смысл в его жизни появиться может. Действительно, удачи ему, нам есть за что ему благодарными быть.
— Ладно, Паш, уговорил, — повернулся я к парню. — Сейчас тебе форму, обувь и всё такое выдадим. Но предупреждаю: дисциплина военная, церемониться не буду. Не уживёшься — сразу уходи, никого не держим. И у нас дело есть, большое и серьёзное, за которым мы поедем. Причём очень вероятно, что поедем с проблемами, которые закончатся плохо. Если у тебя другие планы, то прямо сейчас скажи.
— Да какие у меня вообще планы могут быть? — отмахнулся он. — Сказал же, куда вы, туда и я. Мне лишь бы с людьми нормальными, а куда — всё равно, хоть на Луну.
— На Луну не надо, тут покрутимся, — хмыкнул я, вспомнив тот смысл, какой мы придавали выражению «отправить на Луну».
К нам подошёл Лёха, спустившийся с крыльца, голый по пояс, вытирающийся полотенцем, но уже с кобурой на поясе. Дослушал мою речь, кивнул после Пашиного ответа, затем сам ему сказал:
— Тогда напомни мне вечером, чтобы я твой карабин до ума довёл, чтобы как у Сергея был.
Взгляд Паши упал на мой СКС невероятного вида, в глазах явно мелькнуло восхищение.
— Круто выглядит, — сказал он. — Удобно?
— То, что надо, — ответил я. — Свой я ни на что не поменяю, уже сверхценность. А теперь давай за Лёхой, экипироваться. Полчаса на сборы, потом едем к воякам.
Лёха увёл нашего нового бойца, а я пошёл к машинам в соседний двор, возле которых уже колдовали Шмели — старший с младшим. Они обернулись на скрип открываемой калитки, и Степаныч с ходу заговорил:
— Вот этого «козла» пока не трогайте, а два других берите. Их я уже проверил.
Всё верно, сегодня я решил отправиться на выезд на двух военного вида УАЗах. И обкатать их в щадящих условиях, по городу и недалеко от Базы, и выглядеть в них мы будем чуть серьёзней для окружающих. Пора, в общем.
— Не вопрос, — сразу согласился я. — Какие скажешь. А по грузовикам какие выводы?
Степаныч посмотрел в сторону двух зелёных кунгов, видневшихся уже в соседнем дворе, и сказал:
— А что тут скажешь? У них обоих пробег меньше двадцати тысяч, проходимость, как у «шестьдесят шестого», и кунги военные, с отоплением. Можно в Сибирь на них ехать или во Владивосток, коли охота. В одном мастерская почти полноценная. Инструмента нет, правда, но верстачок, шкафы, проводка — всё готово. А вот топчаны и прочее делать придётся, там конь не валялся.
— И надо чутка доделать будет сами машины, — встрял Мишка, вытирая тряпкой замасленные руки. — Решётки сделать бы и веткоотбойники. И «люстру» сверху нацепить — вообще цены бы не было.
— А фары откуда брать?
— Что-то есть уже, а что-то поискать можно будет. В городе, поближе к центру.
— Не страшно? — усмехнулся я.
— А чего страшного-то? — ухмыльнулся Шмель. — Ездили ведь уже. На всех трёх «японцах» рвануть, да ещё большой компанией — и без проблем.
Ну тоже верно. Фары с брошенной техники свинчивать дело нехитрое, если компанией, да хорошо вооружившись… Главное, чтобы военные обещанного припаса подкинули.
— Разумно, — согласился я. — Ты вот что продумай — как кунг с кабиной объединить в одно пространство? Чтобы можно было из-за руля в жилой отсек забираться, не выходя на улицу.
— А надо? — удивился Мишка.
— Не помешало бы, — ответил я. — Сам прикинь: так все, кто едет, вроде под рукой, а так — двое в кабине, а остальные как в сундуке, и не выглянешь толком.
— Хорошо, прикинем, — влез Степаныч.
— А как вообще колонну мыслишь? — спросил я у Шмеля.
Он задумался на секунду, затем сказал:
— Две грузовых, «буханка» и два «козла». — Он как бы к самому себе прислушался, кивнул и добавил: — Вполне достаточно, больше уже проблемно будет, растянемся, и людей не хватит. «Козлы» за боевые единицы, а остальное — транспорт. К «буханке» ещё прицеп, и в нём часть горючки везти, чтобы всё сразу не утратить, случись чего.
