Данила, лизнув соленые нити, почувствовал, как кровь затекает ему под язык. Данила захватил рубашку зубами, кровь брызнула в рот томатным соком, и Данила внезапно подумал, что он никогда не пил в своей жизни ничего лучше.
– Что вы делаете! – вскричала сестра, – вы же ранены!
Данила на мгновение поднял голову. С губ капало темно-красным, и перекошенная из-за давней раны улыбка делала его зубы похожими на клыки вампира.
– Все в порядке, – сказал Данила, – это не моя кровь. Это кровь Хасаева.
Эпилог
Операция по штурму Кесаревского НПЗ оказалась неожиданно удачной. Из более чем пятисот заложников уцелело почти четыреста человек. Остальные погибли, когда в полуразрушенном здании ТЭЦ взорвались два мазутовоза из пяти.
Больше половины погибших сгорело до тла, не то что тел, а пепла от них не осталось, и это дало властям возможность утверждать, что цифра заложников, озвученная Халидом в его первом интервью, была сильно завышена.
Кесаревский НПЗ возобновил работу уже через месяц. Нанесенный ему ущерб составил около трехсот миллионов долларов. На заводе сгорел маслоблок, две установки изомеризации и одна из установок первичной очистки, – плюс уничтоженные еще до штурма заводоуправление и два резервуара готового топлива.
Данила Баров остался хозяином завода. У него были хорошие связи в Кремле, а главное, власть оказалась ему обязанной. Он знал слишком много об изнанке теракта и, согласившись молчать, получил от Внешторгбанка кредит в шестьсот миллионов долларов на восстановление завода. Впоследствии Баров не раз досадовал, что на заводе сгорело так мало. «Я бы больше сжег», – заметил он, глядя на установку первичной очистки, построенную еще в конце сороковых.
Ему даже удалось вернуть часть денег из двухсот миллионов долларов, ушедших через «Антарес». Рыдник помянул «швейцарскую фирму» в прямом эфире, переполошив международных финансовых овчарок. Счета «Антареса» были арестованы, деньги, переведенные с них, тоже. Как и предсказывал Баров, Халид Хасаев разбирался в банковском деле не так хорошо, как в противотанковых минах, и на поверку сплетенная чеченскими самоделкиными сеть оффшоров оказалась для западных спецслужб на один укус. Сто семьдесят миллионов долларов вернулось к Барову. Тридцать все-таки испарились. Баров давал показания в Женеве и Вашингтоне, и так как в этих показаниях он не упоминал имени Плотникова, российские власти выбрались из скандала с минимальными возможными потерями.
Савелий Рыдник был похоронен на Новоселковском кладбище, – главном кладбище Кесарева, – с подобающими воинскими почестями. Его выступление больше ни разу не транслировали по телевидению; был наложен строгий запрет на публикацию и воспроизведение его в какой-либо форме. Официальная версия гласила, что герой генерал Рыдник оболгал себя в прямом эфире по требованию террористов. Они угрожали взорвать завод, если представитель спецслужб не расскажет публично страшных и не имеющих отношения к действительности сказок.
Руслана Касаева убили при штурме, как и остальных чеченцев. Он отстреливался до последнего, а когда у него кончились патроны, выхватил гранату и попытался забрать с собой на тот свет парочку спецназовцев. Спецназовцы были опытней его, и от взрыва пострадал только один из заложников.
Точное количество уничтоженных чеченцев так и осталось неизвестным. В городе поговаривали, что в суматохе после первого штурма часть террористов покинула город.
Никита Травкин выполнил свое обещание. Прокуратура не докучала Миле, и у нее не было проблем с деньгами. В марте Мила уехала в Саудовскую Аравию. Сына она назвала Русланом и вскоре после его рождения вышла замуж за одного из обосновавшихся в Медине чеченцев.
Сергей Карневич, после долгих и мучительных колебаний, остался генеральным директором Кесаревского НПЗ.
Кто был уничтожен совершенно – так это Артем Суриков. С ним произошло ровно то, что предсказывал Баров. Потеряв завод, Суриков потерял все: покровителей, партнеров, бизнес. Влияние слетело с него, как несуществующие одежды с голого короля. У него были деньги за рубежом, но на большую их часть поспешила наложить лапу госпожа губернаторша. У него были какие-то предприятия, помимо Кесаревского НПЗ, но их, суетясь и хрюкая, тут же подобрали какие-то партнеры, менеджеры, а то и просто бандиты. До всего, до чего мог, дотянулся Баров, а до чего не мог – дотянулись другие с его помощью. Всем было известно, что новый хозяин края и друг Кремля Данила Баров всегда окажет помощь врагу Сурикова, как бы ни были вздорны требования этого врага. Дошло до того, что Суриков лично ездил разбираться в УВД из-за автостоянки с месячным доходом в тысячу долларов, – и разобрались не в его пользу.
Жена от Сурикова ушла.
Суриков попытался было уехать, продать дом, но дом этот – огромный, четырехэтажный, целое поместье на берегу изумительно красивой бухты, никто не покупал дороже, чем за триста тысяч долларов, потому что было известно, что Баров это запретил. В конце концов власти края возбудили дело о незаконном строительстве в природоохранной зоне, и дом был приговорен к сносу. После этого Сурикова стали рвать на части какие-то уже совсем отморозки; и одним ненастным сентябрьским вечером его застрелили из китайского ТТ на пороге второсортного ресторана.
Никто не думал на Барова: а как, вы хотите, должен кончить человек, который лично разбирается за автостоянку?
Замглавы ФСБ Вячеслав Плотников получил орден за удачную операцию и сохранял свой пост почти восемь месяцев. Однако в конце концов слухи о швейцарском расследовании начали просачиваться в прессу, кто-то даже напечатал, что американцы выписали ордер на арест Вячеслава Игоревича. В конце концов Плотникову дали еще один орден и перевели его с замов ФСБ на специально созданный для него пост. По иронии судьбы, это была должность главы Федеральной Комиссии по борьбе с отмыванием денег.
Место Плотникова занял генерал Терентьев, получивший наибольшее количество наград за удачно проведенный штурм. Тем самым освободилась должность начальника управления «С», и встал вопрос, кому же ее занять? Всесильный теперь Терентьев порекомендовал своего старого сослуживца из ХОЗУ, который года два назад, правда, ушел в коммерческие структуры и теперь фигурировал в паре уголовных дел по факту вымогательства: кого-то там на его даче держали в погребе.
Сослуживец возглавил управление «С», а Яковенко остался начальником группы. Данила Баров пытался ему помочь, но даже Даниле, при всем его влиянии в коридорах власти, это не удалось. Барову дали понять, что Яковенко – персона нон грата. Человек, с которым невозможно договориться. Он недопустимо вел себя во время штурма, лез куда не просят и хамил начальству. Даже деньги у Барова не взяли, сказали, что Яковенке надо еще заслужить право заплатить деньги.
Баров предлагал Саше Яковенко пост начальника службы безопасности своего холдинга, место замдиректора Кесаревского НПЗ или деньги на собственный ЧОП, на выбор. Яковенко отказался:
– Адреналина будет маловато, – честно объяснил он, – сопьюсь.
Через год после описываемых событий подполковник Яковенко погиб на Северном Кавказе. Он возвращался из операции в Гунибском районе, и перегруженная старая «вертушка» разбилась при посадке в Махачкале.
Примечания
1
Садись, не стой (
2
Ты понял? (
3
Не стреляй! (
4
Дай автомат (
5
Старший здесь я (
