заберем рыбу и отправимся отсыпаться до понедельника.
– Ладно, договорились. Я домой, нужно к главе съездить, так что приглашу его с женой и детьми к нам, а ты через часик бери Светку и давайте тоже к нам. Буду тушить овощи с мясом, «домлама» называется. Светлана, слышишь? – Я повернулся к облокотившейся на подоконник женщине. – Все супердиетическое, все свежайшее. Ждем вас. – И я попытался откланяться.
– Угу, и водка тоже свежайшая, – фыркнула Светка.
– Нет, водка кошерная, Рабинович ее из Одессы привез. Но мы много не будем. Пока. – И я ушел домой.
Дома переоделся, поцеловал жену, подержался за ее животик, балдея от толчков ребенка, поцеловал еще раз, созвонился с главой и пошел заводить «Ниву».
– Володь, мне Олеся сказала, что ты к главе. Подбросишь? – Соседка, высокая статная блондинка, подошла к машине. – Муж-то на службе, а мою машину разобрал.
– Конечно, теть Тонь, садитесь. – Когда я узнал, что ей уже слегка за пятьдесят, сначала не поверил. Но ее старший сын – мой годок. При этом моложавая и красивая женщина оказалась великолепной соседкой, вечерами Олеся со Светкой частенько зависали у нее на кухне. – Осип Давыдович попросил помочь «соболя» на чурбаки поставить. Решили с мальчишкой пока машину законсервировать, до его пятнадцатилетия.
– Ну и правильно. Рано ему пока за рулем сидеть, пускай привыкнет, стрелять научится как следует. – Соседка поудобнее уселась на сиденье. – Ну поехали?
В пятнадцать лет у нас подросток имеет право сам управлять машиной или трактором. Правда, не скажу, что это правило так уж сильно соблюдается, многие девчонки и мальчишки вовсю гоняют и в более нежном возрасте. Тем более что ГАИ отсутствует вообще. Комендачи контролируют, но в таких городках, как наш, где все свои, они прекрасно знают, что этому мальчишке или той девочке доверять можно.
Правда, за езду в пьяном виде имеется возможность загреметь в кутузку на месяцок. А за пьяную аварию точно пойдешь шпалы таскать, вне зависимости от статуса. Здесь перед судьей все равны. И это правильно.
– Звезд сколько… – задумчиво заметил я, переступая с ноги на ногу. На площадке вышки, или, как мы ее называли, «сторожевой башни», согласно уставу, не было скамейки или табуретки. Так что все четыре часа дежурства около пулеметов проводили стоя.
– Угу, – отозвался напарник, поворачивая ПНВ. – В самый раз для ночника, каждую травинку видать.
Ночка выдалась на загляденье. Почти безветренно, огромная луна, где-то недалеко орал недовольный местный лев. Окрестности городка как на ладони, а Малик еще в ночник решил посмотреть. Жаль, на крупняки ночные прицелы пока не купили, только ищут. Заказать бы через наши Ворота, но говорят, что они загружены по самое не могу.
С тех пор как мы привезли «браунинги», на вышках стояло по американскому крупняку. Кроме того, на дежурства брали с собой личные автоматы и пистолеты. А в углу, в стойке, покоился ДПМ. Еще в специальных ящиках стояли коробки с лентами, на полке возле стойки с «дегтярем» лежали набитые диски. Короче, места было маловато, дискотеку не устроить.
Оставшиеся два крупнокалиберных пулемета Зарипов с согласия горсовета решил установить на модернизирующиеся в нашем гараже (а точнее, по новой собираемые) древние броневики, которые город купил у РА немного дороже, чем по цене металлолома. Ну с другой стороны, за БТР-40 без движков и мостов больше никто и не дал бы. Здесь, разумеется, – на сторону наш протекторат бронетехнику не продавал.
Эти коробки остались еще от первых завозов – наш броневичок со спаркой КПВ из одной партии. Большую часть машин модернизировали, и броневички активно работали в конвоях, на охране объектов, некоторые ходили в разъезды с егерями – в степь. Эти же броники раздербанили на запчасти и оставили ржаветь на заднем дворе гренадерской бригады, а Рабинович их нашел и договорился. Тащит наш глава в город все подряд, как хомяк.
Он договорился также с демидовской администрацией о заселении территории за рекой Белой и строительстве паромной переправы. Сейчас через знакомых на базах сватает народ, желающий получить землю. Будет наш городок уездным.