Я прикинул, представил — и согласился.
— Степаныч, ты тогда транспорт к походу готовь понемногу, делай, что получится в этих условиях, а я попробую решить вопрос по месту, где этим всерьёз заняться можно, — сказал я Шмелю-старшему.
— Это где? — удивился он.
— Не скажу пока, — покачал я головой. — Есть идея, да проверить её надо. Позже.
— Позже так позже, — легко согласился Степаныч и направился к машине.
Наш лагерь оживал. Из моего дома выбежали Машины дети, Сашка с Ликой, и с ними вышла Катя, которая сама назначила себя в няньки по ходу дела. Появилась и Маша, готовящаяся к выезду с нами. Подошла, указала на суету «беженцев» возле машин, спросила:
— Гости наши уезжают?
— Уезжают, у них своя дорога, — немного пафосно и очень туманно ответил я.
— Жаль… — покачала рыжей головой Маша. — У них детишки, Сашке с Ликой было бы раздолье.
— Верно, — кивнул я и старательно вздохнул: — Но что поделаешь.
— Ладно, — сказала она. — Уезжают так уезжают. Пойду детям поручения дам и с Катей поговорю.
Я лишь отступил, давая дорогу, и она лёгкой трусцой забежала во двор.
Из другого двора на улицу вышел Сергеич — уже одетый, собранный, даже с автоматом на груди, висящим стволом вниз.
— Подменю девчонок на «фишке», — сказал он. — А ты уверен, что хочешь сразу с ними выехать? Может, в первый раз проверенным составом? Осмотреться, разведать?
— Так дальше только хуже будет, — возразил я. — Пусть лучше с лёгкого начинают. И нового парня возьму.
— Пашку-то?
— Его самого, пусть в деле себя покажет.
— Ну, может, и верно, — кивнул Сергеич. — Ладно, я на НП.
Он вернулся во двор и направился к соседнему дому задами.
Мы по-прежнему не афишировали наше там присутствие. Я вновь бросил взгляд на улицу и заметил Дмитрия Рогова, бегущего ко мне и призывно размахивающего рукой. Я остановился, поджидая его.
— Спасибо за всё, не знаю, как ещё поблагодарить, — протянул он мне руку. — Даже водки нет, чтобы проставиться. В общем, не поминайте лихом, мы в Наро-Фоминске, вот тут… — Он полез в карман и достал оттуда сложенный листок бумаги. — Тут все наши имена и данные. Чем чёрт не шутит, занесёт в те края, а там у вас уже друзья будут.
— Спасибо, — улыбнулся я, забирая листок. — Действительно, шарик круглый, все встречаются, рано или поздно. Удачи.
Где-то за спиной фыркнул, заводясь, уазовский мотор, и вездеход со снятым брезентовым верхом выехал со двора на улицу. За рулём сидел Шмель, но это временно, поскольку ему тоже надо стрелять учиться, «мазута» — он и есть «мазута», стрелок Мишка так себе. Следом за ним выехал второй УАЗ, с Лёхой за рулём.
Со двора вышли Татьяна с Викой и с ними Пашка, преображённый новенькой «горкой» и прочей снарягой. Появились сёстры Дегтярёвы, тоже подошли.
— Паш! — окликнул я новенького. — Сегодня всё время рядом со мной держишься, понял?
— Понял, — с готовностью кивнул он, правда, скашивая глаза на Ксению.
Да, вид у него уже воинственный. ПМ в кобуре, карабин по-модному на груди наискось, впрочем, в машине или на броне так носить удобней. Я подумал, не выдать ли ему АКМС вместо карабина, но решил не спешить, пусть сперва покажет, кто он такой. А то уже женихаться начал. Дело молодое, блин… пусть лучше о службе думает. Ладно, это я ему обеспечу.
— Первая машина — Маша, Татьяна, Паша, я. Вторая — Лёха, Шмель, Ксения и Аня. Движение в колонне, дистанция пятьдесят метров, не щёлкаем! По машинам!
Я забрался за руль сам, вытащив из кобуры пистолет и сунув его под бедро. Врубил первую, нажал на газ и понял, что «уазик» — это не мой «Форанер» ни разу. Грубая машина, прыгучая и дубовая, которая по
