— Подождите, — ответил Мик с хищным видом, — дальше будет интересней. Для того чтобы прикрыть нелегальную передачу денег, этот честолюбивый молодой человек принял все необходимые предосторожности: открыл вполне законный счет во вполне законной брокерской фирме, нанял вполне законного брокера и стал вести через него все торговые операции, вложил небольшую сумму своих собственных, полученных из легального источника денег и заключил сделку с маржей. Но он сделал еще одно распоряжение — чтобы прибыль, полученная от этого спекулятивного капиталовложения, поступала на счет его сыновей-близнецов. — Когда он произнес последние слова, Акинага слабо, но вполне заметно дернулся. Мик склонил голову набок.
— Теперь вы понимаете, с какой стороны это касается вас, Акинага-сан? — Оябун промолчал, и Мик продолжил свой рассказ: — Видите ли, я прилежно изучаю человеческое поведение и знаю, чего вам хочется больше всего на свете.
— И что бы это могло быть? — Леонфорте заметил, что в голосе Акинаги проскользнула сердитая нотка.
— Продолжение рода, — ответил Мик. — Вы хотите, чтобы, когда вас не станет, кланом Сикей правила бы ваши дети, а потом дети их детей и так далее, пока не возникнет династия, способная соревноваться с двухсотлетним сегунатом Токугавы.
— Мне кажется, вы меня совершенно неправильно поняли, — тихо сказал Акинага.
Мик пожал плечами:
— Тогда, значит, я потеряю свое лицо, Акинага-сан. Но позвольте мне, черт побери, выложить карты на стол. Получилось так, что ко мне попали некоторые документы, касающиеся перемещения этих денег. Промышленника они больше не интересуют. Его звали Родни Куртц, и чуть ранее на этой неделе он встретил свою, несколько жестокую, смерть. Я был близок с его женой. Куртц сильно недооценивал ее. И, когда я наставлял ему рога, она открывала мне все его секреты — с радостью и по собственному желанию. — Он махнул рукой. — Но это, собственно говоря, другая история. Вернемся к вам. Я согласен, ваши многочисленные знакомства в японской системе правосудия в скором времени позволят вам отделаться минимальным наказанием — штрафом, который вы даже не заметите. Но что касается ваших сыновей, то не думаю, что их будущее станет счастливым. Ваши связи в конце концов, возможно, и позволят помочь им, но в то же самое время это серьезнейшим образом подорвет их репутацию. Они никогда не станут оябунами клана Сикей или какого-либо другого клана.
Чтобы дать Акинаге время обдумать ситуацию, Мик долго раскуривал свою сигару.
— Я могу уничтожить вас одним мановением руки, — сказал наконец Тецуо.
— Нисколько не сомневаюсь. Но обстоятельства складываются не в вашу пользу, Акинага-сан, — ответил Мик. — За вами охотится Танака Джин, и он не успокоится, пока не засадит вас за решетку.
— Сукин сын, — буркнул Акинага. — Я о нем позабочусь.
— Кроме того, есть еще Николас Линнер, — как ни в чем не бывало продолжил Мик. — Он, как и его отец, дружен с Микио Оками. А это значит, что он тоже стал вашим врагом. — Мик пососал сигару. — Мне кажется, вам нужны новые союзники, Акинага-сан. Союзники, которые так же, как вы, ненавидят Линнера и Оками. Союзники, взгляды на жизнь которых совпадают с вашими.
Тецуо покрутил головой.
— Короче, союзники вроде вас?
Мик слегка поклонился.
Оябун взглянул на Лонду и угрюмо усмехнулся:
— Что ж, итеки, вы прекрасно разыграли свою партию. Однажды я связался с одним иностранцем. Почему бы не связаться с другим?
Мик взял свою чашку и налил саке оябуну.
— За новое сотрудничество.
Лонда молча смотрела, как пьют мужчины.
— Ладно, — сказал Мик, — так как же насчет подступов к «Сато Интернэшнл»?