За рекой Белой и заречной территорией с крыши механического цеха, где сделали пулеметное гнездо, смотрит НСВ, снятый с нашей вышки. Гнездо, как и вышки, сделано из здешнего граба, дюймовая доска из этого дерева держит пулю из ПМ, выпущенную с пяти метров. А пять досок останавливают винтовочную пулю, выпущенную с сотни метров. У нас на вышках пакет из пяти досок, поставленных вкруговую, а высота примерно по грудь. Ну и лестница закрыта с фронта таким же набором, а слева, справа и сзади двумя досками, этакий противоосколочный набор.
Ну а командуют всеми наблюдательными пунктами и секретами из комендатуры, с КП.
Кстати, все дома в протекторате также имеют усиленный пояс, который держит пулю из единых пулеметов или винтовок. Так что, несмотря на веселый и легкомысленный вид, наш городок состоит из маленьких крепостей.
В моей крепости сейчас спала супруга, на подушку к которой наверняка забрался кот. Она ему это позволяет, а я гоню с кровати, ибо это мое место. Я же к его кошкам не лезу.
Я погладил рукоятки «браунинга», поворочал его туда-сюда на станке.
Потом взял рыжий при свете дня, а сейчас серый микрофон, ткнул им в засветившуюся кнопку на селекторе:
– Третий – Тройке. Как у вас?
– Тихо, – негромко ответили в динамике. – Только лев опять амбразуру пометил. Совсем страх потерял, сволочь. Мы его дрыном отогнать пытались, так он у нас его вырвал. Блин, ароматизировал весь ДОТ, дышать нечем.
– Так это у вас кот орал, – засмеялся я. – Вить, ты в следующее дежурство воздушку возьми, и по яйцам его, гада.
Секреты наши являлись полноценными ДОТами, то есть долговременными огневыми точками. Мало того что они были капитально замаскированы, так еще к каждой вел настоящий подземных ход. Это в том году, когда мы на Диких Островах в командировке были, здесь на обратных от города склонах холмов укрепления построили. Самый дальний секрет как раз наш третий. Он расположен на отлогом склоне, метрах в пятистах от нас. От ДОТа идет подземный ход, выходящий в небольшой блиндаж, тот находится в трех сотнях метров от нас. Работы с этими секретами было, конечно, до фига, но параноики живут дольше.
– Ладно, скоро смена, внимательнее там. Контрольная связь через десять минут. Конец связи. – И я переключил селектор. – КП – Тройке. Все чисто, у Третьего тоже спокойно.
– Понял, Тройка. Наблюдайте дальше. – В динамике щелкнуло, и КП отключился.
Я тоже нажал на светящуюся кнопку и повесил микрофон на место.
Поставил в уголок свой АКМС, вытащил ДПМ из пирамиды, положил на широкую доску ограждения, поприцеливался по ориентирам. Потом поставил ручник на место и поупражнялся в прицеливании уже с «браунингом». Занимался этим до появления разводящего со сменой.
Уже в караулке, допивая чай, Малик спросил у Ройзмана:
– Та-щ прапорщик, долго еще нам здесь ночевать? Вроде в прошлом году такого не было?
– Еще месяц. И в прошлом году дежурили, вы не застали. И потом, во-первых, все маньяки у «чехов», а желающие отомстить русским неизвестно за что переводятся, во-вторых, разрастается зеленка, и через перевалы нужно не ходить, а с огромным трудом прорубаться, и в-третьих, тейпы переключаются на более легкую и выгодную добычу. Уходят на восток южного берега Залива, на индийские и африканские земли. Грабят, режут, захватывают рабов и перепродают их в дельту Амазонки наркопроизводителям. Вот так. – Немец отхлебнул кофе, поставил чашку на стол. – Так, парни, вы свободны. Идите по домам.
Попрощавшись с прапором, мы вышли из комендатуры и начали расходиться. Сейчас отоспимся, а утром, часов в десять, поедем сети с переметами снимать.
– Володь, не думаешь такую же винтовку, как у комендачей, заказать? – поинтересовался Колян. Он за то время, когда мы кофе пили, чуть ли не облизал новую винтовку Ройзмана. Неплохие агрегаты стали делать наши с немцами и техасцами. Вроде за основу взяли калаш, но переделали его полностью.
– Нет пока, – ответил я Коляну. – Во-первых, дорого, во-вторых, пока все армии на этом берегу Залива не
