— Приготовиться к высадке! Не спать! — крикнул Доценко. — Стрелки, прикрывать!
Я был в группе стрелков, поэтому поднялся над бортом, поймал в прицел голову пошатывающегося, сильно пострадавшего от нападения мертвяка, на котором не осталось ни одной целой части тела, и свалил его короткой очередью. Затем свалил второго, довольно шустрого, после чего последовала команда на спешивание.
Двое бойцов, бывших с ним, сняли щит с заднего борта и спрыгнули на дорогу, за ними — Доценко, ещё его люди, следом наши две тройки, причём я успел крикнуть своим: «Не оголтевать, мля!». Главное — без героизма.
Перед нами открылся освещённый бетонный пандус-«улитка», ведущий по спирали вниз. Я вскинул «сто пятый», упёр приклад в плечо, повёл перед собой из стороны в сторону, плотно удерживая цевьё. Прицел включен, теперь дайте мне цели. Сергеич чётко стал справа и сзади от меня, Татьяна — так же, но левее.
Перед нами шли ещё тройки, ломилось нас много, поэтому я вскоре опустил ствол автомата — тут нам пострелять не дадут. Мертвяков перед нами, насколько мне было видно, пока было немного. Затрещали выстрелы, засверкали в темноте дульные вспышки, мне было видно, что те падали перед наступавшими на них бойцами, словно кегли.
За мной раздавался жуткий в замкнутом пространстве тоннеля рёв и металлический скрежет — в тесный проезд пропихивался своим широким плоским корпусом МТ-ЛБ, скребя по бетонным стенам витками колючки. С металлическим лязгом распахнулись двери десантного отделения — экипаж занимал позиции. В наушнике послышалось:
— «Броня-два», на позиции.
— «Броня-один», на позиции.
Снаружи донеслись очереди из ПКТ. Это БМП-3, экономя серьёзные боеприпасы, постреливали по мертвякам, крутящимся на стоянке, пытаясь немного проредить их толпу. Дальше они должны были отойти на Ленинградку и занять позиции там, вместе с подошедшим танком, прикрывая нашу атаку от удара с тыла, если вдруг кроме мертвяков в процесс разграбления решат вмешаться люди.
Группа блокирования, которая должна была занять позиции в воротах, отделяющих пандус от самой парковки, метнулась в сторону и присела на колено. В коридоре осталась между мной и целями всего одна тройка, во главе с самим Доценко. Правее двигалась вторая, которой командовал Игорь, на этот раз без уже привычного пулемёта. Они сместились правее по тоннелю, мы же выдвинулись чуть левее. Снова приклад в плечо, красный кружок прицельной метки совмещается с бледным, покрытым потёками запёкшейся крови лицом с растрёпанными длинными волосами. Одна короткая очередь, вторая. Вторая даже не нужна была, я с первого раза попал. Мертвяка отбросило на стенку, за ним на сером бетоне появилось пятно бурых брызг.
Выстрелы в бетонном коридоре чертовски громкие, эхо мечется взад-вперёд, даже от падающих гильз звон далеко слышен. Запах сгоревшего пороха собирается в воздухе.
Мертвяки пошли на шум со всего гаража, чем дальше, тем больше их собиралось в коридоре. Что делать, мы уже обговаривали, главное — никакой спешки, никаких сюрпризов. Стоящие впереди опускаются на колено, стоящие сзади — стреляют стоя. Грохот страшнейший, давит на уши, эхо от бетонных стен усиливает его в десять раз, наверное. Мертвяки падают, на стены летят мозги и кровь. До поворота к пожарным дверям расчистили, огонь ведётся плотный, кто какого зомби валит — не понять, по каждому ведут огонь двое или трое. Теперь сложный момент, разделяемся. Нам — в двойные двери налево и чуть вверх и запереть их намертво. Шмель тащит одну из цепей с замком, его задача — запирать. Я переставляю сдвоенный магазин на второй рожок, патрон в патроннике у меня и так есть. Готов к продолжению. Слышу, как Сергеич сменил магазин в дробовике. Дробовик работал эффективно, кстати, куда лучше моего автомата в такой тесноте.
Из зала тоже доносится стрельба, первая группа уже прорвалась на мост. А нам навстречу топают два мертвяка. Двое — это которые близко. А дальше их целая куча, я даже вижу, как некоторые из них пытаются колотиться в задние двери «маталыг», заткнувших вход. Откуда они знают, кстати, что там люди внутри?