Акинага долго смотрел на него. Он не привык расставаться с секретами так легко. Наконец сказал:
— Там есть человек по имени Канда Т'Рин. Пока Николаса Линнера не было в Токио, он завоевал доверие Тандзана Нанги. Т'Рин работает на меня.
Вест-Палм-Бич — Токио
— Где ты взяла пистолет? — крикнул Чезаре.
— В твоей коллекции, где же еще? Разве я не имею права защищать себя? — пожала плечами Веспер.
— Теперь тебе для этого не нужен пистолет, — продолжал орать он. — У тебя есть я.
Бэд Клэмс был в ярости, и девушка не понимала, что его так разозлило.
— Да, но это оказалось чертовски кстати. Почему ты кричишь?
— А ты что, не понимаешь? Женщины не должны носить оружие! В этом мире есть правила, которые нельзя нарушать. Мужчины занимаются мужскими делами, а женщины — женскими. Они не должны стрелять в людей. Господи, да это же ясно как божий день!
Они снова находились в белом особняке на Вест-Палм, где Чезаре целый час просидел на телефоне, дергая за ниточки, напоминая об оказанных услугах, используя всевозможные формы воздействия, чтобы расследование смерти детектива было недолгим и формальным.
— Этот сукин сын Кроукер ведь был нью-йоркским фараоном, — говорил Бэд Клэмс во время своего последнего телефонного разговора, — у него было множество врагов, верно? С ними всегда так. Один из них и убил его. Именно так и скажите ФБР или кто там еще ведет расследование. Проследите за тем, чтобы не было свидетелей, ясно? Когда окончится расследование, об этом все забудут. — Чезаре отключился. — Чертовы фараоны, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — Стоило ему стать комиссаром, как он уже думает, что умнее других.
Он снова повернулся к Веспер и покачал головой.
— Чертова ты дура! Почему тебе взбрело в башку убить бывшего фараона?
— А что ты так волнуешься? Насколько я понимаю, у вас с ним особой любви не было.
— Слушай, ты что, совсем свихнулась? — Он оперся руками о колени и уставился на нее.
— Ну ладно, извини, уж очень я разозлилась. — Внезапно голос девушки смягчился, и он увидел промелькнувшие в ее глазах слезы. — Ты ведь все уладил, Чезаре?
Он обнял ее и погладил отливающие золотом волосы. Бэд Клэмс гордился тем, что теперь она, находясь в опасности, нуждалась в его защите, и радовался, что мог наконец доверять ей. Веспер была мечтой, воплотившейся в реальность, ему нравилась каждая черта ее характера, и он готов был сделать все, чтобы удержать ее рядом с собой.
— Не беспокойся ни о чем. Я думаю, все будет хорошо. И, как бы странно и тревожно это ни выглядело, покоясь в его крепких руках, ощущая окружающую его ауру силы, Веспер действительно почувствовала себя в безопасности. Так покойно ей не было ни в родительском доме, ни тем более на улицах, ни даже с Матерью Мадонной в доме Марбелла — может быть, только с Оками. Ее прежняя жизнь не подготовила ее к этому, и на минуту Веспер почувствовала себя обезоруженной, она подняла забрало, которое выковала сама себе, и под ним стала ясно видна одинокая, жаждущая ласки женщина.
Чезаре поцеловал ее и сказал:
— Прибыл Поли, и я должен встретить его. Это деловая встреча.
Девушка кивнула. Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Как ты себя чувствуешь? Все-таки убила человека, и не просто какого-нибудь постороннего. Тебя не тошнило?
Она улыбнулась:
— Я уже побывала в ванной, пока ты разговаривал по телефону.
Чезаре понимающе кивнул:
— Тогда все в порядке. Забудь про это. Все кончено. Пойди на кухню, пусть Джино тебе что-нибудь приготовит.
— Я и сама могу приготовить, что мне нужно.
— Бог мой, я знаю, что ты можешь все! Но это работа Джино. Хочешь, чтобы я его уволил?
Веспер рассмеялась.
