положи сейчас мы бандитов в этой долинке.
Перевязанную Бульку девки самостоятельно и деловито уложили на кусок брезента и отнесли вшестером в автобус. Там пристроили на полу около кофемашины, постелив под нее надувной матрас. Заодно таблетками накормили от души. Разными. По принципу: хоть что-то, да подействует.
Приказал всем выпить кофе, а сам все же нашел в себе силы встать и пойти осматривать тушки наших супротивников, павших смертью подлых, и заодно пошариться там на предмет трофеев. Зря, что ли, боезапас тратили? Он тут денег стоит.
Очень жалел по ходу, что подарил Дональду фляжку с остатками вискаря. Ох, как он сейчас бы в кассу пошел… Хоть писятик. А лучше все сто пятьдесят.
Машины бандитов стояли на ровной площадке из сухих окатышей около ручья. В дождливый сезон этот ручей, видать, очень широко и бурно разливается. Метров на полста в ширину. Не меньше. Вот и образовались такие широкие каменные пляжи. И течение у ручья в мокрый сезон бывает неслабое, судя по хорошо окатанным голышам; не то, что сейчас.
Оба вражеских внедорожника были расстреляны в хлам. Ни одного целого стекла. А в металле дырок, как в дуршлаге. Девки по ним специально стреляли, что ли? Чтоб дырок побольше навертеть. Хватило бы и один раз пробитых радиаторов, чтобы их так и бросить здесь.
Кенгурятник на «ленде» был с характерной запаской-щитом перед радиатором. На капоте запаска штатная. Позади еще две запаски в чехлах. Багажник на крыше брезентом камуфлированным закрыт. Шноркель с грибком. Лифтован автомобиль пальца на три.
Жаль машину. Нам такая была б не лишняя. Хотя бы продать и общие затраты окупить.
— Таня, Дюля, — приказал в гарнитуру, — наблюдение в обе стороны.
— Хорошо, — откликнулась Бисянка. — Я в сторону Баз, Дюля — вперед. Отбой.
— Инга.
— Здесь я, милый, — протрещало в ухе.
— Ты как сама? — позаботился о милой.
— В норме, — ответила устало.
— Тогда осмотрись в автобусе и девчат всех осмотри на предмет невыясненных ранений и психоза. Кто будет кликушествовать — сразу бей наотмашь по морде. Помогает. Это еще… Галю, Анфису и Наташу ко мне пошли, а малолеток у себя придержи, нечего им на это смотреть. Да… Еще… Пусть возьмут с собой пару- тройку кусков брезента или пленки. И веревку тоже не забудут. Отбой.
— Ясно, милый. Передам. Отбой.
Пока оглядывал поле боя, подошли Галя с Анфисой. Анфиса была без оружия.
— Где автомат? — строго спросил с нее.
— В автобусе, — ответила, наивно строя глазки.
Я с матерками приказал ей вернуться в автобус, взять карабин и только потом идти со мной осматривать вражеский транспорт и собирать трофеи. И Наташе то же самое передать.
Антоненкова только возмутилась:
— Жорик, мне эту тяжесть, — потрясла она пулеметом, — так и таскать?
— Не такая это и тяжесть. Вон затрофеим ту дуру, — показал я рукой на пулемет в джипчике, который торчал квадратным кожухом ствола в небо, — тогда узнаешь, что такое тяжесть.
— Спасибо, утешил, — язвит в ответ пулеметчица.
Расстелив недалеко от вражеского транспорта пленку, я стал подбирать оружие бывших врагов, уже мертвых, а мертвые, как известно, не потеют. И ничего из вещного мира им уже не нужно. Не язычники, чай, чтобы с собой в могилу все подряд тащить.
Вернувшихся уже с табельным оружием девочек поставил сортировать хабар по кучкам, для последующей упаковки. Обдирать жмуров я их не пустил после того, как Галину, которая увидела вблизи окровавленные трупы, резко, до спазмов в желудке, стошнило на капот «виллиса».
