– Женщина, – ответила она. – В конце концов из этого получится женщина.
– Это очень трудно?
– Милая, – рассмеялась женщина, – это почти невозможно.
– Тогда почему ты этим занимаешься?
– Потому что я, вопервых, здесь, а тут никто, кроме меня, на такой труд не отважится, будь он мужчина или женщина. Это моя вторая попытка, поскольку первый свой опыт я считаю неудачным. – Она протянула руку с тонкими длинными пальцами и, словно некое странное насекомое своими усиками, коснулась ими холодной неровной поверхности рубина. – Подойди, милая, и ощути то же, что и я. – Чиизаи протянула руку. – Но я, видишь ли, люблю этот рубин сам по себе, – продолжала женщина, – поскольку он не открывает мне самую свою суть. – Она улыбнулась. – Держится до конца.
– И это важно, – сказала Чиизаи, сама не понимая, вопрос это или нет.
– Для меня это так же важно, как дышать, – ответила женщина. – Поскольку без чудес жизнь теряет смысл, и мне останется только опустить вечером голову на подушку и пожелать себе никогда не проснуться.
Чиизаи неохотно отняла руку от рубина.
– У тебя есть чтонибудь из законченного? Я бы хотела посмотреть, – сказала она.
– Не думаю. – Женщина порылась под прилавком. – Погодика, я нашла коечто. – Она достала фигурку воина, вырезанную из тигрового глаза. – Боюсь, не слишком хорош. Это ранняя работа. И все же… – Ома поставила фигурку на прилавок, и Чиизаи взяла ее. Чтото в этой фигурке привлекло ее.
– Лицо этой фигурки кажется мне чемто знакомым.
– Это тудеск, – сказала женщина. – Ты бывала в РайнТудеске? Я оттуда родом.
Чиизаи подняла взгляд.
– Ты тудеска?
Женщина кивнула.
– Меня зовут Мартина. – Она протянула ей руку. – А тебя?
– Чиизаи. Я буджунка. – Она пожала холодную крепкую руку. – Прости мое невежество, но я думала, что все тудески светловолосы.
– Большинство. Но, видишь ли, я тудеска только по матери. У меня ее светлые глаза, но волосы, насколько я понимаю, отцовы.
Чиизаи снова глянула на фигурку. Резьба была великолепна. На лице воина была явно видна жестокость.
– На нас вчера напали тудески, – сказала она. – На море. – Она чуть подождала, потом добавила: – Похоже, ты не удивлена.
– А чего же удивляться? Они злой народ. Потому я теперь и живу в Далузии.
– Но ты же вырезала его, – показала Чиизаи на фигурку.
– Да. Как напоминание.
– О чем?
– Мой отец пришел с моря. Он был пиратом. Както раз его занесло в РайнТудеску. Там он и повстречался с моей матерью. Теперь они оба мертвы.
– Извини.
– Ладно. Мои родители были необычными людьми. Но мать преступила закон, и за этот грех они оба были убиты.
– Что она такого ужасного совершила, чтобы заслужить смерть?
– Она вышла замуж за моего отца, – ответила Мартина.
Она обернулась, как только Мойши притворил за собой дверь, и издала чтото вроде покорного вздоха.
Глаза ее вспыхнули, и в их нефритовой глубине он увидел коричневые точечки. На ней была свободная шелковая блуза цвета сливок, собранная у ворота на шнур, в овальном вырезе виднелась грудь. Еще на нем была длинная юбка такого темного зеленого цвета, что казалась почти черной.
– Ты! – прошипела она. – Как ты сюда пролез?
«Нет, чтобы спросить – чего тебе надо», – подумал он.
Руки ее свободно висели по бокам.
– Я влез в окно на втором этаже.
– Выметайся отсюда сейчас же!
Это обеспокоило его, поскольку в ней не было страхе и даже сейчас ее руки не сжались в кулаки.
– Не уйду, пока не получу ответов на коекакие вопросы. – Ему пришлось оторвать взгляд от ее вздымающейся груди. Это повредит делу. Он шагнул к ней.
– Сеньора…
– Вон! – Она не собиралась уступать.
