спокойная до самой местной Америки. И часто патрулируемая.
Девчата были задумчивыми, на удивление тихими и развлекали меня негромким хоровым пением типа: «Парней тут много холостых, а я люблю женатого…» С намеком, значит. На что я только улыбался, сидя позади всех и обнимая счастливую Наташку. А автобус вела Антоненкова.
Пулемет на всякий случай я опять выставил в окно, хотя гадский капрал так и продинамил меня с наставлением по стрелковому делу к нему. Сам себе он злобный Буратино — теперь календарь будет покупать за деньги. А я наставление, скорее всего, в ближайшем оружейном магазине куплю.
Южная дорога, после Портсмута больше напоминающая хорошую грунтовку, просто радовала.
Как и погода.
Вёдро.
Боковой ветер слабый.
Чего еще желать?
Тишина вокруг.
Встречного транспорта вовсе не было.
Никто нас не обгоняет, не требует потесниться.
Даже скучновато как-то стало.
Поначалу от трассы шли частые ответвления второстепенных дорог, как в сторону побережья, так и в направлении горных долин, где располагались распаханные квадратики полей и деревеньки валлийцев, которые, в отличие от окружающих их народов Евросоюза, не особо любили отдельные семейные фермы. Несколько раз видели прибрежные поселки, домов так с полста максимум, ярко контрастирующие белеными стенами с бледно-зеленым морем и густо-зеленым берегом. С обязательной приземистой длинной пресвитерианской церквушкой, которую часто отличал от обычных домов только крест на крыше. Лодками на берегу и парусами в море. То, что у этих деревень не было никакой отрады, настраивало позитивно на спокойную дорогу. Шалили бы тут бандиты, давно бы не только огородились, но и ощетинились пулеметами. По всему видать, и страшных хищников тут тоже нет, раз так спокойно живут.
Но с удалением от города такие поселения стали попадаться все реже.
Широкая полоса побережья, по которой стелилась дорога, плавно переходила в отроги невысоких старых гор и имела свой особый микроклимат, удерживающий влагу с Залива, что давало растениям больший комфорт. В горах стали видны довольно густые леса, прочеркнутые редкими просеками лесоразработок. Трава приобрела изумрудный оттенок, кое-где взрываясь буйством ярких цветов, над которым кружило не менее красочное шоу бабочек. Большие стрекозы, по крайней мере, очень похожие на тех, что я ловил сачком в детстве, но крупнее раз в десять, пытались сопровождать автобус. Все это напоминало влажные субтропики, типа Пицунды. Особенно стало походить, когда лиственные деревья сменились хвойными с длинными редкими иголками, очень похожими на пинии.
Прибрежная сторона была практически безлесной. Редко-редко попадались одинокие деревья, но очень могучие. И я совсем бы не удивился, встретив под таким великаном валлийского шамана — друида. В длинном зеленом балахоне и золотым серпом в руках.
Несколько раз по дороге с прибрежной стороны встречались группы ковбоев верхом на привычных для земного взора лошадях с длинными винтовками в руках, пасших звенящее колокольчиками вполне себе староземельное стадо рыжих коров с большими широко расставленными рогами. Ковбои нам вслед радостно махали широкими соломенными шляпами, этакой смесью мексиканского сомбреро с малороссийским брылем.
В ответ им Антоненкова нажимала на наш веселый клаксон, громко выдувавший неприличную мелодию.
Через три часа пути встретились с войсковой группой, состоящей из трехосного броневика с тонкой длинной пушкой и двух «хамви» со спарками крупнокалиберных пулеметов с автоматическими гранатометами на турелях. На капотах у них были намалеваны гербы Валлийского княжества.
Шедший спереди броневик повернул башню, перекрывая нам пушкой дорогу. Как шлагбаумом.
— Козе понятно — это стоп-приказ нам показали, — оскалилась Антоненкова. — Жора, что прикажешь? Идем на таран?
— Галя, прекращай играть в Талалихина, — откликнулся я, отрываясь от Наташкиных губ. — Остановись прямо перед пушкой, чтобы он не мог ее повернуть к нам.
— Понято, — удовлетворенно откликнулась Галина, хулигански, с выключенным двигателем, притираясь к броневику.
Автобус остановился, пшикнув тормозами. Антоненкова нажала на клаксон.
Из броневика тут же вылезли трое, и из каждого «хамвика» по четверо. Нормальные такие крепкие мужики. Вполне вальяжно вылезали, даже у пулеметов на машинах никого не осталось. Все в полевой камуфлированной униформе Валлийского принципата. В изумрудно-зеленых беретах с маленькими белыми султанчиками, торчащими из кокарды.
Облепили автобус, размахивая руками и что-то выкрикивая.
Я дал девочкам команду держать оружие под рукой, а сам заменил Антоненкову на водительском сиденье, открыл окно и гаркнул наружу по-английски.
— Чего надо, мальчики?
У водительской двери поднял голову военный без винтовки в руках, но с большой рыжей кобурой на поясе. Он снял солнцезащитные очки, чтобы я мог его лучше рассмотреть. Лицо было открытое, типичное кельтское — голубоглазый брюнет. Чисто выбрит. Взгляд спокойный, можно сказать — безмятежный.
— Маневренная патрульная группа Кирасирского полка Гвардейской бригады принца Кимри. Лейтенант лэрд Тристан ап Кадауг. Доктор Волынски, нам сообщили по радио, что вы все вчера были в Портсмуте на балу у фузилеров, и нам стало завидно. Мы хотим, чтобы звезды Зорана сфотографировались с нами. Считайте это своеобразным дорожным налогом.
И улыбается, вымогатель такой.
Слава, слава, слава… Имеет она и обратную сторону в виде навязчивости окружающих.
— Хорошо, — ответил ему, не открывая двери. — Одно условие: руками девочек не лапать.
— Согласен, — лейтенант радостно улыбнулся хорошей улыбкой.
— Этого мало, — настаивал я. — Дай команду своим солдатам вести себя корректно с гостями принца. Кстати, и время уже обеденное подошло. Как вы насчет совместной трапезы?
— Думается, лучше всего это сделать в соседней деревушке. Тут недалеко. Километров пять вернуться в сторону Портсмута.
— Договорились, — согласился. — Заодно расскажете нам про обстановку на дороге.
Обед в доме старосты деревеньки Фишен, рыбацкой конечно, даже если на название не смотреть, а только бросить взгляд на вытащенные на берег лодки и сети на кольях, выставленные вдоль узкого галечного пляжа для просушки.
Собственно, и сам обед был рыбным. Вода с рыбой, рыба без воды и вода без рыбы. Если на пальцах объяснять.
Но вкусно.
Почти как у Саркиса.
Оно и понятно: если у тебя ежедневная рыбная диета из года в год, то извращаться в ней будешь лучше любого шеф-повара модного испанского ресторана. Иначе — край. Рыба в рационе надоедает быстро.
Еще в хозяйстве была корова, которую в данный момент пасли соседские ковбои. И все, море у местных насельников практически все время съедает. С рассветом — лов, потом обработка и копчение минимум сотни килограмм рыбы, а то и больше. Глядишь, и день прошел.
Хозяевами фазенды были Дрюс и Таффи Фишен, семейная пара, первой поселившаяся тут почти два десятка лет назад, еще при англичанах. Потом незаметно и соседями обросли. Главный их промысел — торговля в Портсмуте и Виго особым образом копченой рыбой. Рецепт с эксклюзивным секретом. Специалитет.