Выстрелить сам не успел, Татьяна с Сергеичем свалили обоих. Попадание картечи одному из зомби разнесло всю голову на куски, от самых зубов. Я бросаюсь вперёд и захлопываю красные тяжёлые двойные двери, потянув их на себя. Шмель набрасывает на толстые ручки цепь и быстро обматывает их несколько раз, затем защёлкивает замок. Лёха с Викой стоят, обернувшись назад, прикрывая нас с тыла. Дверь слабо задёргалась, всё же кто-то вцепился в неё, но уже всё, наша основная задача выполнена, я докладываю в торчащий у щеки микрофон:
— Дверь номер один закрыта.
— Зачищаем этаж, — хрипато послышалось в рации. — Оставь одну тройку у дверей на всякий случай.
Как сказали, так и сделал. Здесь позиция самая безопасная, в конце тупика. Они тут нужны из чистой перестраховки, на случай, если кто-то из зомби располагает взрывчаткой и не забыл, как ею пользоваться для подрыва препятствий.
Вторую дверь закрыли почти одновременно с нами. Теперь открытых входов в торговый центр вообще не осталось. Мы заперты, и мертвяки заперты вместе с нами. Теперь пойдёт затяжной процесс отстрела с безопасных позиций, а уже потом — снова мутная зачистка по всем местным лабиринтам.
Я закидываю автомат за плечо, а сам вооружаюсь своей укороченной четырёхзарядной «помпой». Откидываю плечевой упор, для зачистки — то, что надо. Открываю на животе подсумок с патронами двенадцатого калибра. Загоняю один патрон в патронник, передёрнув цевьё. А через окошко, на освободившееся место, вталкиваю в магазин ещё один. И включаю ЛЦУ[17] , он к дробовику отличное дополнение.
Выхожу из тупичка обратно на гаражный этаж, Лёха с Сергеичем идут следом. Машин на парковках немного, но они есть. Этот зал и без нас уже чистят, так что мы направляемся сразу во второй. И сразу на входе в него пугаюсь до слабости в коленях — прямо из-за угла стены, разделяющей залы, на меня выходит мертвяк, высокий, в рабочем комбинезоне, с полуобъеденным лицом, с окровавленной пастью. Но выстрелить я успел, палец сам нажал на спуск. Упор тяжко толкнул в плечо, крупная дробь пучком ударила в лоб, проломив череп и разнеся его верхнюю часть вдребезги. Против ожидания, мертвяка не отталкивает назад, а он валится на асфальт так, как будто из него выпустили воздух.
— Аккуратней! На стоянке аккуратней! — кричали со всех сторон, да и в наушнике это сто раз повторилось.
Повредить что-то полезное — половина беды, но это ещё место и огнеопасное. Пробил бак, потом искра, одна загорится, вторая, и как мы тут будем мародёрствовать, если в магазине пожар до небес?
— За мной, партизаны, за мной! — рявкнул Доценко, догнав нас.
— Куда? — спросил я.
— Наверх пошли, помогать стрелкам! — махнул он рукой. — Тут и без нас дочистят, мертвецов меньше, чем ожидалось!
Он бежит со своей тройкой, а я, по его команде, отзываю всех от дверей. Действительно, нечего им там делать. То есть совсем нечего. Добегаем до ворот, ведущих на «улитку». Тройка блокирования успела завалить трёх или четырёх мертвяков перед воротами, но больше их не видно. Если на «улитке» и есть кто, то за поворотом, и то маловероятно. С верхнего этажа «улитка» просматривается почти до той же точки, а там тоже стрелки сидят.
Но всё же я ошибся, на пяти-шести метрах непросматриваемого пространства перетаптывались двое зомби, не знающих, куда им направиться. В полумраке тоннеля яркое пятнышко от лазерного луча светится как сверхновая. Я навожу его на голову одного из мертвецов и нажимаю спуск. Грохот, пучок огня из дула, зомби завалился, но второй, пригнувшись, удивительно резво бросается на меня и врезается головой в грудь. Как тараном, блин! У меня аж дыхание сбило. Я отлетаю назад, мертвяк же успевает вцепиться руками в подвесную. Надо бросить дробовик и схватиться за пистолет, но не успею даже это сделать — оскаленные зубы уже к лицу тянутся, никакая маска не защитит.
Вонь волной, гниль и тлен, так густо и тяжко, что дышать стало невозможно. Непонятно как успевает мелькнуть мысль о том, что хорошо, что руки в перчатках, к такому прикасаться руками точно не надо. Единственное, что успеваю сделать — это перехватить дробовик двумя руками поперёк и упереться им