А вот Анфиса с Наташей, на удивление, смотрели на трупы вполне равнодушно. По крайней мере, так выглядело внешне.
Я же подбадривал себя старой восточной поговоркой, что труп врага всегда хорошо пахнет, хотя тяжелый запах венозной крови, дерьма и мочи неоднократно тянул организм на рвотные позывы.
Пришлось Галю посылать проветриться, а заодно из автобуса штуки четыре свободных оружейных сумок принести.
Переговорщик липовый, рыжее лицо кавказской национальности, лежал там же, где в последний раз стоял, уперев в небо удивленные, широко раскрытые голубые глаза, как бы все еще не веря, что расстался со своей никчемной жизнью. Посередине его лба зияла аккуратная сантиметровая дырочка с капелькой крови. Я этому очень удивился, так как точно помню, что стрелял ему в грудь, как в более габаритную мишень, чтобы не промазать из неудобного положения. Хотя… Давно известно, что пуля — дура. Но вот девчонки этим явно впечатлились. Ничего не говорят, но выразительно так переглядываются между собой.
В правой руке у убитого мной бандита так и остался зажатым бебут[135] с серебряной чеканной рукояткой. Из левого кулака короткий тычковый ножик торчал между пальцев. Я раньше этого у него — живого, и не заметил. А могло и прилететь. Так-то вот.
Его вышитая бисером шапочка, напоминавшая еврейскую кипу-переросток, валялась рядом, наполненная тем, что осталось от его головы, забрызганная белыми сгустками пополам с кровью.
Разгрузки на нем не было. Равно как и автомата. А-а… Вспомнил… Он же их в машине оставил, когда на стрелку пошел.
На ремне три запасных магазина к пистолету в фирменных нейлоновых паучах. Простых однорядных на семь патронов 45-го калибра.[136] Значит, где-то еще лежит его крутой пестик.[137]
Тут все. Перевернем жмура.
Фу, мл я, затылка у него уже нет вовсе. Почти. Сплошная дыра с осколками костей. Не будем смотреть на эти серые сгустки того, что раньше вроде бы было мозгом. Хотя, судя по тому, как он повелся и подставился, при жизни Ваха им не пользовался активно. Спинного хватало.
Рядом неожиданно для меня резко, с икотой, вырвало подошедшую за хабаром Наташу, хотя до того она взирала на поверженных врагов равнодушно. Послал ее умыться в ручье. Мало мне запаха вражьего дерьма, так еще блевотину родную нюхай.
На спине Вахи была зацеплена за брючный ремень мобильная рация «Фалькон» в чехле. От фирмы «Харрис».
Здоровая дура.
Зеленая.
Армейская.
Дорогая.
Меня на такие в Порто-Франко чуть не развели.
Рядом на поясе висели ножны от кинжала, черной лакированной кожи, отделанные серебром с тонкой чеканкой и чернью. Ручная работа хорошего мастера. Странно, такие длинные кинжалы кавказцы обычно на заднице не носят. Или он специально перевесил так кинжал, чтобы я не обратил на него внимания раньше времени? Хотел, зараза, выждав момент, меня же им и прирезать на стрелке, собака? Остается теперь только гадать, что у него там на уме было. Пораскинул мозгами абрек, хрен соберешь.
Из бедренных карманов извлек четыре индпакета медицинских. В стерильной упаковке. Американских. Ну-ну…
В заднем кармане нашлась початая пачка презервативов «Дюрекс». В другом — платок носовой.
Все.
Ни денег, ни айдишки.
Капитан Немо, значит, был это. «Нохчойский прынц», абрек и либерастичный «борец за свободу». За свободу разбоя, никак не иначе.
Да, еще из ботинка у него вынул плоский метательный нож с петелькой на рукоятке. Заметил только не сразу.
