Танец с драконами

принц дорнийский и ваш покорнейший слуга.

Дени засмеялась.

Дорнийский принц покраснел. Собственные придворные и советники королевы глядели на неё с удивлением.

– Ваша лучезарность, – спросил Скахаз Бритоголовый по-гискарски, – почему вы смеётесь?

– Его прозвали Лягушонком, – ответила Дени, – и мы только что поняли, почему. В Семи Королевствах есть детские сказки про лягушек, оборачивающихся зачарованными принцами, если их поцеловала истинная любовь.

Она улыбнулась дорнийским рыцарям и снова перешла на общий язык.

– Скажи мне, принц Квентин: ты был зачарован?

– Нет, ваше величество.

– Этого я и боялась.

«Увы, это не зачарованный принц и даже не очаровательный. Жалко, что именно он оказался принцем, а не тот широкоплечий, с песочными волосами».

– И все-таки ты прибыл ко мне за поцелуем и хочешь на мне жениться. Верно? Подарок, который ты мне принес – это ты сам, собственной персоной. Вместо Визериса и твоей сестры этот договор должны закрепить браком мы – если я хочу Дорн.

– Мой отец надеялся, что вы найдете меня... приемлемым.

Даарио Нахарис оскорбительно засмеялся.

– А я скажу, что ты щенок. Королеве нужен мужчина, а не сопливый мальчишка. Ты не годишься в мужья такой женщине, как она. Ты еще чувствуешь вкус молока своей матери, облизывая губы?

Сир Геррис Дринкуотер нахмурился.

– Придержи язык, наёмник. Ты говоришь с дорнийским принцем.

– И с его нянькой, вероятно, – Даарио полировал рукоятки клинков подушечками пальцев и угрожающе улыбался.

Скахаз проворчал, как умел ворчать лишь он:

– Этот мальчик служит Дорну, но Миэрину нужен король гискарских кровей.

– Я слышал об этом Дорне, – произнес Резнак мо Резнак. – Дорн – это песок, скорпионы и голые красные горы, обожжённые солнцем.

Принц Квентин ответил ему:

– Дорн – это пятьдесят тысяч мечей и копий, готовых послужить нашей королеве.

– Пятьдесят тысяч? – передразнил его Даарио. – Я вижу только троих.

– Довольно, – прервала их Дейенерис. – Принц Квентин пересек полмира, чтобы предложить мне свой дар, и я не отвечу ему грубостью, – она повернулась к дорнийцам. – Жаль, что вы не прибыли сюда год назад. Я уже обещала выйти замуж за благородного Хиздара зо Лорака.

– Еще не поздно... – начал сир Геррис.

– Это мне решать, – оборвала его Дейенерис. – Резнак, предоставь принцу и его спутникам покои сообразно их благородному званию и удостоверься, чтобы они ни в чем не знали нужды.

– Слушаю и повинуюсь, ваша лучезарность.

Королева поднялась на ноги.

– На сегодня всё.

Даарио и сир Барристан проводили её наверх по лестнице в королевские покои.

– Это всё меняет, – сказал старый рыцарь.

– Это ничего не меняет, – ответила Дени, когда Ирри снимала с неё корону. – Что толку от трёх человек?

– Трёх рыцарей, – заметил Селми.

– Трёх лжецов, – хмуро добавил Даарио. – Они меня обманули.

– Не сомневаюсь, что ещё и подкупили.

Даарио пропустил эту фразу мимо ушей. Дени развернула пергамент и вновь перечитала. «Браавос. Это было подписано в Браавосе – там, где мы жили в доме с красной дверью». И отчего у неё такое странное чувство?

Она осознала, что ей вспоминается давешний кошмар. «Иногда во снах есть зерно истины». Мог ли Хиздар зо Лорак служить чародеям – это ли значил сон? Мог ли сон быть посланием? Что, если боги говорят ей, что надо разорвать помолвку с Хиздаром и выйти замуж за этого дорнийского принца? Её тревожило какое-то воспоминание.

– Сир Барристан, что изображено на гербе дома Мартеллов?

– Лучезарное солнце, пронзённое копьем.

«Сын солнца». Королеву пробила дрожь.

– Тени и шёпоты.

Что ещё там сказала Куэйта? «Бледная кобылица и сын солнца. Ещё там был лев и дракон. Или дракон – это я?».

Берегись надушенного сенешаля, – это она помнила.

– Сны и пророчества – ну почему их всегда преподносят загадками? Ненавижу их. Ах, оставьте меня, сир. Завтра у меня свадьба.

В эту ночь Даарио брал её всеми способами, как только мужчина может брать женщину, и она охотно ему отдавалась. В последний раз, когда солнце уже восходило, она ртом заставила его отвердеть снова, как её когда-то научила Дореа, и затем скакала на нём так дико, что у него снова открылась рана. На одно сладкое мгновение она не могла понять, он ли внутри неё или она внутри него.

Но когда солнце, наконец, взошло, и наступил новый день – день её свадьбы, – Даарио Нахарис встал, оделся и застегнул свою перевязь с блестящими золотыми развратницами.

– Куда ты? – спросила его Дени. – Я запрещаю тебе сегодня идти на вылазку.

– Моя королева жестока, – ответил капитан. – Если мне нельзя убивать твоих врагов, чем же мне занять себя на время твоей свадьбы?

– К закату у меня уже не останется врагов.

– Ещё только рассвет, моя милая королева. День долог, времени хватит ещё для одной вылазки. Я принесу тебе голову Бурого Бена Пламма в виде свадебного подарка.

– Не надо голов, – попросила Дени. – Однажды ты подарил мне цветы.

– Пусть Хиздар дарит тебе цветы. Сам-то он, конечно, не станет нагибаться за каждым одуванчиком, но у него всегда найдутся слуги, которые с радостью исполнят за хозяина эту обязанность. Я могу идти?

– Нет, – она хотела, чтобы Даарио остался и обнял её. «Однажды он уйдет и не вернется, – подумала Дени. – Однажды какой-нибудь лучник всадит ему в грудь стрелу, или на него накинется десяток ратников с копьями, мечами и топорами – десять, возомнивших себя героями». Пятеро из них умрут, но разве это облегчит её горе? «Однажды я потеряю его, как потеряла мое солнце и звезды. Но, прошу вас боги, не сегодня».

– Возвращайся в постель и поцелуй меня. – Никто не целовал её так, как Даарио Нахарис. – Я – твоя королева, и повелеваю тебе меня трахнуть.

Она хотела сказать это игриво, но Даарио помрачнел.

– Трахать королев – дело королей. Этим сможет заняться твой благородный Хиздар, когда вы обвенчаетесь. А если он окажется слишком благородным, чтобы себя утруждать, у него всегда найдутся слуги, которые с радостью исполнят за хозяина и эту обязанность. Или, может, тебе позвать в постель этого дорнийского мальчишку заодно с его смазливым дружком, почему бы и нет?

Капитан размашистым шагом вышел из опочивальни.

«Он попытается устроить вылазку, – поняла Дени, – и если ему удастся добыть голову Бена Пламма, то он ворвётся на свадебный пир и швырнет её к моим ногам. Спасите меня, Семеро. И почему он не родился знатным человеком?»

Когда Даарио ушел, Миссандея принесла королеве простой завтрак из козьего сыра, оливок и изюма на десерт.

– Вашему величеству на завтрак не хватит одного вина. Вы же такая маленькая, вам сегодня понадобится много сил.