Джейком по узкому проходу между игроками — мужчинами, женщинами, юношами, — самозабвенно щелкавшими шариками. Музыка, такая же будоражащая, как и краски, гремела из динамиков.

— Говорят, что эту игру придумал один промышленник, которому угрожало разорение в послевоенные годы. На его складах скопилось огромное количество шарикоподшипников, которых ему было некуда девать, в связи с прекращением военных заказов. — Комото засмеялся. — Честно говоря, я не знаю, правда это или выдумка. Но главное, эта игра оказалась именно тем, что людям было необходимо после войны. Какофония звуков и красок помогала их забыть о неприглядной реальности. Как говорится, дешево и сердито. И позволяла убить время, которого у людей оказалось в избытке в связи с безработицей.

Они остановились недалеко от пожилой женщины, увлеченно щелкавшей своим рычагом. Нижняя часть ее лица была закрыта марлевой повязкой, означавшей, что она гриппует и боится заразить окружающих.

— В старые времена, — сказал Комото, — все кланы якудзы,в том числе и мой, отчаянно боролись за кварталы, где были игральные автоматы.

Он стал рядом с пожилой женщиной, достал шарик и начал играть. Но играл он очень своеобразно. Сначала он облапил машину и встряхнул ее хорошенько, как бы стараясь определить ее вес. Затем он внимательно посмотрел на металлические штыри, установленные на игральном поле. Подергал за рычаг и, установив шарик, резко им щелкнул. Шарик попал точно в первый из штырей, отскочил от него точно на другой. Огни вспыхнули, колокольчики тренькнули: Комото сразу выиграл несколько шариков.

Достал другой шарик, сыграл им точно в такой же манере. Джейк наблюдал за ним, затаив дыхание. В конце концов не выдержал и спросил:

— Как это у тебя так здорово получается?

Комото, очевидно, польстило восхищение, прозвучавшее в голосе Джейка.

— Мальчиком я часто бывал с отцом в залах пачинко. Мой отец был, как я теперь, оябуном. И настройщики игральных автоматов (мы их называли «штыряльщиками») поделились со мной своими профессиональными секретами. В такой игре, как пачинко,многое зависит от сбалансированности машины. Поэтому каждый вечер настройщики разбирают машины, выпрямляют штыри, начиняют машины новыми шариками, корректируют равновесие. Стоит нарушить баланс, и это тут же скажется на том, как поведет себя шарик, введенный в игру, когда он прыгает из одной территории в другую.

Джейк слушал его и думал о той спорной территории, за которую боролись кланы Комото и Кизана. О Тосима-ку. Что делало ее такой привлекательной? Из раздумий его вывел новый шквал огней и перезвонов внутри машины, когда Комото забирал выигрыш.

— Я вот о чем хочу спросить тебя, — обратился к нему Джейк. — Не было ли каких-нибудь из ряда вон выходящих событий, совпавших по времени с моим рейдом на Дом Паломника? Что-нибудь такое, что нарушило баланс внутри Тосима-ку?

Комото на мгновение задумался.

— Пожалуй, ничего, кроме смерти Сизуки.

— Кем он был?

— Полицейским высокого ранга. Начальником недавно сформированного подразделения по борьбе с организованной преступностью. Важная шишка. И губа у него была не дура, насколько я наслышан. Собирался жениться на дочери начальника полиции Танабы.

— И как же он погиб?

— Ничего особенно интересного, хотя крови было и много. Ему отрезало голову поездом метро в час пик. Упал с платформы прямо под колеса.

— А что случилось с возглавляемым им подразделением?

— До сих пор находится в подвешенном состоянии, — ответил Комото. — Его место должен был занять Хигира-сан, его заместитель. Но он погиб во время твоего налета на Дом Паломника.

Джейк вспыхнул, вспомнив запавшие щеки со следами оспы и лихорадочно блестящие глаза.

— Так это был легавый? — воскликнул он недоверчиво. — Он вел себя так, будто был другом Ничирена.

— Невероятно, — с убежденностью в голосе ответил Комото.

— Но это факт! Из него следует, что смерть Сизуки не была случайной. — Джейк смотрел, как пожилая женщина с марлевой повязкой на лице гоняет шарик от штыря к штырю, с территории на территорию. Что- то это ему напоминало. — Это спорный вопрос, — говорил между тем Комото. — Невозможно доказать, что это было убийство. Особенно, когда прошло столько времени.

— Ты видел фотографии с места происшествия? В газетах или по телевидению?

Наконец он достиг того состояния, которое Фо Саан называл ба-маак,«ищи пульс». Сэнсейучил его концентрироваться на пустоте. Это нечто прямо противоположное фокусированию внимания, при котором ты его концентрируешь на каком-либо определенном предмете. А ба-маак -это когда ты позволяешь вниманию рассредоточиться таким образом, что оно не фиксирует внешний мир в виде отдельных образов, цветов и звуков.

Пожилая женщина гоняла шарик от штыря к штырю. Штыри были выкрашены в черный цвет и торчали — как что? Это ему что-то напоминало. Но что?

— Еще бы! Смерть Сизуки меня очень порадовала. У меня был к нему личный счетец, который я сам собирался предъявить ему, не погибни он таким дурацким образом.

Так, а теперь дать увеличение центрального объекта. Ищи пульс. Свет и тьма, смешиваясь, обретают определенные очертания. Да это же...

— Странное дело, однако, — продолжал между тем Комото. — Голову его так и не нашли!

...верхняя часть головы, черные волосы торчат Щетиной, лоб, кончик уха. В коробке, стоящей в центре стола. В офисе Кизана в Доме Паломника!

— О, Будда! Вот так штука! — прошептал потрясенный Джейк.

Из его широко раскрытых глаз все еще смотрела пустота: последствия ба-маак.

— Джейк-сан, что с тобой?

— Сизуки был убит. Я в этом абсолютно уверен. Я видел его голову в шляпной коробке. Кизан, Хигира и Ничирен рассматривали ее, когда я ворвался в комнату. Лишь мгновение я видел эту картину, а потом сам ад разверзся, и уже некогда было ни смотреть, ни думать.

— И как же ты все-таки вспомнил?