Стас помолчал, потом пересек комнату и плюхнулся на диван.
– Валяй доканчивай. Я подожду.
Аня нажала на кнопку селектора. Она так и не отпустила Вику и не разрешила никому уходить с работы.
– Защеку ко мне, – сказала она.
Защека пришел через три минуты.
– Алексей Измаилович, – сказала Аня, – вы мне сообщили, что перевели миллион двести тысяч долларов со счетов моей компании на счета фирмы «Энтерпрайз» по просьбе ее владельца, некоего Станислава Андреевича. Это так или нет?
Стас на диване аж привстал. Защека оглянулся и увидел Стаса: щеки зама пошли малиновыми пятнами.
– Это… вы меня не так поняли, Анна Семеновна…
– Почему же? Вы выразились вполне определенно. Вы сказали, что фирма «Энтерпрайз» принадлежит Станиславу Андреевичу. Так?
– Это недоразумение… я…
Стас встал.
– Это, конечно, недоразумение, – сказал Стас, – и этот господин… как его зовут?
– Защека, – поспешно сказала Аня, – он заместитель моего отца. Алексей Защека.
– И господин Защека переведет деньги обратно. Завтра.
– Но вы не понимаете… я… уже…
Стас развел руками.
– Ты слышишь, Аня? Он согласен.
Защека метнулся к выходу из кабинета. Дверь растворилась ему навстречу, и в ней возникли два молчаливых парня в кожаных куртках. Стас едва заметно кивнул им. Парни стали надвигаться на Защеку, а тот, бледнея, отступал к дверям переговорной. Он уже нашарил спиной дверь, и та легко распахнулась. На пороге стояли Игорь и Петя.
Стас, улыбаясь, повернулся к Ане.
– Нам здесь больше делать нечего, – сказал Стас, – поехали ужинать. Этот человек вернет деньги.
Рука его мягко легла на плечи Ани.
Ресторан, в который повез ее Стас, был, наверное, одним из самых дорогих в Москве. Главный зал был устроен, как крипта готического собора, и возле мраморного камина негромко играл орган. Они прошли через общий зал и поднялись наверх, на второй этаж, где располагались отдельные кабинеты. Охранники, словно верные псы, остались внизу.
Вышколенный официант, уловив странный акцент в русской речи Ани, обратился к ней на английском, и у Ани создалось впечатление, что он мог бы с такой же легкостью заговорить с ней по-французски или по-японски. Аня смутилась и не знала, что заказать, и Стас сделал заказ за нее.
Официант поклонился и через минуту вернулся с бутылкой красного вина, которую Стас придирчиво проинспектировал. Наконец вино было разлито по высоким бокалам на длинной, как шпилька, ножке. Официант пропал, не столько раздвинув занавесь, сколько как-то растворившись в ней, и Стас чокнулся с Аней, пристально глядя ей в глаза.
– Ты сегодня объехала половину московских аэропортов.
Аня опустила голову. Она металась по чужим офисам и разговаривала с чужими людьми, потому что не могла оставаться одна. Как только она оставалась одна, ей казалось, что она умерла.
– Это ваши охранники доложили? – спросила Аня.
– Это не мои охранники, а твои. Игорь твоего отца возил три года.
– Вы не могли бы их отозвать?
– Ты это можешь сделать сама. Но тогда найми себе других. СОБР найми. Это можно сделать на официальной основе.
– Зачем мне СОБР?
– Твоего отца убили. Я не знаю почему. А ты вздумала руководить компанией.
– Вы действительно не знаете, почему убили отца?
– Нет.
– И не предполагаете?
Стас улыбнулся.
– Я никогда не действую на основании предположений, Аня. Когда речь идет об убийстве, я должен знать. А не предполагать.
– У отца был партнер, Кулаков. За что его убили, вы знаете?
Стас пожал плечами.
– Долги. Частные долги. Он был плохой бизнесмен. Он даже акции «Авиаруси» был вынужден продать, чтобы покрыть долги.
